запретительные меры. Например, в сети «ВКонтакте» блокировке подвергаются ВК-сообщества, в названии которых есть сочетание букв АУЕ, в то время как сообщества с аналогичным содержанием, не названные роковым словом, остаются в свободном доступе, с их контентом на территории Российской Федерации можно ознакомиться без каких-либо ограничений, они остаются «не видны» для карающей руки правосудия, плохо разбирающегося в Интернете.
В случае с «движением АУЕ» мы видим один из наиболее ярких принципов «моральной паники» — целенаправленную манипуляцию численностью «народных дьяволов» [404]. Во многих заявлениях официальных лиц и публикациях СМИ содержатся оценки численности предполагаемого «движения АУЕ». Методика подсчета не раскрывается, но по некоторым косвенным данным [параграф VII.9] видно, что она проста — в число «сторонников движения АУЕ» автоматически зачисляются пользователи Интернета, присоединившиеся к ВК-сообществам. Такой подход в корне неправилен, а если применяется сознательно, то может быть рассмотрен как фальсификация. Современный пользователь Интернета знакомится с огромным количеством самой разной информации; для этого он подключается к самым разным сообществам, которые просматривает по мере возможности, а может и не просматривать вообще. Если пользователь, помимо прочего, присоединяется к интернет-ресурсам, на которых присутствует криминальная тематика, это совершенно не говорит о том, что он разделяет криминальные ценности.
* * *
На протяжении последнего десятилетия в ходе моральной паники произошла смысловая трансформация: «слово → субкультура → движение». Аббревиатурой АУЕ поочередно называли разные понятия.
1. Первоначально АУЕ было сленговым словом, употреблявшимся в криминальной среде, в большинстве случаев это было приветствие или восклицание; использование же слова в качестве идентифицирующего обозначения сообщества было крайне редким. Первым, кто ввел его в публичный дискурс, стал представитель прокуратуры Забайкальского края Е. Л. Синельников.
2. С 2016 года слово АУЕ стало восприниматься как ключевой идентифицирующий признак субкультуры — криминальных молодежных сообществ, мало связанных друг с другом; ключевым моментом для этого стало выступление политика Я. В. Лантратовой.
3. Решением Верховного Суда РФ от 17 августа 2020 года аморфная «субкультура АУЕ» «превратилась» в «хорошо структурированную и управляемую организацию», или «движение АУЕ». Если первый переход — от слова к «субкультуре» — случился во многом спонтанно, как продукт творчества «моральных предпринимателей» разных уровней, то второй переход — от «субкультуры» к «движению АУЕ» — произошел благодаря совместному действию двух высокостатусных акторов — Верховного Суда РФ и Генеральной прокуратуры РФ.
Изменение ключевых понятий, определяемых аббревиатурой АУЕ, обусловлено публичными высказываниями авторитетных «моральных предпринимателей».
Можно проследить еще одну цепочку трансформации понятия: «подростковый криминал → АУЕ → ячейка движения АУЕ».
1. Первоначально при обсуждении различных социальных проблем, связанных с преступностью несовершеннолетних, так и говорили, что речь идет о подростковом криминале, или использовали какое-то другое выражение, более или менее конкретно определяющее характер криминальной деятельности: уличная группировка, буллинг, насилие, наркомания и др.
2. С 2016 года, когда возник бренд АУЕ, его стали применять по отношению к самым разным явлениям, связанным с подростковым криминалом. Рассказывая о том или ином преступлении, журналисты произвольно сообщали, что его совершили «сторонники движения АУЕ», иногда эта идентификация происходила на основе каких-либо косвенных данных (например, несовершеннолетний преступник мог состоять в каком-либо тематическом ВК-сообществе) или совершенно огульно.
3. После решения Верховного Суда РФ от 17 августа 2020 года, признавшего существование «движения АУЕ», несовершеннолетних или взрослых преступников, если они представляли собой группу, называли по умолчанию «ячейкой движения АУЕ», или «ячейкой АУЕ» [405].
* * *
Согласно какой модели происходит развитие моральной паники, связанной с «движением АУЕ»? Напомню, что в исследовательской литературе выделяется три модели: «управляющих элит» (развитие моральной паники инициировано властью «сверху»), «заинтересованных групп среднего уровня» (двигателем являются различные социальные акторы — партии, общественные движения, СМИ и др.) и «низовая» (моральная паника инициируется непосредственно в обществе, распространяется «снизу»). Ситуация с «движением АУЕ» включает в себя элементы всех трех моделей одновременно.
1. Несомненно наличие «элитарной» составляющей: моральная паника стимулируется алармистскими высказываниями чиновников высокого уровня, включая президента РФ. На последнем этапе моральная паника прямо простимулирована законодательным решением от 17 августа 2020 года, в котором однозначно и безапелляционно заявляется о существовании некой «хорошо структурированной и управляемой» молодежной организации, но каких-либо конкретных фактов, связанных с этой «организацией», не приводится.
2. В раскручивании моральной паники принимают активное участие заинтересованные группы среднего уровня. Многие из них задействованы в участии институционально — они обязаны реагировать на угрозы, связанные с криминализацией молодежи. Это правоохранительные органы (Генеральная прокуратура РФ, ФСИН, МВД, ФСБ, СК РФ) — от руководителей до рядовых исполнителей, средства массовой информации (в том числе любительские), система образования.
3. Действия «элит» и «групп среднего уровня» имеют успех, поскольку опираются на «низовую» активность рядовых граждан. Страх криминального вторжения в законопослушную жизнь подталкивает людей доверять поступающей к ним информации, воспроизводить ее и искать ей доказательства в окружающей действительности. К формированию и усилению общественных фобий ведет и состояние неопределенности в восприятии информации. Распространение слухов, высказывание суждений в Интернете, включенность в игровые практики и многие другие способы поддержки моральной паники задействованы на «низовом» уровне, их производят и взрослые, и подростки, и дети.
* * *
В параграфе VII.1 упоминались пять критериев, согласно которым моральные паники отличаются от других проявлений общественной тревожности. Эти критерии были сформулированы [406] в ответ на критику концепции моральной паники; критики говорили, что существуют реальные социальные угрозы и общество адекватно реагирует на эти угрозы, для моральной паники в таком случае не остается места (нет моральных паник — есть адекватное реагирование на опасность). Действительно, ситуацию с «движением АУЕ» можно представить так, что существует реальная угроза криминализации несовершеннолетних, и многие заинтересованные акторы (политики, правоохранительные органы, система образования, общественные движения, средства массовой информации) адекватно противодействуют этой угрозе. Однако при рассмотрении ситуации видно, что реакция на «движение АУЕ» несимметрична угрозе и развивается именно по принципу моральной паники. Далее представлены пять критериев, как они даны в книге Э. Гуда и Н. Бен-Иегуды, и рассмотрено соответствие этим критериям «движения АУЕ».
Соотнесение процессов, касающихся «движения АУЕ», с данными пятью критериями показывает, что речь идет именно о моральной панике, а не об адекватной реакции общества на возникшую опасность.
1. Значительное преувеличение масштаба проблемы, являющейся источником тревожности; объявление явно завышенных количественных показателей
Высказываются крайне алармистские оценки криминализации молодежи и проникновения уголовно-тюремных ценностей в подростково-молодежную
