а значит, ей требовалось соблюдать американские правила. Помимо Arm, лидерами в этом секторе являются американские компании Qualcomm и Broadcom.
После того как микросхема спроектирована, наступает последний этап перед ее изготовлением и тестированием — подбор сложных промышленных инструментов, которыми оснащены фабрики микросхем. И здесь лидерами рынка снова являются американцы: Applied Materials, Lam Research и KLA-Tencor контролируют почти половину рынка оборудования для производства полупроводников [595]. Еще две фирмы — нидерландская ASML и японская Tokyo Electron — занимают треть рынка на двоих [596]. На бумаге иностранные фирмы, такие как ASML или Tokyo Electron, не обязаны соблюдать правила американского экспортного контроля, поскольку он распространяется только на компании США [597]. Однако на практике эти международные компании знают, что Соединенные Штаты могут очень сильно давить на них, вынуждая подчиняться ограничениям Вашингтона.
Доминирование США в полупроводниковом секторе распространяется и на другие узкоспециализированные звенья производственной цепочки: американские поставщики контролируют около 80 % рынка малоизвестных, но необходимых технических процессов: травление, контроль кристаллических пластин для чипов, химическое осаждение паров, быстрая термическая обработка, химико-механическая планаризация [598] и метрология [599]. Та же картина и в сфере материалов и химикатов, используемых фабриками на своих производственных линиях: здесь тоже доминируют американские компании, такие как 3M, Corning, Cree, Honeywell и Rogers.
В процессе производства микрочипа обычно участвуют несколько специализированных компаний, что, в свою очередь, порождает сложные цепочки поставок [600]: в среднем американские полупроводниковые фирмы работают примерно с 16 000 поставщиков [601]. В то же время некоторые крупные технологические предприятия предпочитают разрабатывать, производить и тестировать полупроводники с использованием собственных программ, технологий и производственных линий. На рынке доминируют пять таких «интегрированных производителей» (IDM) — Samsung, Intel, TSMC, Qualcomm и Apple, и их годовая выручка превышает годовую выручку 249 конкурентов, вместе взятых. В секторе IDM тоже заправляют США: три гиганта из пяти — Intel, Qualcomm и Apple — являются американскими [602]. Два других — южнокорейская компания Samsung и тайваньская TSMC — базируются в странах, являющихся близкими союзниками США, что делает их чувствительными к американским законам, регулирующим экспорт.
Вашингтон осознает, что меры, ограничивающие доступ Китая к американским полупроводниковым технологиям, имеют все шансы нанести удар по технологическим амбициям Пекина, если учесть доминирующее положение Америки в секторе микросхем. В 2018 году Конгресс приступил к практической реализации этой стратегии, без лишнего шума приняв целый водопад нормативных актов, призванных отсечь Китай от американских ноу-хау [603]. Враждебные действия начались с того, что законодатели предписали Министерству торговли взять под контроль экспорт «перспективных и фундаментальных» технологий [604]. Это стало первым шагом к возрождению механизмов экспортного контроля времен холодной войны. Но если в случае с бывшим Советским Союзом эти меры в основном относились к экспорту оборонной продукции, то нынешние ограничения распространялись на гражданский высокотехнологичный сектор США. Китай в актах Конгресса не упоминался, но законодатели имели в виду исключительно его.
В этом законе было больше болтовни, чем реальных угроз [605]. Во-первых, Конгресс не смог определить, что такое «перспективная или фундаментальная» технология, предоставив Белому дому возможность поразмышлять над этим вопросом [606]. Полупроводниковые схемы были очевидными претендентами на это звание, однако законодательство оставляло возможность для интерпретации. Имелась и другая проблема. Согласно формулировке законодателей, меры по контролю за американским экспортом могли применяться только к технологиям, которые «имеют важное значение для национальной безопасности Соединенных Штатов». И снова это было проще сказать, чем определить, и, конечно же, определение дало повод для споров. Впрочем, установленный Конгрессом контроль над «перспективными и фундаментальными» технологиями — это только начало.
Спустя несколько недель Конгресс нанес новый удар, ужесточив законодательную базу для тщательной проверки иностранных инвестиций в США [607]. Законодатели решили расширить определение понятия «национальная безопасность» [608]. Они также включили миноритарные инвестиции в списки той иностранной собственности, которую Белый дом может контролировать или даже блокировать [609]. И снова в ходе обсуждения в Конгрессе Китай не упоминался. Однако очевидной (если не единственной) целью этих обновленных директив были китайские инвестиции в американские технологические компании Кремниевой долины.
Капитолий полагал, что лишение Китая возможности покупать американские технологические стартапы замедлит инновационное продвижение Пекина. Справедливости ради следует отметить, что китайские инвестиции в США и так обрушились из-за напряженности в торговых отношениях: в 2018 году они составили всего 5 млрд долларов, уменьшившись почти в шесть раз по сравнению с 2017 годом [610]. В результате принятые законы, вероятно, имели лишь ограниченное влияние [611]. Однако американские законодатели понимали, что посылают Пекину четкий сигнал: «Мы следим за тем, что вы делаете, и намерены предпринять шаги, чтобы сразу же остановить вас».
Меры Конгресса по тщательному изучению американо-китайских связей в технологическом секторе остались практически незамеченными. Но в мае 2019 года удар по китайским технологическим компаниям нанесла администрация Трампа, и эта атака оказалась гораздо более резонансной. Администрация обратила свой взор на китайского телекоммуникационного гиганта Huawei. Министерство торговли включило эту китайскую компанию и десятки ее дочерних предприятий в так называемый Entity List (Список юридических лиц) [612], заявив, что Huawei нарушила санкции США против Ирана (что китайская компания отрицает) [613]. На практике этот шаг был равносилен введению экспортного контроля в отношении Huawei: американским компаниям запретили продавать китайской корпорации высокотехнологичные продукты без лицензии, которую — как и большинство экспортных лицензий — получить непросто [614].
Решение о лишении компании Huawei доступа к американским инновациям стало шоком в мировом технологическом секторе. Этот шаг Соединенных Штатов вызвал удивление: все-таки Министерство торговли изначально составляло этот список, чтобы бороться с мутными распространителями оружия массового уничтожения, а компания Huawei явно принадлежала к другой лиге. Китайская корпорация с годовым доходом в 100 млрд долларов и штатом в 200 тысяч сотрудников является крупнейшим в мире производителем телекоммуникационного оборудования [615]. Как и практически все китайские технологические компании, Huawei почти полностью зависит от зарубежных поставок микросхем. Соединенные Штаты полагали, что если резко ограничить доступ к полупроводникам американского производства, то Huawei вскоре не сможет производить высокотехнологичную продукцию [616]. Однако здесь скрывалась одна загвоздка.
Компании, занимающиеся производством полупроводников, могли достаточно легко обойти меры экспортного контроля США в отношении китайской компании [617]. Включение Huawei в Entity List означало, что американские предприятия не могли продавать ей полупроводники напрямую. Тем не менее оставалась возможность продать микросхемы американского производства третьей стороне, которая,
