Марина Цветаева. Письма 1937-1941 - Марина Ивановна Цветаева

если кораллы на шее…» (1935), см. СС-2. С. 328. Цветаева называет в этом стихотворении своего десятилетнего сына «волчонком». Ср. стихотворение пятилетнего Мура, записанное Цветаевой в Медоне 27 декабря 1929 г:

(НСТ. С. 413–414).

«Волчатами» в скаутских отрядах звали детей в возрасте 8-10 лет. Подробнее на тему «волк — сын» у Цветаевой см.: Горькова Т.А. «Ненасытностью своею перекармливаю всех!..». Волк в поэзии и прозе М. Цветаевой. (Некоторые наблюдения). В сб.: Марина Цветаева в XXI веке: XIII и XIV Цветаевские чтения в Болшеве (2001, 2002). М.: Возвращение, Музей М.И. Цветаевой в Болшеве. 2003. С. 199–202.

Ср. с формулой, выведенной юной Цветаевой в одном из своих писем в 1910 г.; «Ни один человек, встретившийся со мною, не должен уйти от меня с пустыми руками» (Письма 1905-1923. С. 71).

Сергей Эфрон в это время находился в Бутырской тюрьме.

Инна Григорьевна Прозрителева — жена поэта А.С. Кочеткова.

«Письмо Меркурьевой, на которое дает ответ Марина Ивановна, я никогда не держала в руках, но все же как-то не верится, чтобы старая интеллигентная женщина, доброжелательно относящаяся к Марине Ивановне, разыскавшая ее, окликнувшая по возвращении из эмиграции (на что отнюдь не у многих из прежних друзей и знакомых хватило храбрости), вдруг столь бестактно могла бы написать — мол, предки-предками, а вы-то сами что дали Москве, какое у вас на нее право?!.

Может, этот черновой набросок ответа и есть тот внутренний монолог, тот спор внутри себя, который нам так часто приходится вести, уподобляясь Дон-Кихоту, сражающемуся с ветряными мельницами, — изматываясь, изнашиваясь от этой бесплодной и безнадежной борьбы, но не имея сил и возможности, по тем или иным причинам, высказать все напрямик там, где надо бы, где следовало бы и кому следовало бы! И потом вдруг, уже вконец измучившись от бессмысленного повторения, от безнадежного спора внутри себя, — срываемся на чем-то, на ком-то, не имеющем отношения к тому, что нас мучало.

Может, Марина Ивановна дает эту гневную отповедь, зацепившись за какую-то случайную и не очень точно сформулированную фразу в письме Меркурьевой?!» (Белкина М.И. С. 154).

Иоганн Каспар Гете — отец И.В. Гёте, юрист (доктор наук), императорский советник. Отец Гёте был человек с сильным характером, весьма умный и начитанный, но с односторонним образованием и с несколько ограниченным кругозором. После поездки в Италию он стал ярым приверженцем классического искусства: его комнаты были увешаны видами Рима. Отец Гёте был тверд в убеждениях, постоянен в достижении поставленных целей.

Начальная строфа стихотворения И.В. Гёте из цикла «Zahm Xenien», VI («Кроткие Ксении»).

Цветаева цитирует начало биографии Б.Л. Пастернака, написанной в 1924 г. для издания: Писатели. Автобиографии и портреты современных русских прозаиков. Под ред. Вл. Лидина (М.: Современные проблемы, 1926). Заметка начиналась словами: «Я родился в Москве, 29 января ст<арого> стиля 1890 г. Многим, если не всем, обязан отцу, академику Леониду Осиповичу Пастернаку, и матери, превосходной пианистке…».

Марк Аврелий (121-180) — римский император; свой прославленный философский труд «Наедине с собой» начинает размышлениями о том, кому с ранних лет был обязан чертами своей личности и судьбы (родным, близким, учителям, друзьям, богам).

«четвертый Рим». — Выражение восходит к теории о Москве как третьем Риме, хранителе православия, притом что «четвертому не бывать». Автор этой теории — игумен одного из псковских монастырей, старец Филофей (XVI в.) В письме Цветаевой «четвертый Рим» означает самую «последнюю настоящую», «подлинную» Москву (дореволюционную) в отличие от «нынешней, зазнавшейся». Ср. также стихотворение О.Э. Мандельштама «На розвальнях, уложенных соломой…» (1916).

Цитата из стихотворения П.А. Вяземского «Твердят: ты с Азией Европа…» (1858) из цикла «Очерки Москвы».

Цветаева пересказывает слова Рильке из его письма 1904 г. к Лу Андреас-Саломе, где Рильке пишет о своем впечатлении от пасхальной ночи, проведенной им в московском Кремле. См.: Небесная арка. С. 115, 240.

Перефразированные строки из стихотворения К. Павловой «Поэт»: «Он вселенной гость, ему всюду пир, / Всюду край чудес; / Ему дан в удел весь подлунный мир, / Весь объем небес…» В своей интерпретации Цветаева часто цитирует эти строки. См., например, «Герой труда» (СС-4. С. 56), «Поэт-альпинист» (СС-5. С. 459).

С.Д. Гуревич.

На Покровском бульваре Цветаева сняла 14-метровую комнату в трехкомнатной квартире ученого Бронислава Ивановича Шукста, который уехал работать в Заполярье. Дочь Шукста Ида рассказывала И.В. Кудровой: «Мы жили на Покровском бульваре дом 14/5, угол Малого Вузовского (ныне Трехсвятительского) переулка, квартира 62. Это был так называемый „второй дом Совнаркома“, в нем жили люди, занимавшие видные посты в государстве, — и такие ученые, как мой отец» (Кудрова И. Гибель Марины Цветаевой. С. 291). Одну из комнат Шуксты сдавали супружеской паре (он — инженер), примерно одних с Цветаевой лет. Они были чистоплотны до педантичности, очень молчаливы и по образу жизни и отношению к жизненным ценностям мало совместимы с Мариной Ивановной. См. воспоминания Иды Шукст-Игнатовой (Возвращение на родину. С. 156–162). См. также: Эфрон Г. Дневники, I. С. 193, 195, 216, 217.

Генрих Густавович Нейгауз. — См. коммент. 5 к письму к А.С. Эфрон от 16 мая 1941 г.

Б.Л. Пастернак.

Зинаида Николаевна Пастернак (урожд. Еремеева; 1897–1968) — первая жена Г.Г. Нейгауза, вторая — Б.Л. Пастернака.

П.А. Павленко. См. письмо к нему от 27 августа 1940 г.

Самуил Яковлевич Маршак (1887–1964) — поэт, переводчик.

В 1890-х гг. семья Эфрон жила в Мыльниковом переулке, где был большой двор со службами, там даже держали корову для детей.