едой» и, «по словам других заключенных», тайком ем печенье. Вот подонки. В этой тюрьме нет абсолютно никого, кто мог бы утверждать, что моя голодовка не является стопроцентно реальной. 5 апреля Я, к сожалению, заболел. Мерзнул и кашлял всю ночь. Утром я измерил температуру. Она была 37,8ºС. С раннего утра на меня составили четыре протокола. На прогулку не выходил, на проверку не ходил, на камеру представился, что меня незаконно задерживают и т. д. Еще одна конфета в кармане куртки. Я пошел в санчасть. Несчастная медсестра явно чувствует, что во всей этой ситуации она может оказаться той, кто понесет наказание. Она расстроена. Она видит, что голодовка настоящая (мой вес все еще однозначно падает на килограмм в день; давление 97/64) и очень старается убедить меня отказаться от нее. На кухне продолжают твориться невообразимые вольности. Плита все еще там, и все варят ароматный суп. Где, черт возьми, они взяли продукты для него? Видимо, выдали в столовой. Вот вам деталь о лучшем лагере для заключенных в России. За три недели только в моем крошечном отделении не менее трех заключенных были доставлены в больницу с туберкулезом. 6 апреля К вечеру температура поднялась до 39ºС. Не знаю, что именно и где сработало, но меня вызвали в санчасть и сказали, что я останусь там. Я надеялся, что смогу спать спокойно, но этого не произошло. Всю ночь я вставала и кашляла, и мне снились сумасшедшие сны о том, как Даша выходит замуж за китайца и присылает нам внуков, а мы пытались сделать так, чтобы они выучили русский и французский. Местная стационарная больница дает ответ на вопрос о заоблачной смертности в тюрьме. Не в последнюю очередь потому, что здесь тоже действует режим обязательного расписания. В шесть утра просыпаешься, встаешь, одеваешься, застилаешь постель, измеряешь температуру (38,8ºС). «Вы можете объяснить мне», — говорю я, — «в чем логика этого распорядка? Меня госпитализировали, потому что у меня температура и кашель. Чтобы от них избавиться, мне нужно лежать под одеялом и пить много жидкости. Но ваша практика заключается в том, чтобы все выходили в поту, стоя на ногах». Что меня действительно поразило, так это резервуар для питьевой воды. В нем не было крана. Нужно брать кружку и черпать воду. В больнице! Каждый пациент приносит свою кружку и черпает воду из общего резервуара. Ко мне приезжало начальство МСЧ-33, которая у меня стала легендарной. Все мои жалобы на сильные боли в спине за последние полтора месяца были отправлены туда, но ответа не было. У женщины-полковника были рассудительные, приятные манеры, а вот майор был словно сошедшим со страниц сборника стереотипов, в котором есть описание «лысого, злого, тупого, вороватого врача из тюремной больницы, где все умирают». Он был ужасным и сразу же начал разговаривать со мной свысока. «Ты там что-то пискнул в интернете... Иди и скажи ФБК, чего ты хочешь. Только им будет до этого дело» и так далее. Он постоянно перебивал, но, что еще важнее, он был совершенно глупым, приводя глупые примеры, которые не объясняли его точку зрения. У нас была перепалка. Я обнаружил, что не так-то просто спорить с кем-то, находясь на голодовке. 10 апреля «Вас возвращают в ваше подразделение». И вдруг я возвращаюсь. Опять матрас, сумки, другие вещи. Весь переезд. В подразделении новая, улучшенная политика шпионажа. Или, скорее, пародия на шпионаж. Они назначили двух шпионов, чтобы следить за мной. Один — испуганный старик из Пскова (сидит в тюрьме за получение взятки). Другой — парень из Владимира (нанес тяжкие телесные повреждения в состоянии алкогольного опьянения). Их работа — держать меня под неусыпным наблюдением в прямоугольной комнате площадью 200 кв. м. Они стоят и разговаривают у моей кровати. Я подхожу к окну на другой стороне комнаты. Они подкрадываются. Я поворачиваюсь и иду обратно. Они тратят время, но затем следуют за мной. Я иду в туалет. Через 20 секунд они тоже приходят умыться. Я решаю зайти туда три раза с интервалом в одну минуту. Каждый раз они следуют за мной. В третий раз я смеюсь и говорю: «Ну, ребята, вы так себе шпионы». Один из них говорит: «Ну, это не так просто. Они заставляют нас это делать». Ему не до шуток. Наоборот, они сами очень напряжены и напуганы. Кто-то их действительно напугал. 11 апреля Вчера у меня было отличное настроение, и весь день я удивлялся, насколько я полон энергии. Я чувствовал себя прекрасно. Как много я могу сделать без еды. А сегодня я чувствую себя раздавленным. Мы ходили в баню. Я еле выдержал стояние под горячим душем. Ноги подкосились. Сейчас уже вечер, и у меня совсем нет сил. Мне просто хочется лечь, и впервые я чувствую себя эмоционально и морально подавленной. 19 апреля Вечер. Скоро отбой. Писать ничего нет сил, хотя произошло довольно много событий. Второй день во Владимире. Здесь, в исправительной колонии №3, строгого режима, есть больница. Вот там я и нахожусь. Чиновники ФСИН явно встревожены результатами моих анализов. Это было довольно долгое путешествие. Сначала мне пришлось тащить свои вещи на сборный пункт, затем пройти невыносимо долгий двухчасовой обыск, где каждый предмет подвергался осмотру. Затем два с половиной часа возни в полицейском грузовике. Затем повторение двухчасового обыска плюс вся процедура приема. И я ничего не ел 19 дней. Я был настолько еле жив, что не устоял перед капельницей с глюкозой. Это тоже было испытанием. Мои руки были покрыты проколами. Вены на моем скелетном теле действительно торчали, но им удалось подключить меня к капельнице только с четвертой попытки. Это было ничто. Сегодня три медсестры пытались сделать это шесть раз и все равно не смогли. Но меня хотя бы нашли. По традиции этих ублюдков, они ничего не говорили моим адвокатам, а Липцера заставили ждать несколько часов у входа. Его впустили в 5.55 вечера, а ровно в 6 вечера сказали: «Все. Мы закрываемся. Встреча окончена». Мой полный досмотр перед встречей занял больше времени, чем сама встреча. Но, по крайней мере, я услышал немного новостей. Кажется, меня поддерживает множество людей, включая не менее пяти лауреатов Нобелевской премии. И Дж. К. Роулинг! Все просто супер. Фонд борьбы с коррупцией вот-вот объявят «экстремистской организацией». Они нас боятся. 23 апреля (из инстаграма) Как говорит Красная Королева Алисе в «Зазеркалье» : «Вот видишь, приходится бежать со всех ног, чтобы оставаться на месте. Если хочешь попасть
