Да и управлять образованными куда труднее. Хочешь не хочешь, приходится изворачиваться, не только приказывать, но и убеждать, придумывать лозунги, обрабатывать общественное мнение, беспокоиться о вывесках. Любителям простых решений сложных проблем это нож острый. То ли дело, сетуют они, было в прежние времена, когда можно было не столько убеждать, сколько приказывать, когда палка успешно заменяла аргумент, а колючая проволока была куда действеннее, нежели экономические, политические и иные стимулы.
Изменилась количественно и качественно и современная интеллигенция, не только многомиллионный, но и производящий, а потому безжалостно эксплуатируемый слой общества. Играя все большую роль в качестве производительной силы, будучи непосредственным и ведущим участником таких эпохальных событий второй половины XX века, как прорыв человечества в космос, овладение тайнами атома, всем, что связано с дух захватывающими открытиями научно-технической революции, подвергаясь особенно изощренной эксплуатации, посягающей на творения ума и души, интеллигенция не хочет и не может мириться со своим положением. С другой стороны, хьюзы боятся людей, владеющих знаниями — огромной силой нашего времени, боятся за собственное положение. Вот вам и почва, на которой ядовитым цветом произрастает в сегодняшней Америке махровый антиинтеллектуализм, маскируемый за океаном под все ту же американскую деловитость. Дескать, осваивали страну, воевали с индейцами, скакали по прериям, основывали поселения наши простые предки, без умничания и умников, — и то был золотой век Америки.
А все нынешние беды Проистекают, дескать, от умников, которых развелось недопустимо много, которым мало слова «надо», а подай еще ответ на их «зачем», «почему», «для чего», «для кого». Ну как тут не разгневаться, как удержаться от окрика и стучания кулаком по столу!
Хорошо бы, вздыхают антиинтеллектуалы, поставить на место всех этих умников, да как бы не убить курицу, несущую золотые яйца. Вот и приходится терпеть скрепя сердце, сожалея о «добром старом времени»...
Особенно остро проблема эта стоит в связи со странной аномалией. В прежние времена буржуазия не испытывала недостатка в крупных государственных деятелях. Во всяком случае, их было не меньше, а быть может, и больше, чем талантливых людей в других областях. Ныне баланс этот резко нарушился, причем отнюдь не в пользу государственных деятелей. Несколько лет назад мне довелось слышать в Вашингтоне такую шутку: «Рузвельт показал, каким должен быть президент Соединенных Штатов. Трумэн — каким президент быть не должен. Что же касается Эйзенхауэра, то он доказал, что Соединенные Штаты вообще могут обойтись без президента».
Серость, заурядность обитателей вашингтонских коридоров власти стала в Америке притчей во языцех. Редко-редко появится там деятель яркий, да и то чаще всего судьба его бывает незавидной. Сам механизм выдвижения на политическую авансцену таков, что успех обеспечивают многие качества, среди которых одаренность и талантливость отнюдь не находятся на первом плане. Талантливый инженер, математик, музыкант заявляют обычно о себе очень рано. Их незаурядность видна окружающим невооруженным глазом. С политиками дело обстоит куда сложнее. Их успех в восхождении по лестнице карьеры чаще всего связан со случайными стечениями обстоятельств, а его величество случай — субъект капризный, взбалмошный и свои милости сплошь да рядом распределяющий отнюдь не в связи со степенью одаренности.
Вот и получается, что средний уровень управляемых в Америке, как правило, выше среднего уровня тех, кто управляет. А это, что ни говорите, почва для махрового антиинтеллектуализма, хотя по необходимости сдерживаемого и прикрываемого словесами.
Одним словом, Хьюз, вынужденный терпеть около себя умников, чувствует тем не менее себя в мире интеллектуалов весьма неуютно. Электронный король не имеет ничего против прибылей, приносимых ему новейшими открытиями. Но тянет его совсем к другому, чувствует он себя в своей тарелке в мире, ему близком и понятном. Недаром любимым развлечением этого неуча, с трудом одолевшего в своей жизни с десяток книг, является... игра на саксофоне. При этом, поскольку и это нелегкое дело, он не осилил его. «Игра» заключается в том, что Хьюз часами, сидя в кресле, дует в трубу, извлекая из нее беспорядочные звуки. Его интеллектуальные запросы такое занятие удовлетворяет вполне.
Думается, не случайно обратил свои взоры Говард Хьюз и к подпольному игорному бизнесу. Темным закоулкам его души и натуры бизнес этот отвечает значительно больше, нежели электроника, на которой сколотил он значительную часть своего состояния. Если хотите, есть какая-то внутренняя закономерность в том, что именно Хьюз, начавший свое деловое поприще ловкой и выгодной женитьбой, наживший первые свои миллионы массовым производством киноскабрезностей, решил увенчать свою деловую карьеру созданием огромного бизнеса порока.
И еще одно обстоятельство. Конечно же, преступный мир играет в современном американском деловом мире роли немалые. Но все-таки гангстеры — это сравнительно мелкая рыбешка рядом с владельцами миллиардных состояний. До тех пор, пока они ограничивались крохами с барского стола, на их проделки смотрели сквозь пальцы. Но сейчас они замахнулись на лакомые куски. Их ежегодные прибыли стали измеряться цифрами со многими нулями. Такие деятели, как Хьюз, просто не могут спокойно смотреть, как эти прибыли уходят у них из-под носа.
Пока гангстерам приходилось иметь дело с законом и его блюстителями, они чувствовали себя спокойно и в полной безопасности. Но когда им приходится сталкиваться в конкурентной борьбе не с судьями и прокурорами, а с хьюзами, они вынуждены отступать. По сообщениям американской печати, в последние годы из Лас-Вегаса отбыли многие представители уголовного мира, в течение долгих лет заправлявшие там бесконтрольно.
Нет, было бы неверным сказать, что Говард Хьюз решил покончить с электроникой. Он по-прежнему получает огромные прибыли от своих военных компаний. Да и в Лас-Вегасе он тоже не забывает про электронную технику. Рассказывают, что в игорных домах установлены рулетки с электронными устройствами, которые исключают мухлевание со стороны крупье. В потолках залов, где идет игра, установлена аппаратура, при помощи которой обнаруживается любой, кто захотел бы утаить деньги от владельцев заведения. Что ни говорите, без техники ныне никуда!
Но главное не в этом. Главное в том, что нива, которая до последнего времени была уделом гангстеров, становится теперь полем, на котором собирают урожай представители крупнейших американских монополий. Все поставлено на широкую ногу, делу обеспечена огромная реклама. Возникает некий конвейер азартных игр, доходы от которого уже сейчас превосходят доходы многих промышленных корпораций страны.
Не подумайте, пожалуйста, что приход большого бизнеса в игорное дело изменил его мораль, или, точнее, аморальность. По-прежнему пороки бушуют в Лас-Вегасе. Совсем недавно губернатор Невады мистер Лаксалт, один из восторженных поклонников и помощников Говарда Хьюза, отказался принять меры в связи со стремительным увеличением количества публичных домов в Лас-Вегасе. «Закрыть заведения? — с возмущением парировал он робкие вопросы городских властей. — Ни в коем случае. Никогда не удастся в нашем деле избежать девочек. Это очень старая профессия и очень прибыльная для нашего города». Это заявление губернатора я прочитал в одном из недавних номеров журнала «Тайм».
Говард Хьюз наложил свой отпечаток на Лас-Вегас. Но и Лас-Вегас, судя по всему, наложил отпечаток на Говарда Хьюза. Нет, вертеп этот не развратил Хьюза, ибо больше развратить субъекта, как по заказу вместившего в себя целую коллекцию пороков, наверное, невозможно. Но безвылазное пятилетнее сидение в центре гангстеризма, видимо, направило мысли Хьюза по определенному руслу, привило ему вкус к детективу.
Во всяком случае, спектакль, поставленный им в конце 1970 года, был учинен по всем правилам дешевого детектива. Акт первый: необъяснимое исчезновение миллиардера. Вся Америка гадает, что это: бегство или таинственная смерть? Акт второй: поиск, погони, ночные обыски, полная неизвестность. Акт третий: кровавая схватка, драка не на жизнь, а на смерть и в заключение хэпи энд — счастливый конец.
Видно, не прошли даром для Хьюза годы, проведенные на голливудских кинофабриках. Только если раньше, когда он был помоложе, на первом плане его фильмов находились голливудские красотки, а сам он предпочитал обретаться за кулисами, то на сей раз главную роль он приготовил себе. Но расскажу все по порядку.
В сумрачный декабрьский вечер к ярко освещенному подъезду самой фешенебельной из гостиниц Лас-Вегаса, игриво названной «Пустыня», подъехало несколько полицейских автомашин. Власти получили анонимное сообщение о том, что в отеле совершено преступление. Поднявшись на лифте на последний этаж, куда вот уже пять лет ход посторонним был заказан строго-настрого, ибо, как теперь выяснилось, именно там окопался и безвылазно находился, управляя оттуда своей огромной империей, Говард Хьюз, полицейские постучали в наглухо запертую дверь. Ответа не было. Когда двери были взломаны, глазам опешивших представителей властей предстала картина поспешного бегства — клочки бумаги, выдвинутые ящики столов, раскрытые дверцы шкафов и... ни одной живой души. Говард Хьюз исчез.
