уже 40 тысяч человек. Среди них находился, по свидетельству Подгорного, «ряд бывших главарей оуновского и церковно-сектантского подполья». Среди амнистированных был, например, генерал-хорунжий УПА [393] Василий Степанович Кук, возглавлявший Украинскую повстанческую армию [394] после ликвидации Романа Шухевича. С ним, по слухам, встречались руководители республики, кто-то сочувствовал. Владимир Степанович рассуждал о необходимости в определенных ситуациях менять тактику.
Помимо граждан из советских лагерей, возвращались и украинские националисты, осевшие после войны за границей. К 1972 году только на Львовщине число возвращенцев составляло 40 тысяч человек. Сегодня историками называется цифра в 200 тысяч представителей украинского националистического подполья разных направлений, влившихся в жизнь Советской Украины.
Националисты с презрением и ненавистью смотрели на сторонников советского строя. Имели место факты угроз и даже избиений. Ходил на Украине анекдот о двух братьях — Герое Советского Союза и бандеровце. Карьера у героя не складывалась, тогда как бандеровец пошел в гору. На вопрос героя, почему сложилась такая несправедливость, бандеровец разъяснил: ты же пишешь в анкетах, что твой брат — националист, а я пишу, что мой брат — Герой Советского Союза.
Националисты были хорошо организованы, поддерживали друг друга в продвижении по службе. По оценкам историков, до трети руководящих постов в Украинской ССР были заняты амнистированными националистами и членами их семей. Доля бандеровцев в административных и партийных органах по Львовской области оценивалась в 30 %, а по Волынской, Ивано-Франковской и Тернопольской областям — от 35 до 50 %. В результате для операции десоветизации Украины все было готово. Националисты ждали ослабления Москвы [395].
Надо сказать, что, находясь в лагерях, бандеровцы держались вместе, сохраняли высокий уровень организованности. По свидетельству очевидцев, они часто давали организованный отпор уголовникам и начинали доминировать в местах заключения. Имелись прецеденты организованных ими восстаний. Так что вернулись бандеровцы на Украину еще более организованными, закаленными и готовыми к борьбе.
В книге Е.Ю. Спицына «Хрущевская слякоть» приводятся слова Василия Заставного — одного из знаковых представителей УПА [396]: «Период борьбы с пистолетом и автоматом закончился. Настал другой период — период борьбы за молодежь, период врастания в советскую власть с целью ее перерождения под большевистскими лозунгами… Наша цель — проникать на всевозможные посты, как можно больше быть в руководстве промышленностью, транспортом, образованием, в руководстве молодежью, прививать молодежи все национальное…» [397]
Собственно, так все и произошло, в соответствии с пророчествами оуновца.
В партийном советском руководстве Украинской ССР современные националисты на Украине выделяют фигуру Петра Шелеста (первого секретаря ЦК КПУ с 1963 по 1972 год). Его противопоставляют фигуре другого лидера Украины — Владимира Щербицкого. Шелеста принято считать тайным националистом, Щербицкого — москвофилом (рис. 41). Отчасти такой интерпретации способствуют материалы воспоминаний Шелеста, действительно содержащие плохо совместимые с коммунистической идеологией националистические положения и оценки. В национализме Шелеста обвиняли, к примеру, А.Н. Шелепин и П.Н. Демичев. Говорилось о проводимом на Украине «втором издании скрипниковщины» (по фамилии Николая Скрипника — украинского наркома просвещения, сторонника украинизации, расстрелянного в 1933 году по обвинению в националистической деятельности). При снятии Шелеста с поста первого секретаря КПУ в 1972 году подверглась критике его книга «Україно наша Радянська», в которой нашли воспевание казачества и анархии. С замечанием в адрес книги выступил сам Л. И. Брежнев [398].
Рис. 41. Руководство Компартии Украинской ССР
Вместе с Шелестом в 1972 году был снят с поста секретаря по идеологии в КПУ Федор Данилович Овчаренко. Ему вменялось в вину покровительство национализма в среде интеллигенции, издание ряда идеологически неприемлемых книг (например, книги, посвященной общественно-политическим взглядам Михаила Драгоманова) [399].
Сам Шелест, находясь на посту руководителя Украины, защищал от обвинений в национализме представителей украинской интеллигенции (например, Ивана Драча). При этом он обвинял Евгения Евтушенко в национализме еврейском за то, что тот, вероятно, поднял тему участия украинских коллаборационистов в Холокосте. Дожив до распада СССР, Шелест будет приветствовать создание самостоятельного украинского государства [400].
Владимир Щербицкий любил Украину не меньше, чем Шелест, и не меньше сделал для ее развития. Вероятно, среди украинских правителей всех времен его позитивный вклад был наиболее значимым. Во время его нахождения на посту первого секретаря экономический потенциал республики возрос в четыре раза. Происходил рост численности населения. Открывались новые учреждения культуры. Футбольный клуб «Динамо» (Киев) при Щербицком стал первой командой страны и дважды завоевал Кубок кубков. Удавалось гармонизировать национальные отношения. Известно, что Брежнев прочил Щер-бицкого на роль своего преемника. Но Щербицкий являлся сторонником советской линии развития. До распада СССР он не дожил, но перестройку не принял.
Показательны воспоминания о Щербицком, которыми поделился с журналом «Forbes Украина» первый украинский президент Леонид Кравчук:
«Был такой интересный факт. На пленуме, на котором назначали Михаила Горбачева, первого секретаря Владимира Щербицкого не было. Он был за рубежом.
Существовал такой порядок: после пленума ЦК КПСС проводились собрания во всех партийных комитетах с названием вроде «Об итогах пленума и наших задачах».
Я был одним из тех, кто готовил доклад первому секретарю ЦК КПУ. Расселись все, он мне говорит: «Ну, читай». Начал робким голосом читать — состоялся пленум, на котором решены очень важные вопросы, пленум начал перестройку…
«Стоп», — говорит Щербицкий. — Товарищ Кравчук, Вы мне скажите, пожалуйста, какой дурак придумал это слово перестройка?»
У людей — шок. Не хочется ставить человека в неловкое положение, он же не знает, что, может, и не придумал, но сформулировал термин Горбачев.
Щербицкий эмоционально продолжает: «Зачем перестраивать дом? Разве у нас что-то плохо в Советском Союзе? У нас все хорошо! Что перестраивать? Ты мне скажи, это ты придумал это слово?»
И так долго меня накручивал, что я не выдержал: «Владимир Васильевич, это сказал генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеевич Горбачев». Тот смотрит на окружающих, может, кто-то поддакнет — мол, что Кравчук плетет?
Сориентировался, мягче говорит: «Надо улучшать, реорганизовать, но зачем, если дом не развалился, зачем его перестраивать?» [401]
Леонид Ильич Брежнев, как известно, родился и вырос в селе Каменское Екатеринославской губернии — ныне город Днепродзержинск на Украине. Себя он идентифицировал как русского, но в отдельных документах проходил и как украинец. Политическую карьеру Брежнев начал в Днепропетровске — опять-таки в Украинской ССР (рис. 42). Впоследствии так называемый «днепропетровский клан» (или «днепропетровско-молдавский») составит костяк брежневской политической системы. Украинская или любая иная этническая принадлежность в данном случае была не важна. Важна была принадлежность к своим, проверенная совместной работой и
