агитировали за разные глупости, но и не сопротивлялись им активно, голосовали безмолвно «за» и, не имея за плечами исходного багажа, которым обладали наши отцы и деды, гробили себя, а тем более следующее за нами поколение своей беспринципностью и готовили базу для того, что должно было в конце концов случиться.
В 1950 году я пришел на Уралмашзавод. Направление на него получил необычным способом. На четвертом курсе меня избрали председателем факультетского научно-технического общества. С обществом, кроме поступления на завод, связано еще одно событие. Я позволю себе в порядке отступления рассказать о нем. Оно как-то характеризует общую обстановку того времени и те остатки неформальной свободы, что сохранялись от привнесенного с дореволюционной поры.
В конце учебного года мы выпросили у дирекции института порядка 10 тысяч рублей на 15-ти дневную ознакомительную экскурсию из расчета денег на проезд и пяти рублей суточных. Задумали побывать на заводах Каменска-Уральского, Челябинска и Белорецка. Затея чисто экспромтная без предварительной с их руководством договоренности.
Составил я список желающих и включил туда кроме механиков двух приятелей: Калинина и Бенина. С первым, эвакуированном из Ленинграда, я познакомился еще в школе. Он поступал в институт вместе со мной и учился на энергофаке. С другим, студентом театрального института, нас свело трамвайное знакомство. Оба большие эрудиты, знавшие много того, что не знал я. Конечно, приглашение их в нашу группу, особенно Бенина, являлось с моей стороны нарушением финансовой дисциплины, но чего не сделаешь ради друзей. Лев к тому же горел желанием проверить артистические способности и сыграть роль студента техника.
Накануне договорились о встрече: с приятелями – у меня дома, с остальными – на вокзале. Утром получил пачку денег, каких ни разу не держал в руках. По дороге, вспомнив о приглашении, заехал на день рождения к знакомой. У нее засиделся и прибежал домой, когда друзья уже метали молнии. До отхода поезда оставалось чуть больше часа, а надо с Эльмаша еще доехать до вокзала. Там такая же реакция. Народ возмущен, требует денег. Говорю:
– В вагоне. – Нет. – Кричат. – Давай сейчас.
Раздал быстро без каких-либо расписок и в вагон. Поезд трогается, а вижу только человек пятнадцать – не больше. Начинаю беспокоиться. Слышу в ответ:
– Так деньги же получили – какая забота, можно и по домам.
Экскурсия для половины приглашенных была лишь поводом для небольшой компенсации к их летней стипендии. Единственное успокаивает – мало знакомые люди. Наши все в полном сборе.
Приехали в Каменск-Уральский, и сразу на завод. Узнаем, – для посещения требуется специальный допуск. У нас его, естественно, нет. Все усилия напрасны: барьер первого отдела оказался не пробиваемым. Впрочем, таким он оставался и на все последующие годы.
Погода отличная. Чтобы как-то подпудрить реноме повел ребят на Исеть. Отдохнули, искупались, посмотрели на только что построенный сверкающий свежей краской прекрасный одноарочный железнодорожный мост. Неприятности забыты. Надо двигаться дальше.
На вокзале говорят, что вечернего поезда на Челябинск нет, но можно уехать с соседней станции ночным. До нее восемь километров. Принимаем решение – идти, и по совершенно незнакомой дороге с приключениями добираемся туда в полной темноте. По пути придумываем изменить программу и, дабы улучшить свое финансовое положение, сократить ее до пяти дней и ограничить заводами Челябинска. Суточные моментально увеличиваются до пятнадцати рублей, плюс появляется экономия от поездки в Белорецк.
На следующий день в Челябинске быстро устраиваемся в общежитие одного института. По новому плану к двум заводам (металлургическому и трубному) добавляем посещение тракторного. На каждом принимают с большой благожелательностью. Оформление не больше часа, как будто нас ждали. Видимо, действует необычность команды, ее самостоятельность. Да и можно ли должностному лицу вести себя в подобной ситуации по иному. Клиент обезоруживает и заставляет действовать не стандартно: настолько необычно его поведение. Испытал это не раз, был рад каждой подобной встрече и старался сделать все от меня зависящее, как можно быстрее и с максимальным вниманием.
Группа в Челябинске разделилась еще раз. Теперь уже по другим интересам и вкусам. Одна часть вела себя нормально по-студенчески. Завтракали в институтской столовке, обедали на заводе и после экскурсии возвращались в общежитие. Наша же компания оказалась сборищем сибаритов и гурманов. По утрам мы голодали, в обед обходились парой пирожков. С очередного завода шли гулять по городу, а вечером на ужин отправлялись в ресторан. Конечно, в центральный – «Южный Урал».
В предпоследний день посмотрели как делают разные трубы и отправились в кино. Идем разглагольствуем, впереди в том же направлении двигаются две симпатичные девушки. Наши артисты, а Калинин одно время до поступления в институт тоже подвязался на театральной сцене, во всей красе: завели разговор о литературе, искусстве, музыке. Специально для девчат. Они не могут не слышать их громких голосов. Приходим в кинотеатр. Он соответствует настроению. Перед сеансом играет симфонический оркестр с великолепной программой из популярных произведений, в какой-то части из тех, о которых только что говорили. Усаживаемся за знакомыми, не перекинувшись с ними до сих пор ни единым словом. Также безмолвно расстаемся. Чувствуем, впечатление на них произведено и оно не должно остаться без внимания. Случайность – великолепная штука, но ее надо готовить.
В день отъезда идем втроем по центру города. Вдруг… с верхнего этажа высокого челябинского дома слышим звонкий девичий голос:
– Саша!
Почему он? Понятно. Самый у нас видный, самый авторитетный и его имя в ходе вчерашней болтовни упоминалось чаще остальных. Останавливаемся, ждем. Через минуту выскакивает наша знакомая и приглашает в дом. О, юношеская непосредственность! Как она прекрасна.
Поднимаемся, нас встречает ее подруга. Обе веселые, жизнерадостные. Только окончили школу, собираются поступать в институт и влюблены в весь большой мир и в нас. Угощают чаем. Рассказываем о себе. Мы им, они нам. Сообщаем, что сегодня уезжаем. Обещают обязательно проводить.
Покупаем на оставшуюся пятерку конфет, бежим в общежитие и всей командой едем на вокзал. Ждем провожающих. До отхода поезда остаются минуты, а обещавших всё нет. Мы на втором пути. На первый прибывает поезд из Харькова. Нашему дается отправление, и снова чудо. Они бегут. Протягиваем им с подножки конфеты и машем руками.
Вагон общий. Ресторан при наших доходах не позволяет другого. Забираемся на полки.
– Хотите я расскажу о том, как всё было? – раздается хорошо поставленный, выделяющийся голос Бенина. И он начинает отличную трехчасовую импровизацию с мельчайшими подробностями о всех случившихся с нами перипетиях – образную, превосходно построенную. В вагоне тишина, слышен только стук колес и голос Бенина. Ни одной реплики, ни одного восклицания
