Измена произошла быстро и даже не застала Берлускони врасплох. Он еще несколько недель назад говорил друзьям, что Альфано – предатель, что он неблагодарный блудный сын и что он превратится в политическое ничтожество, если покинет партию, которая дала ему все. К тому моменту, на который было назначено голосование о его изгнании из итальянского сената, то есть к концу ноября 2013 года, Берлускони уже потерял треть представителей своей партии в парламенте. Он решил голосовать против правительства, и впервые за многие годы его партия снова оказалась на скамьях оппозиции. Его выдавили из парламента и из власти.
Над Берлускони нависало еще одно официальное обвинение – на сей раз в том, что в конце 2006 года он будто бы выплатил миллионы долларов одному сенатору из Неаполя в обмен на его голос в парламенте; эта взятка якобы являлась частью махинаций с целью свалить тогдашнее левоцентристское правительство. Разумеется, Берлускони начисто все отрицал – даже после того, как сам сенатор признался в получении денег. У Берлускони все тяжелее становилось на душе. Удача, похоже, решила окончательно отвернуться от него.
В день, когда в Риме состоялось голосование об изгнании Берлускони из сената, во флорентийском Палаццо Веккьо на площади Синьории давал интервью другой, менее известный политик. Молодой мэр Флоренции, 39-летний Маттео Ренци, восхвалял экономическую политику Билла Клинтона и Тони Блэра и объяснял, почему он сам хочет возглавить Демократическую партию Италии. Он говорил все правильные вещи, обещая провести реформы по модернизации и в целом обрисовывая картины постберлускониевской Италии, которую он хочет построить. Ренци был известен как самый честолюбивый человек в Италии. Он уже становился самым популярным политиком. Через несколько дней он выиграет предварительные выборы в собственной партии и попытается встряхнуть впавшего в летаргическое оцепенение премьера Энрико Летту и взбодрить правительство, в очередной раз оказавшееся на грани распада. Ренци был настоящим тосканцем, а любому итальянцу ясно, что это значит: упрямство, сильный характер и острый язык. Впрочем, пока что Ренци подавал лишь утешительные сигналы незадачливому Летте, заверяя его в своей поддержке и обещая партийное единство. Таково было положение дел в начале 2014 года, когда Ренци оставался партийным лидером, а Летта – премьер-министром. Если Летта олицетворял ветхий и окостенелый дух “старых левых” в Италии, то Ренци явно воплощал будущее.
Напористый Ренци, набравший популярность в социальных сетях, ворвался на политическую арену страны, как ураган. Возглавив левоцентристов, он чуть ли не сразу же устроил необычные “посиделки” с Сильвио Берлускони, пригласив своего заклятого врага в штаб-квартиру Демократической партии. 18 января, когда Audi A8 Берлускони пронесся по узким булыжным улочкам Рима и остановился перед зданием, где располагался штаб партии Ренци, у многих просто отвисли челюсти. Что это Ренци задумал? Зачем ему понадобилось встречаться с Берлускони – делать больше нечего? И неужели это Сильвио Берлускони собственной персоной направляется в штаб той самой партии, которую двадцать лет подряд призывал уничтожить? Ответ оказался несложным. Берлускони уже много месяцев прозябал в ничтожестве и позоре, и вот теперь приглашение от Ренци на эту встречу стало для него своего рода политической реабилитацией. То, что прозвучало в ходе этой полуторачасовой беседы, впервые за многие месяцы вселило в Берлускони надежду. Наконец-то он встретил политика, который, похоже, готов был договариваться. Он встретил среди левых центристов политика, положительно относившегося к бизнесу, что было для Италии абсолютным новшеством, человека, такого же открытого и обаятельного, как он сам, – настоящего соблазнителя, болтуна, славного парня. То, что сейчас предлагал ему Ренци, возвращало Берлускони некоторую надежду на президентское прощение. Ренци предлагал ему снова сесть за стол, вернуться в политику, предлагал двухпартийное соглашение по вопросу ключевых реформ.
18 января 2014 года Ренци и Берлускони согласились сообща разработать в парламенте ряд конституционных реформ и новый избирательный закон – взамен существующего и ставшего уже неконституционным закона, по-прежнему записанного в книгах. Это соглашение получило название “пакт Надзарено” – по названию улицы Ларго Надзарено в Риме, где располагалась штаб-квартира Демократической партии. В последнее время ничто так не радовало Берлускони, как эта встреча с Ренци, который потом, стоя перед камерами, говорил о достигнутом “глубоком взаимопонимании” с Берлускони. Удивительно, что Берлускони, похоже, проникся неподдельной симпатией к Ренци. Итальянская пресса не дремала и сразу начала комментировать отношения этой странной парочки; отмечалось, что 39-летний политик-левоцентрист, вероятно, больше всего подходит на роль естественного преемника Берлускони.
“Ренци – безусловно, новый протагонист на политической сцене, – говорил Берлускони спустя несколько дней после их встречи. – Он пытается модернизировать и реформировать Демократическую партию, и он уже заявил, немножко смело и немножко дерзко, что намерен избавиться от «старой гвардии» в партийных рядах. И он уже этим занимается. Так что, надеюсь, он продолжит в том же духе”.
Таким образом, он оказал большую поддержку человеку, который по своим взглядам находился на совершенно противоположном крае политического диапазона. Ренци очаровал Берлускони – во всяком случае, поначалу. Это позднее у Берлускони будет немало времени для того, чтобы раскаяться и заявить, что Ренци его просто обманул и сбил с толку. Пока же было важно другое: он вернулся в игру, он снова участвует в заседаниях в президентском дворце, он снова игрок. Для Берлускони самое большое значение имела возможность вернуть себе хотя бы видимость достоинства, хотя многие из его врагов уже начали списывать его со счетов как политический труп. Поэтому, отбросив всякую осторожность, Берлускони радостно устремился навстречу новому союзу-дружбе с Ренци, и в течение года они встречались с глазу на глаз восемь раз и часто разговаривали по телефону. Их помощники встречались десятки раз, расчищая путь, улаживая разногласия, заново обговаривая детали соглашения. Ряд соратников Берлускони, сохранивших ему верность, уже начали ставить под вопрос правильность его стратегии: какой смысл заключать сделку с Ренци, чтобы голосовать вместе за некоторые реформы, если, по идее, они находятся в оппозиции? Берлускони отмахивался от подобных жалоб и говорил, что поступает ответственно, вступая в сотрудничество по вопросу таких важных реформ. По словам тех, кто был с ним рядом в ту весну 2014 года, в глубине души он все еще надеялся на прощение.
Результат поддержки реформ Ренци со стороны Берлускони оказался катастрофичным. Самому Берлускони по-прежнему запрещалось участвовать в каких-либо выборах. Опросы общественного мнения показывали, что популярность партии “Вперед, Италия!” резко падает, а стойкие партийцы, сохранившие верность Берлускони, опасались, что с позором проиграют на близящихся выборах в Европарламент.
И вот, посреди этого распада и отчаяния, 15 апреля 2014 года Берлускони наконец был извещен о том, когда ему следует приступить к отбыванию наказания. Верховный суд приговорил его к четырем годам тюремного заключения, однако три года из этого срока ему “скостили” в порядке частичной амнистии, объявленной в Италии в связи с переполненностью тюрем. А теперь миланский трибунал постановил, что оставшиеся 12 месяцев Берлускони будет выполнять общественные работы в католическом доме престарелых в пригороде Милана – Fondazione Sacra Famiglia (фонд “Святое семейство”). Там раз в неделю, по пятницам утром, бывший премьер-министр должен был ухаживать за больными, страдавшими слабоумием и болезнью Альцгеймера.
Назначенное наказание было не из самых обременительных, однако мир Берлускони продолжал рушиться. Следующим по списку оказался приговор апелляционного суда по делу “бунга-бунга”: Берлускони был признан виновным в злоупотреблении служебным положением и в сексуальных отношениях с несовершеннолетней проституткой. Тем временем в Неаполе его обвиняли в покупке голосов в итальянском парламенте, и его допрашивали уже новые судьи. А другие судьи рассматривали новые обвинения в связи с давним делом: речь шла о том, будто он выплатил миллионы долларов некоторым девушкам с вечеринок “бунга-бунга” с тем, чтобы они лжесвидетельствовали и давали ложные показания. В довершение неприятностей, результаты европейских выборов этой весной вскоре должны были вызвать открытый бунт в рядах его только что обновленной партии “Вперед, Италия!”.
Для Берлускони этот обвинительный приговор стал не просто поражением человека, привыкшего вечно побеждать. Для Сильвио Берлускони он ознаменовал начало конца.
