class="image">
Рис. 22. Ставленник Германии — Павел Скоропадский
Пытался Скоропадский распространить власть Киева и на Кубань. Выпускались карты, на которых Кубань и Крым входили в состав Украинской державы, при этом Галиция и Закарпатье не были к ней отнесены. Продвижение на запад могло создать проблемы с союзниками, тогда как восточный вектор территориального расширения, подразумевавший конфликт с Россией, являлся стратегическим выбором. На Кубани к предложениям Киева отнеслись отрицательно. Большинство казаков стояло за единую и неделимую Россию. Но, впрочем, имелась среди кубанцев и группировка, которую возглавлял Лука Быч, потомок запорожцев, поддерживавших гетманскую инициативу.
В качестве альтернативной фигуры Павлу Скоропад-скому рассматривался Вильгельм Франц — представитель рода Габсбургов-Лотарингских. Националисты прочили его в короли Украины. Начитавшись украинской националистической литературы, он действительно заболел мифами самостийнической пропаганды и идентифицировал себя как украинца. Весной 1918 года Вильгельм встал во главе украинских сечевых стрельцов, которые дали ему прозвище Василь Вышиванный — по облачению в подаренную вышиванку. Это была своеобразная инициация представителя рода Габсбургов в качестве украинца. Рассмотрение Василя Вышиванного в качестве претендента на украинский королевский престол сохранялось в националистической среде и позже. Он поддерживал отношения с руководством Организации украинских националистов. Закончил свою жизнь представитель Габсбургского дома в 1948 году в Лукьяновской тюрьме Киева, будучи вывезен туда из Вены советскими органами безопасности ввиду попытки оказания им содействия через французов деятельности Украинской повстанческой армии [172].
Национал-коммунист Владимир Винниченко
После бегства гетмана Скоропадского в Германию история выдвинула на некоторое время на первый план фигуру Владимира Кирилловича Винниченко, ставшего председателем Директории Украинской народной республики [173]. В советской пропаганде позже Винниченко и Петлюра преподносились в качестве двух соперников на роль украинского Наполеона (рис. 23). Из всего руководства Украины до образования Украинской ССР Винниченко придерживался наиболее выраженных левых взглядов. Его идеологические позиции принято трактовать как украинский национал-коммунизм.
Национал-коммунистические течения существовали в этот период внутри разных национальных течений, в частности, в татарском — деятельность М.Х. Султан-Галиева. Национал-коммунистическую идеологию отстаивала левоэсеровская Украинская партия социалистов-революционеров (боротьбистов, от названия печатного органа «Боротьба»). Боротьбистом являлся, к примеру, организатор повстанческой борьбы против австро-германцев и антибольшевистского восстания атаман Никифор Григорьев. В число боротьбистов вступит несколько позже и Александр Довженко. В своей автобиографии выдающийся кинорежиссер так объяснял политические увлечения своей молодости: «Украинское сепаратистское буржуазное движение казалось мне в ту пору самым крайним революционным движением, самым левым, следовательно, самым лучшим: чем правее — тем хуже, что левее — тем лучше. О коммунизме я ничего не знал, и если бы меня спросили тогда, кто такой Маркс, я ответил бы, что это, пожалуй, издатель различных книг. <…> Таким образом, я вошел в революцию не в ту дверь» [174].
Национал-коммунизм Винниченко трактовался как коммунистическая идея с учетом национальной украинской специфики. Такая специфика виделась, в частности, в доминировании среди украинцев крестьянской компоненты. Для марксистов, к которым Винниченко причислил себя уже в период эмиграции, подобный подход означал бы отступление от понимания исторической роли пролетариата.
Рис. 23. Национал-коммунизм на Украине и вектор национализма
При Винниченко происходило прощупывание почвы на предмет создания единой Федерации с Советской Россией. Уже при Петлюре это будет невозможно. Тем не менее переговоры зашли в тупик, что явилось, прежде всего, следствием позиции УНР по национальному вопросу.
Особое значение придавал Винниченко обеспечению государственного статуса украинского языка. Он говорил о диктатуре украинского языка в противоположность марксистскому положению о диктатуре пролетариата. Ленин возражал, что дело состоит вовсе не в языке. Советская сторона предлагала закрепить официально двуязычие, чего желало большинство населения, но не принимали националисты.
В отличие от многих политических лидеров тогдашней Украины, не был Винниченко и антисемитом. Его супругой являлась представительница богатой еврейской семьи Розалия Яковлевна Лифшиц. Однако это обстоятельство воспринималось в националистических кругах крайне негативно.
В процесс вмешались внешние акторы: государства Антанты предписали снять близкого к большевикам Винниченко с поста председателя Директории, и на его место встал националист Симон Петлюра. Экс-председатель отбыл в Австрию, заявив, что более не будет заниматься политической деятельностью и сосредоточится на литературе. Однако в 1920 году он заявляет, что его позиция близка к большевистской, приезжает в Москву, где встречается с Лениным, Троцким и другими советскими лидерами. Бывший глава Директории был принят в РКП (б) и назначен на пост заместителя председателя Совета Народных Комиссаров Украинской ССР. Однако не сложилось, и Винниченко повторно эмигрирует. «Так знайте, — описывал его московский визит один из украинских партийных деятелей в переписке с немецкими коминтер-новцами, — что на Винниченко здесь и в Москве смотрели лишь как на ширму… а теперь на него смотрят как на дурачка и называют тем гоголевским женихом, который в последний момент убежал в окно от невесты (слова Зиновьева на конференции КП (б) У и в прессе)… Он столько раз менял свои позиции, что даже члены ЦК КП (б) У потом в частных разговорах смеялись» [175].
В период украинизации Винниченко продолжали публиковать, но с начала 1930-х годов его позиция подверглась разгрому как националистическая. По иронии судьбы одну из разгромных брошюр по изобличению Винниченко в 1933 году выпустил другой бывший национал-коммунист — Панас Любченко. «Теперь ясно, — писал он в брошюре «Огонь по националистической контрреволюции и по национал-уклонистам», — куда гнет Винниченко. Борьбу нашу против украинской контрреволюции, против националистических уклонистов он хочет изобразить как борьбу против украинцев. Старая потрепанная тактика, ничего из нее не выйдет. Напрасно Винниченко утонченно по-националистически пишет, что делаем мы это «поддаваясь власти подсознательных чувств». Можем успокоить Винниченко. Делаем мы это вполне сознательно. Борьба с националистами всех мастей украинскими и русскими, борьба с Винниченками, Мазепами, Коноваль-цами является составной частью борьбы за построение социализма» [176].
«Все мерзавцы. И гетман, и Петлюра. Но Петлюра, кроме того, еще и погромщик», — говорил герой булгаковской «Белой гвардии». Время Директории Симона Петлюры прочно ассоциируется с разгулом антисемитизма и погромами (рис. 24). И к тому имелись все основания. Во время Директории в результате погромов на Украине было убито 50 тысяч евреев. Считается, что власти потворствовали погромщикам [177].
На Украину приходилась львиная доля всех погромных акций. Более всего — 44,1 % — приходится на петлюровцев. Вторую позицию занимают повстанческие группировки «зеленых» — 27,4 %.
Лично Симона Петлюру, героя современной Украины, сегодня пытаются реабилитировать. Вспоминают, что еще в период Революции 1905 года он возглавлял в Полтаве отряд еврейской самообороны. Уже после смерти главы Директории
