методику оценки качества столь дорогих сердцу принца «условий жизни» (как правило, такие методики отличаются субъективностью). Методика McKinsey основывалась на использовании «эмпирических данных, полученных в результате анализа большого объема информации и позволяющих измерять степень удовлетворенности граждан, их ощущения счастья и вовлеченности в жизнь города», как писали консультанты в пояснительной записке. Они уверяли, что NEOM станет самым привлекательным городом в мире.
Очевидные минусы проекта консультанты превратили в плюсы. В регионе не хватает пресной воды? Зато там есть «неиссякаемые запасы морской воды», благодаря которым Саудовская Аравия, создав сеть опреснительных установок, станет «мировым лидером по обеспеченностью питьевой водой». А эксперты из BCG высказали предположение, что сконструировать самую большую в мире искусственную Луну поможет NASA.
Проведя четыре рабочих совещания и проработав несколько месяцев, совет директоров и консультанты смогли наконец согласовать концепцию проекта: «NEOM – это будущее, это вдохновленный мечтой мир, в котором самые умные и талантливые люди смогут воплотить в жизнь свои смелые идеи и раздвинуть границы доступного». Вообще во время работы над проектом консультанты продемонстрировали, что амбициозного принца можно убедить в чем угодно, просто говоря ему то, что он хочет услышать.
Встретив на круизном лайнере кучу консультантов, участвовавших в планировании строительства NEOM, Масаёси назвал Мухаммеда визионером и сказал, что SoftBank готов принять участие в одном из его самых многообещающих проектов, а именно – в проекте «новой жизни, в которой люди с рождения с помощью генной инженерии смогут наращивать свои физические возможности и интеллектуальный потенциал» (как описывали проект консультанты).
Позже Масаёси назвал Мухаммеда «Стивом Джобсом из племени бедуинов».
* * *
Между тем Радживу, управлявшему компанией SoftBank, предстояло решить другую трудную задачу. Арабские деньги заставили его отказаться от увольнения – теперь у него было больше финансовых возможностей, чем у большинства людей в этом мире, а его шефом был приверженец метода научного тыка, склонный при принятии решений о многомиллиардных инвестициях руководствоваться результатами коротких переговоров и своим «чутьем». Единственная проблема заключалась в том, что в Vision Fund работали лишь около 20 человек, там не было устоявшихся инвестиционных процессов и выверенной процедуры принятия решений. А хуже всего было то, что, хотя фонд уже начал инвестировать, часть денег пришлось придержать на балансе, поскольку команда фонда только формировалась.
Работники Суверенного фонда Саудовской Аравии скептически относились к Vision Fund, но последнему доверял их босс, которому они не могли возражать. Зато они могли выпытать у японцев подробности работы этой организации и потребовать от них доказательств готовности к управлению гигантскими суммами.
До официального закрытия сделки с Vision Fund оставалось еще несколько месяцев, когда Масаёси, Низар и Раджив прилетели в Эр-Рияд с очередным визитом. Там они встретились с Мухаммедом. Тот явно был чем-то обеспокоен. За ужином на пляже гости с восхищением обсуждали NEOM, а Масаёси говорил о своих утопических грезах: он мечтал разместить в городе миллион роботов, способных освободить людей от рутинных домашних обязанностей и предоставить им возможность заниматься чем-то действительно важным. В этом был весь Масаёси: он буквально фонтанировал идеями – свежими, яркими, но совершенно бессмысленными.
После ужина Мухаммед пригласил Масаёси прогуляться по набережной, чтобы поговорить с ним тет-а-тет. Во время променада он попросил японца подумать о вложении саудовских денег в Uber. Компания мелькала во всех новостях, так как вляпалась в неприятности из-за целого ряда проблем, в том числе с управлением и безопасностью, а также из-за скандала с участием высшего руководства, подозреваемого в слежке за конкурентами. Сделка с Uber была первой крупной операцией Суверенного фонда, и принц не хотел, чтобы компания оказалась на мели, ведь плохой пиар мог нанести ущерб его репутации успешного начинающего инвестора.
«Меня очень беспокоит сложившаяся ситуация», – признался принц партнеру. Масаёси вообще не хотел иметь дело с агрегаторами такси, но согласился присмотреться к Uber.
* * *
Проблемы Uber были лишь одной из причин беспокойства Мухаммеда ибн Салмана, причем неглавной. Да, он ловко сконцентрировал власть в своих руках, запустил крупнейший проект со времен открытия в стране нефтяных месторождений более 80 лет назад и начал инвестировать миллиарды долларов в иностранные компании. Но война в Йемене продолжалась, а давние соперники принца, которых он отодвинул подальше от власти, строили козни за его спиной. Чтобы выжить, ему, как и его дядям и деду, нужна была помощь Соединенных Штатов, где готовились к президентским выборам, результаты которых могли сыграть королевству на руку.
Ни Дональда Трампа, ни Хиллари Клинтон саудовцы не считали своими естественными союзниками. Еще в те времена, когда Хиллари Клинтон занимала пост госсекретаря США, власти королевства считали ее невыносимой – на каждой встрече она давила на членов правительства и короля, призывая их к соблюдению прав человека и предоставлению женщинам новых прав и свобод. Дональд Трамп казался еще большей проблемой: он не только не скрывал свей исламофобии, но и рьяно критиковал президента Обаму за то, что тот пытался заблокировать закон, предоставлявший американцам право подать на Саудовскую Аравию в суд за теракты 11 сентября 2001 г.
Тем не менее союзники из ОАЭ убедили Мухаммеда, что Трамп – меньшее из двух зол. Говорили, что он намерен расторгнуть ядерную сделку с Ираном, которая претила саудовцам, а еще, в отличие от Хиллари Клинтон, его не особенно волновала проблема соблюдения прав человека.
Поэтому Мухаммед был вне себя от ярости, когда за три недели до выборов узнал, что один из его двоюродных братьев в Лос-Анджелесе появился на публике с известным спонсором Демократической партии, а позже сфотографировался с конгрессменом-демократом Адамом Шиффом. Для всего мира это выглядело так, будто члены саудовской королевской семьи поддерживают демократов и Хиллари Клинтон.
Этим двоюродным братом был Салман ибн Абдул-Азиз ибн Салман Аль Сауд. Формально он являлся принцем, но, в отличие от Мухаммеда, был потомком не короля Абдул-Азиза, а одного из родственников первого правителя страны, поэтому вообще не мог претендовать на трон.
Салман был красив и фантастически богат (его отец сколотил хорошее состояние, когда работал помощником короля Фахда). Мухаммед знал его с детства. Когда оба принца были еще подростками, Салман дразнил Мухаммеда за излишнюю полноту и за пристрастие к компьютерным играм, в то время как сам он учил французский и путешествовал. Когда обоим было по 20 лет, Салман отдалился от двоюродного брата, которого считал несимпатичным и необразованным. Друзьям он говорил, что Мухаммеда чураются все молодые члены династии Саудитов.
Теперь обоим принцам было по 30 лет. Мухаммед к этому времени стал самым влиятельным человеком в королевстве и любимцем короля, а Салман, по мнению Мухаммеда, был просто хвастливым шутом. Любящий власть и деньги Салман создал движение с громким названием Visionary Movers Club – так он попытался объединить мировых лидеров для совместных занятий благотворительностью, но в итоге лишь доказал, что не так хорошо владеет английским, как уверял [30].
Газеты пестрели фотографиями Салмана в дорогих итальянских костюмах и пиджаках с нелепыми широкими лацканами. Эти фотографии делались на различных мероприятиях, на которых принц пытался привлечь к себе внимание известных политиков и представителей прессы, вечно хвастаясь дипломом Сорбонны и обещая решить глобальные проблемы вроде проблемы нехватки питьевой воды.
Один бизнесмен из Дубая познакомил Салмана с Энди Хаваджей, менеджером из Кремниевой долины, активно спонсировавшим Демократическую партию. Тот, в свою очередь, представил принца конгрессмену Шиффу, который позже в интервью CNN сказал, что на встрече обсуждались общие проблемы ближневосточной политики. Салман же говорил приближенным, что в беседах с Хаваджей и Шиффом речь шла исключительно о благотворительности. Кстати, позже в США Хаваджу обвинят в незаконном финансировании предвыборной кампании Хиллари Клинтон в рамках схемы, разработанной эмиром Абу-Даби Мухаммедом ибн Заидом. Сам Хаваджа уверял, что никогда не получал денег от зарубежных правительств и что выдвигаемые против него обвинения – ложь.
Поэтому Мухаммед ибн Салман и был вне себя от ярости. Почему какой-то никому не известный принц у всех на глазах пытается представить дело так, будто саудовская королевская семья поддерживает Клинтон? Он позвонил Салману. Тот уверял,
