«Группы смерти (18+)» [631]. В ней рассказывалось, что существует «огромное сообщество многочисленных групп в социальной сети „ВКонтакте“, как закрытых, так и открытых, подталкивающих детей к суициду». Администраторы этих групп проводят психологическую обработку подростков, манипулируют ими с помощью мрачной музыки, фотографий и видеосюжетов, посвященных смерти и самоубийству. Те, кто проявлял интерес к теме, получали «номер смерти», после чего начинался отсчет в 50 дней. Каждый день администратором давалось задание (вырезать ножом на руке определенное слово; тыкать руку иголкой; стоять на краю крыши, на мосту, на вершине строительного крана и др.). На подростка оказывалось суггестивное воздействие: например, на связь с администратором нужно было выходить каждой ночью в 4:20. На пятидесятый день давалось указание совершить самоубийство [632]. Автор статьи называла вопиюще большое количество погибших: «Мы насчитали 130 (!) суицидов детей, случившихся в России с ноября 2015-го по апрель 2016 года, — почти все они были членами одних и тех же групп в интернете». Впоследствии «Новая газета» опубликовала еще несколько статей Мурсалиевой о «группах смерти» [633].
Данные статьи послужили стартом для мощнейшего информационного резонанса. Описание этого резонанса в подробностях содержится в работе исследовательской группы «Мониторинг актуального фольклора» (РАНХиГС), проводившей включенное наблюдение в интернет-сообществах, посвященных суициду, с мая 2016 по февраль 2017 года [634]. Если коротко, моральная паника, охватившая Россию и русскоязычное пространство сопредельных стран, включала несколько волн, пик активности пришелся на февраль — март 2017 года.
Распространение моральной паники происходило на разных уровнях. На низовом уровне, например, тема широко обсуждалась среди родителей и работников образования [635]. Во многих школах проводились родительские собрания и классные часы, посвященные противодействию «группам смерти», высокой была активность в родительских чатах, выпускались брошюры для родителей и учителей. Конечно, к явлениям низового уровня нужно отнести и массовую распространенность «страшной» информации среди детей и подростков. Согласно исследованиям социологической службы «Платформа», 36 % респондентов считали, что одной из причин подростковых суицидов являются «группы в социальных сетях, интернет», причем 3 % назвали эту причину в качестве единственной [636]. На среднем уровне активность проявляли правоохранительные органы, местные администрации, СМИ. Редкие СМИ не откликнулись на происходящее: только в феврале — марте 2017 года по этой теме было опубликовано 15,5 тысячи текстов [637]. Многочисленные всплески тревожных слухов возникали в регионах [638]. Процессы моральной паники захватили и верхние уровни власти: в данном параграфе упомянуто несколько высокопоставленных чиновников, высказавших алармистские мнения об опасности пропаганды суицида через Интернет, в том числе, подытоживая общее мнение, выступил и президент РФ [639]. Высказывания на высшем уровне легитимировали тему, а авторитет лидеров государства подтвердил опасность, исходящую от «групп смерти».
Реакция элит на ситуацию проявилась, помимо прочего, в принятии новых законов. С начала 2015 года обсуждение темы подросткового суицида сопровождалось высказываниями о необходимости расширить правовую базу, позволяющую применять репрессивные меры к «группам смерти». До этого в Уголовном кодексе РФ существовала статья 110: «Доведение лица до самоубийства или до покушения на самоубийство путем угроз, жестокого обращения или систематического унижения человеческого достоинства потерпевшего»; данное деяние «наказывается ограничением свободы на срок до трех лет, либо принудительными работами на срок до пяти лет, либо лишением свободы на тот же срок». Эта короткая статья не всегда была применима к кураторам «групп смерти», поскольку не рассматривала случаев, когда склонение к суициду не ведет к попыткам суицида [640]. Разработкой поправок к законодательству занималась группа депутатов Госдумы во главе с вице-спикером Ириной Яровой [641]. В июне 2017 года были внесены изменения в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы РФ [642], а также в некоторые другие законы [643]. В Уголовном кодексе РФ была значительно расширена статья 110 («Доведение до самоубийства»), добавлены ст. 110.1 («Склонение к совершению самоубийства, в том числе в отношении несовершеннолетних и через интернет»), 110.2 («Организация деятельности, направленной на побуждение к совершению самоубийства, в том числе через интернет») и 151.2 («Вовлечение несовершеннолетнего в совершение действий, представляющих опасность для жизни несовершеннолетнего»). Максимальное наказание предполагает теперь лишение свободы на срок до шести лет.
Как говорилось в «теоретическом» параграфе VII.1, то или иное явление может рассматриваться как моральная паника в том случае, если наблюдается явное несоответствие незначительной реальной угрозы и мощного панического резонанса, который она производит. В случае «групп смерти» мощность резонанса очевидна, но реальная угроза не подтверждается фактами.
Прежде всего нужно отметить, что «группы смерти», если бы они были массовыми и активными, должны были оставить большое количество цифровых следов в виртуальном пространстве. И эти следы было кому найти. Мощный информационный резонанс вокруг «групп смерти» привел к тому, что большое количество сил и средств оказалось направлено на борьбу с ними. Работали правоохранительные и административные органы как федерального уровня, так и местные [644]; о серьезности намерений государственных структур говорит участие ФСБ [645] и обсуждение проблемы на уровне Совета безопасности Р [646]Ф. К предотвращению суицидов подключилось большое количество добровольцев, которые, работая под прикрытием, выявляли «группы смерти» и их администраторов, оказывали психологическую поддержку потенциальным самоубийцам [647]. Добровольцы активно поставляли информацию заинтересованным службам. Так, в конце 2016 года сообщалось, что «с 2012 года на горячую линию Роскомнадзора поступило более 43 тыс. обращений по поводу пропаганды самоубийств» [648]. Работа велась при содействии руководства социальных сетей, обеспечивающих доступ к своей информации [649]. Осуществлялась разработка специального программного обеспечения для выявления готовящихся суицидов. Централизованно выявлялись опасные интернет-ресурсы: глава Роскомнадзора А. А. Жаров сообщал, что с января по май 2017 года было заблокировано 9 тысяч групп, пропагандирующих суицид [650]; глава МВД РФ В. А. Колокольцев в июне 2017 года отчитался о внесении в реестр запрещенной информации 16 тысяч групп [651]. Оперативная работа началась своевременно и послужила неожиданностью для многих участников интернет-сообществ, связанных с суицидами. Так, А. В. Брейдо, руководитель одного из отделов Первого управления по расследованию особо важных дел Главного следственного управления СК РФ по Санкт-Петербургу, впоследствии рассказывал: «Когда мы только приступили к делу (…) прекрасно видели, что никто ничего не боится» [652]. Роскомнадзор сообщил о начале работы над проблемой незамедлительно, в день выхода статьи в «Новой газете» [653].
Но при всей мощи задействованных сил результат оказался значительно скромнее ожидаемого. В первых сообщениях о следствии, связанном с «группами смерти», говорилось о 15 завершенных и 5 незавершенных суицидах [654]. Было выявлено
