кролик что-то зачихал.
Его понесли к ветеринару.
— Вот наш карликовый кролик, — представили его ветеринару — как пудинг Алисе.
Врач поправил очки и всмотрелся. Затем он в ужасе отбежал к противоположной стене. Лицо врача побледнело, а руки беспокойно шарили по халату.
— К-к-кролик-к?! К-к-карликовый? Это же Галапагосский великан!..
27 июля 2002
История про испанское вино
Пил сегодня грузинское вино и рассуждал об испанском. Вернулся домой странен, поэтому решил поместить сюда стихи. А что? Все тут пишут стихи, а я отчего-то нет. И какого, спрашивается хрена?
Чужих окон нас манит свет,
Хотя приличий в этом нет.
А посреди оконной рамы —
Видение прекрасной дамы
И кавалера при усах
В плаще со шпагой. В волосах
У дамы — роза.
То — картина,
Которая висит в гостиной.
Под ней находится хозяин;
Гостья — ему восторженно внимает,
Хозяин даму обнимает,
И между тем ей наливает
В бокал испанского вина…
Улыбка дамы мне видна.
Я тоже даму обнимаю
И крепче нос свой прижимаю
К чужому грязному стеклу.
И спутница моя вино
Грузинское всё ищет в сумке — где ж оно?!
И не найдя, как будто в коме.
А между тем, в соседнем доме
Какой-то человек в окне
Бинокль наводит и жене
Беззвучно шепчет, а она
Давно, мне кажется, пьяна
Бинокль мужнин вырывает
А он портвейн наливает…
С картины смотрит кавалер
И трезвый подаёт пример
30 июля 2002
Она подняла бокал и на секунду задумалась, а потом сказала тост.
— Пусть плачут те, кому мы не достались. Пусть сдохнут те, кто нами пренебрёг, — произнесла она с очень нехорошей интонацией.
И это меня сразу настрожило.
30 июля 2002
К третьему действию.
Утро. На веранду выходят Хомяк и писатель Синдерюшкин.
Хомяк. Ну как там наш лётчик?
Крошка Ри. Почему лётчик?
Синдерюшкин: Видишь ли, наш Лодочник так любит летать, что даже закончил военное училище.
Хомяк (перебивая): Но попал на факультет "Жигулей".
Синдерюшкин: Ну да, он испытывал автомобильные катапульты. Надо тебе сказать, наша автомобильная промышленость решила не ставить на ашины подушки безоасности, а дать, так сказать, ассиметричный ответ. То есть, сидящие в машине мгновенно эвакуируются с места дорожно-транспортного происшествия. Ну и Лодочник стал одним из первых испытателей автомобильных катапульт.
Хомяк. (опять перебивая): Но после неудачного катапультирования он уже не может ездить ни на какой другой модели, кроме как на "Жигулях", несмотря на богатство и достаток. Это следствия психологического шока.
Крошка Ри. И что, и сейчас у него катапульта есть?
Синдерюшкин: Ну, на пилотском кресле уже нет — она же сработала. А вот у пассажира справа есть — пожалуйста. только не стоит пробовать в гараже. Головой крышу пробьёшь.
Крошка Ри. Кажется, вы меня обманываете.
01 августа 2002
История про пьесу. Ещё одна
Брунгильда выходит.
Синдерюшкин: Дело в том, что мы за всё платим. Это не расхожие разговоры о халяве. Вот к нам сегодня пристал буддист, подарил какой-то цветочек. Не просто так он его подарил. Не просто. Мы как бы обязаны ему теперь. Хотя этот цветочек — тьфу…
Лодочник: Да, это я знаю давно. Вот у арабов тоже самое — налетят на улице, суют в руки какое-то говно, и ведь возьмёшь в руки — не отвертишься.
Помню, продавали мы в Сирию ракеты…
Входит Крошка Ри и Брунгильда.
Крошка Ри. Поедем на реку, а?
Синдерюшкин. Действительно, отчего бы и не на реку.
Пусик. Обмочить чресла.
01 августа 2002
Надо сказать, что умеет Хомяк, однако, обяснить, где встречаться. Встречаемся, говорит, у станции метро "Электрозаводская", прямо у выхода. Там, говорит, круглое здание и статуи рабочего и колхозницы.
Я приехал. Здание на поверку оказалось квадратным. Вместо рабочего и колхозницы в нише этого здания стояли и сидели трое бронзовых рабочих. Один с размаху бил себя молотком по пальцам, другой набивал патроны в пулемётную ленту, а третий устало опирался на отбойный молоток.
Впрочем, уже через день я лежал на плотине и смотрел на воду. Вспомнил Тарковского и его совершенно водяные фильмы, то как струится вода и колышется в ней какая-то растительная мочала. Плотина была старой, порушенной. Доски обросли тонкими белыми соплями. Вода журчала и лилась — и это был Нерль, стремившийся слиться с Клязьмой.
Происходило утекание дней, пропускание дней, упускание дней.
Мы пели в ночи. Любви было всем поровну.
01 августа 2002
История про мусорную кучу
У меня есть в углу дома мусорная куча. Там лежит унылый никчемный мусор — ворох старых журналов, писем неизвестных родственников к ещё менее известным, несколько старых газет, какие-то черновики и прочее безобразие.
Перед тем, как запихнуть всё это в полиэтиленовом гробу в мусорный контейнер, я начал описывать умирающих.
Идея эта старая — от довлатовского чемодана до ящика с письменной требухой Павича.
Множество писателей до Довлатова, тупо глядя в свои портфели, сумки и чемоданы, начинали писать что-то подобное. Это очень верная форма. Человек озирается в одиночестве. Вокруг него вещи — каждая вещь имеет свою историю. Окружённый всеми этими одушевленными вещами, ты понимаешь, что именно они и являются в прямом значении этого слова сувенирами. Проживая в иностранном городе К., и я перебирал:
— кроссовки, купленные с помощью одного из друзей Кравцова в промежутке между двумя горолазаниями;
— сломанное зарядное устройство, подаренное мне Сальниковым, возненавидевшим меня за то, что я сдал ему квартиру;
— приёмник "Вильюс", пролезший в какой-то новомирский рассказ;
— подвесная самодельная кобура;
— чёрный кожаный банан, брюшная сумка, купленный мной у Светы Пузаковой, что в смутное время занималась продажей турецкого ширпотреба;
— диктофон, который я приобрёл за первый большой гонорар, и которым эти гонорары умножил;
— ручка из Volksbank'a Rottenburg'a, след изучения ипотечного кредита годом раньше;
— немецкий, реликтового производства ГДР, пиджак, берущий выслугой лет и решивший истлеть на родине;
— жилетка, принадлежавшая сестре моего несостоявшегося тестя;
— томик "Евгения Онегина", который я повсюду таскаю за собой, видимо, чтобы не забыть выученного наизусть;
— свитер, подаренный мне человеком интересной судьбы Серёжей Тыквенко, давно проживающим на севере Норвегии;
— и, собственно, чемодан, что
