– Ты знаешь, что мне сказала эта девушка в баре? – она прихлебывает виски и, затянувшись чьей-то сигаретой, передает ее обратно. – Она сказала: «Ты феминистка. Принято считать, что это значит “мужененавистница”, но это не так». Смешно, правда?
Ранее наш разговор коснулся вопроса, может ли Леди Гага назвать себя феминисткой. В лучших традициях разговоров о феминизме мы плавно съехали с решительных заявлений о поддержке эмансипации («Да, потому что я верю в права женщин и считаю, что мы должны до последнего отстаивать свою самость») на откровения о ее симпатиях («Девушка, которую я целовала в клипе Telephone, Хизер, она живет как мужчина. И поскольку мне по-настоящему нравятся женщины, могу признаться, что мужские качества у женщины заставляют меня чувствовать себя более… женственной. Когда мы целовались, у меня в животе трепетали бабочки»).
Мы пришли к выводу, что большинство женщин, как ни странно, «избегают» объявлять себя феминистками.
– Так она сказала мне то же самое! И она сексуальная! – просияла Гага.
Она указывает на девушку, которая выглядит как юнга от Жан-Поля Готье, с андрогинным ртом.
– Она великолепна, – вздыхает Леди Гага.
К двум часам ночи мы выпили много водки, и Леди Гага кладет голову мне на колени. Я тут же рожаю теорию: если один из ваших героев лежит пьяный у вас на коленях, это самый подходящий момент, чтобы поделиться всеми своими мыслями о нем, которые пришли вам в голову.
– Хотя ты почти раздета, – слегка чопорно сказала я, указывая на бюстгальтер и стринги Гага, – ты не… поддразниваешь меня, правда?
– Нет! – с пьяной улыбкой ответила Гага. – Это не для простаков, которые по своим хатам пялятся на порно и мастурбируют. Это не для них. Это для… нас.
И она махнула рукой в зал ночного клуба, переполненного лесбиянками, мотоциклистами и трансвеститами.
Гага существует не для траханья. Вы не можете проникнуть в нее. Как и большинство фигур, составивших историю поп-музыки, в частности, женщин-звезд, она поет свои песни не для того, чтобы трахаться или создавать впечатление, что она этого хочет. Она хочет разрушать и беспокоить. Для этого все и нужно: солнцезащитные очки-сигареты, кровати, охваченные пламенем, платья из сырого мяса, платиновые каблуки в форме циркуля, Гага, сидящая в ванной, – увеличенные средствами компьютерной графики глаза превращают ее в персонаж из манги. Ее иконография сбивает с толку и переворачивает с ног на голову все наши привычные представления.
Цель ее песен – не возбуждение желания у потенциальных любовников, а возбуждение от изучения своих собственных чувств и их демонстрации зрителям. Ее тусовка – многомиллионная армия поклонников, которые называют себя «маленькие монстры», а ее саму – «мамой-Монстром», предводительницей стаи их альтернативного мира. Главная новация Гаги как женщины – не ее театральность, талант или успех, но то, что она использовала все это, чтобы открыть новое пространство для фанатов поп-музыки. И это явление – Гага, приветствующая геев, поддерживающая различные точки зрения, – возможно, одно из самых захватывающих проявлений ее креативности. Для женщин обретение среды, где их понимают и не осуждают, – дружественной среды – так же важно, как получение права голосовать. Нам нужно не только правильное законодательство, но и подходящая атмосфера, чтобы наконец обрести собственные ценности – а уж дальше приступить к покорению городов и империй.
Знаете, что я думаю? Будет очень трудно пригнуть поколение нынешних девочек-подростков, растущих на творчестве либеральной, грамотной, бисексуальной поп-звезды, стреляющей фейерверками из лифчика и занявшей седьмое место в рейтинге самых влиятельных знаменитостей мира по версии Forbes.
Через неделю после того, как я брала интервью у Гаги, размытый любительский снимок, запечатлевший ее в ночном клубе, появился в журналах по всему миру. Позади нее виднелась гигантская копна моих потных начесанных волос.
« Здоровье Леди Гага вызывает беспокойство!»– кричали заголовки статей, утверждающих, что «осведомленные лица» были «обеспокоены» ее поведением той ночью.
Могу заверить вас – не были! Они танцевали с ней, сидели рядом на банкетке в ночном клубе, отрывались по полной.
Итак, вот он, очередной здоровенный подводный камень одержимости современных СМИ известными женскими ролевыми моделями. Это замечательно, что карьера Гаги становится главной новостью во всем мире, обсуждается в общедоступных бульварных газетах и журналах. Это здорово, что она развивается у всех на виду, а не в крошечных ночных клубах с плохим вином, где о ней могли бы узнать разве что пара-тройка феминисток, вовсе не нуждающихся ни в каких ролевых моделях. Жаль только, что все эти публикации представляют собой гигантский камень, о который спотыкается основная масса рассуждений о состоянии современной женственности.
Большинство журналов и газет придают новостям о медийных персонах удручающе кретинский контекст, сочиняя фальшивые истории по серии совершенно не связанных между собой событий или фотографий, написание которых поручается тупорылым гундосам. Вникнув в идею любой такой истории «из жизни» знаменитых женщин, Кейт Миллет – и любой, кто читал «Психологию для чайников», – обхватила бы голову руками и вздохнула: «О, человечество! Как можно опускаться до столь очевиднойглупости?»
Параноидальная, подозрительная часть моей личности – которая поднимается в два часа ночи, вытаскивает пластиковую затычку из бутылки красного вина, открытой три месяца назад, и опрометчиво выпивает ее всю вместо того, чтобы поискать маленькую бутылочку рома «Малибу», – иногда задается вопросом, не преследует ли такого рода журналистика более деструктивную и осознанную цель.
Освещение наших выдающихся женщин в СМИ опирается на чрезвычайно упрощенный и разрушительный принцип. Позиция злорадного ожидания («Ха-ха, подождем, когда вы проявите малейший признак слабости, и тогда возьмемся с долотом за эту щелочку в вашей броне и вырубим километровую дыру!») характерна для подачи информации обо всех известных людях. Но звезды женского пола страдают от нее несоразмерно больше, потому что основное внимание придается их внешности.
Какие «признаки слабости» есть у знаменитостей-мужчин? Уличение их в неверности, нечестность по отношению к нанятому работнику или совершение автомобильной аварии в пьяном виде. В то же время «признаком слабости» женщины может стать одно нелестное фото. Женщин пригвождают к позорному столбу за один-единственный «плохой» наряд, причем не только на красной ковровой дорожке, где они обязаны представлять собой некое воплощение неземной красоты – это их «работа», независимо от того, насколько они заняты, встревожены, несчастны или искренне равнодушны ко всем этим глупым мелочам.
Нет, папарацци будут снимать женщин, идущих в магазин в джемпере и джинсах, без макияжа, и заявлять, что мир этих женщин вот-вот рухнет, потому что они не сделали прическу перед выходом из дома.
В реальном мире все мы знаем, что у женщин, не способных выйти из дома без прически, не все в порядке с головой. У школьных ворот любая мать с блестящей от лака головой является предметом жалости других матерей – просто не верится, что можно потратить 20 минут и кучу сил, наводя марафет, ради любого менее важного события, чем публичное объявление в Каннах о помолвке с Кифером Сазерлендом. Но представим газетное фото, скажем, Кейт Уинслет, идущей в супермаркет Whiterose. Выглядит она совершенно нормально, но таблоиды настолько приучили нас к определенной точке зрения на женскую внешность, что даже самые жесткие феминистки могут импульсивно среагировать: «Боже, Уинслет, твои волосы выглядели лучше, когда ты тонула на “Титанике” вместе со 1517 душами. Причешись, голубушка!» – прежде чем опомнятся и возопят: « Господи! В кого же я, в конце концов, превратилась?»
Сколько же злословия вызывает всего лишь несколько блеклый внешний вид! Совершенно другого уровня осуждения удостаивается каждая фотография – один из 24 кадров в секунду, – где заметно изменение тела женщины, причем в любую сторону. Опять же, я понимаю интерес к статистике изменений физических размеров – мужчины озабоченно меряют пенисы, женщины, не менее озабоченно, бедра. Мы все это делаем. Нас зачаровывают и собственное тело, и тела других людей, но, безусловно, смешно придавать подобное значение такому пустяку – это же все равно что стрелять из пушки по воробьям! Уильям Блейк полагал, что весь мир можно увидеть в одной песчинке. Мы же претендуем, что можем увидеть всю жизнь Евы Лонгории в одном снимке верхней части ее руки, которая смотрится в футболке какой-то сплющенной.
