музее в одном из дворцов Эр-Рияда.
В 2020 г. Мухаммед и Бадр задумались о том, как выставить «Спасителя мира» в одном из новых музеев. Сделать это было бы непросто: придирчивые идеологи ваххабизма сочли бы картину формой идолопоклонства. Проблема была не в том, что на полотне был изображен Иисус, или Иса, как его называют мусульмане, а в том, что согласно Корану он был не Богом, а пророком, как Мухаммед. Картина же указывала на божественную природу Христа, и с этим ваххабиты точно не стали бы мириться. Что касается идолопоклонства – раньше в королевстве запрещалось выставлять картины, на которых можно было обнаружить хотя бы намек на человеческий силуэт.
Чтобы выставить полотно, не создав проблем, друзья решили построить в Эр-Рияде большой музей западного искусства, где были бы собраны именно чуждые исламу произведения. Полотно да Винчи, несомненно, стало бы самым известным экспонатом, но, по крайней мере, не единственным.
Как и предрекал Гузер, полотно «Спаситель человечества» стало ценным приобретением для страны, желающей увеличить количество туристов. Эйфелеву башню купить нельзя, но можно потратить полмиллиарда долларов на картину эпохи Возрождения, которая привлечет в страну толпы любителей искусства.
Эта стратегия стала частью разработанного Мухаммедом плана культурного обновления, который он начал воплощать в давно заброшенном уголке Саудовской Аравии – Аль-Уле. Десятилетиями об этом местечке никто не вспоминал, как не вспоминают о выросшем нелюбимом ребенке. Для влиятельных ваххабитов Аль-Ула была как бельмо на глазу. А ведь когда-то давно этот городок на северо-западе королевства считался излюбленным местом отдыха караванщиков, курсировавших между Аравийским полуостровом и Азией по Пути благовоний [47]. Они прибывали на полуостров с севера и искали пристанище в каньонах, где любовались фасадами прекрасных зданий, высеченных в скалах набатеями 2000 лет назад. Большинство фасадов обрамляет входы в гробницы в некрополе Мадаин-Салих, внесенном в Список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО. В самой же Аль-Уле караванщики могли запастись водой, остановиться на ночлег и обменять свои товары на местные в лавках, теснившихся в тени невысоких гор.
Чтобы не раздражать радикально настроенных консерваторов, не воспринимающих доисламскую эпоху в истории страны, саудовские власти долгое время старались не афишировать сохранившиеся в королевстве памятники старины и не пускали к ним туристов. Исламские радикалы настолько не любят напоминания о прошлом, что представители движения «Талибан» [48], например, около 20 лет назад взорвали статуи Будды, вытесанные в скалах в отдаленном уголке Афганистана. По их мнению, это были идолы, которые следовало уничтожить. Точно так же суровые ваххабитские проповедники относятся к руинам и артефактам набатеев, жителей Лихьяна [49] и представителей других исчезнувших цивилизаций Аравийского полуострова. Они считают их объектами идолопоклонства, которые должны быть уничтожены. Как видите, идеология ваххабитов не сильно отличается от идеологии талибов.
Но Мухаммед считал радикальные идеи абсурдными, поэтому многих ваххабитов посадили в тюрьму или сняли с должностей. Не боясь ответного удара со стороны исламских проповедников, принц приказал Бадру ибн Фахрану превратить Аль-Улу в культурный центр. В этом месте с прекрасными пейзажами и прохладным климатом (зимой тут даже иногда выпадает снег) предполагалось построить множество музеев, галерей и других площадок для проведения культурных и спортивных мероприятий. За все это должна была отвечать возглавляемая Бадром Королевская комиссия по развитию Аль-Улы. После приобретения «Спасителя мира» Бадр начал планомерно скупать произведения искусства. Его действия уже не привлекали особого внимания. В шикарном костюме, широко улыбаясь, он часто появлялся в Лондоне и Нью-Йорке, где лучшие искусствоведы мира с радостью консультировали его и оказывали другие услуги. Он нанимал французские компании для проведения масштабных реставрационных работ и договаривался о строительстве в стране нескольких бутик-отелей.
Аль-Ула стала интересным экспериментом в сфере туризма. За несколько лет среди тысячелетних памятников древности выросли современные здания и культурные центры, в том числе прямоугольный концертный зал «Марайя», по фасаду обшитый отполированными до зеркального блеска металлическими листами, делающими зал похожим на мираж в пустынном каньоне. С 2018 г. в Аль-Уле проходит ежегодный фестиваль «Зима на Танторе», на котором выступали Андреа Бочелли [50] и икона софт-рока Yanni [51]. Позже Королевская комиссия добилась открытия в городке филиалов фешенебельных заведений Лондона, среди которых были столь любимый знаменитостями частный клуб Annabel’s и клубный сезонный ресторан. Суверенный фонд Саудовской Аравии начал вести переговоры о покупке 10 % акций Soho House & Company, которая управляет сетью расположенных в Европе, Северной Америке и Азии закрытых клубов, организующих выставки современных художников и владеющих ресторанами и гостиницами. Долю в компании покупали ради открытия в королевстве новых заведений сети и привлечения знаменитых клиентов Soho House & Company, которые должны поднять авторитет страны.
Несмотря на репрессии и жестокую войну в Йемене, самые известные деятели культуры и высокопоставленные персоны с радостью согласились участвовать в культурном возрождении Саудовской Аравии. Казалось, молодой наследный принц ведет себя безупречно. Когда он отправился в турне по Франции, Великобритании и США, там только о нем и говорили.
Апрель 2018 г.
В джинсах и рубашке, отвлекшись на время от обременительных обязанностей и ограничений, связанных с принадлежностью к королевской семье, Мухаммед ибн Салман гулял по Родео-драйв, предаваясь приятным воспоминаниям о том, как бродил по Парижу и Марбелье, когда ему было 20 лет.
Вдали от Эр-Рияда, бесконечных семейных мероприятий, правительственных совещаний и срочных сообщений по WhatsApp, которые ему день и ночь строчили гиперактивные советники-технократы, Мухаммед ощутил свободу, невозможную на родине. Там на принца постоянно давил груз ответственности за управление страной. Это чувство не отпускало его даже во время отдыха на яхте Serene и в выходные, которые он проводил в Аль-Уле. Мухаммед работал всю ночь и почти весь день напролет. О прогулках по городу он мог только мечтать. Невыносимая жара, вездесущая пыль, слишком широкие бульвары, разбитые тротуары – из-за всего этого в Эр-Рияде невозможно было просто бродить по городу, как в Европе. Впрочем, даже если это было бы возможно, наследный принц все равно не смог бы пройтись по улице – его немедленно окружила бы толпа, что рискованно с точки зрения личной безопасности.
А в Беверли-Хиллз, где его лицо не красовалось на половине рекламных плакатов, Мухаммед мог гулять спокойно, не опасаясь быть узнанным. В кафе и бутиках, в которые он заходил, его считали просто путешествующим по миру богачом и любителем удовольствий. Единственное различие между 20-летним и сегодняшним Мухаммедом заключалось в том, что второй обладал колоссальной властью, служившей неплохим дополнением к его богатству. И американцы, особенно высокопоставленные, начинали понимать это.
Совсем недавно, когда принц был в Нью-Йорке, он внезапно вспомнил про свой любимый ресторан, в котором они с отцом часто угощались, когда несколько месяцев жили в городе, пока там лечился от рака дядя Мухаммеда наследный принц Султан ибн Абдул-Азиз. «Едем в Bar Masa», – приказал принц своему окружению. Это было не так-то просто. Мухаммеда сопровождали множество помощников, для которых пришлось снять почти весь отель Plaza, к тому же он был крупной политической фигурой, а значит, за ним везде следовала саудовская и американская охрана. Помощники упрашивали принца забронировать все столики в ресторане, организовать безопасный подъезд к нему и только потом ехать. Но он и слышать об этом не хотел. Принц вышел из здания и направился в сторону ресторана, до которого было 15 минут ходу. Охранникам пришлось бежать впереди, чтобы следить за безопасностью.
Ранее принц посетил Великобританию, где Сауд аль-Кахтани потратил несколько миллионов долларов на аренду рекламных билбордов, на которых расклеили плакаты с портретами Мухаммеда и надписями «Добро пожаловать, наследный принц!» и «Он изменил Саудовскую Аравию». Служба безопасности так сильно опасалась протестов, что наняла еще несколько десятков британских телохранителей, которых попросили привести с собой всех своих знакомых охранников. Им приказали следить за протестующими и охранять саудовцев. В Лондоне Мухаммед встретился с королевой, а затем отправился в загородный королевский дворец Хэмптон-Корт на званый ужин с влиятельными друзьями Евгения Лебедева, владельца газет The Independent и Evening Standard. После этой тайной встречи в британской прессе поползли слухи о возможной продаже долей в газетах Лебедева некоему саудовскому бизнесмену и о сделке, согласно условиям которой издательство Салмана Saudi Research and Marketing получало
