Взялся за изготовление токарно-винторезного станка по типу новейшего станка того времени ДИП-200 («догнать и перегнать»). Дело шло очень медленно, так как в домашних условиях основные детали – станину, шпиндель, набор сменных шестерен – изготовить было нельзя.
Помог младший брат Сергей, который изготавливал детали на заводе, а подгонялись и собирались в станок они уже дома. Наконец, когда все было собрано, двигатель, управляемый несложным электроприводом, пришлось делать старшему сыну Юрию. Сейчас этот станок не столько украшение его московской квартиры, сколько память об отце.
Не меньше поразила воображение мальчишек выполненная на их глазах другая работа мастера. Однажды у того же младшего брата Сергея, слесаря оружейного завода, вышел из строя купленный им по случаю старенький мотоцикл «Харлей Дэвидсон». Он отличался от отечественного тем, что вместо цепной передачи, как у велосипеда, там стояла карданная.
Кроме того, имелись большая и маленькая шестеренки, где было 17 зубьев. Такие колеса с винтовым зубом можно было сделать только на станке фирмы Глиссон, который и сейчас со многими модификациями выпускается различными станкостроительными заводами.
А тогда, разумеется, ничего подобного не было. Как быть, если малая шестеренка настолько вышла из строя, что даже зубья полностью выкрошились.
– Не беда, – успокоил младшего брата Михаил Исаевич, – Это дело поправимое. Надо только из подшипниковой стали ШХ выточить по размеру две заготовки, а зубья я дома нарежу.
На одну разметку заготовок Михаил Исаевич затратил целую неделю. Нужно было иметь невероятное терпение и трудолюбие, чтобы довести начатую работу до конца. С помощью молоточных граверных резцов убирался металл между будущими зубьями, а затем в работу шли надфили и шлифовальные шкурки разной зернистости. Естественно, большая и малая шестерни целиком и полностью сразу в зацепление не входили, их надо было подгонять. После этого шестерню закалили, и нареканий на ее работу больше не поступало.
Имея перед своими глазами такой наглядный образец, невозможно было не последовать его примеру. Подобные уроки мастерства не только навечно запечетливались в памяти, но и вдохновляли на собственные подвиги.
Сколько оборудования пришло в негодность от чрезмерного усердия ребят! Даже обычные слесарные тиски сломались: хобот не выдержал большой нагрузки и лопнул. Выручал двухскоростной сверлильный настольный станок, купленный еще до войны.
Дома у Васи еще были двухступенчатая дрель и хороший заточный станок с ручным приводом, на котором удобно затачивался крупный инструмент. Но друзья с таким пылом нагружали этот станок, что он стал сначала шипеть, а потом и вовсе остановился. Пришлось вновь браться за свою видавшую виды ручную дрель, чтобы просверлить дырку глубиной 130 мм сверлом. Василий месяц без передышки сверлил, и все-таки добился своего. В народе недаром говорят: терпение и труд все перетрут.
После ухода немцев в районе Рогожинского поселка осталось немало брошенной военной техники: танков, пушек, пулеметов. Для пытливых мальчишек, которые бредили оружием, лучшего полигона нельзя было и придумать.
Сначала пробовали делать самодельные поджигные.
Эти пистолеты с деревянным корпусом и медной трубкой, которая служила стволом. Ее сначала расплющивали, затем закручивали на конце и сбоку делали дырку, куда набивалась поджигаемая сера.
Иногда с целью создать шум использовались ключи от амбарного замка, в которые насыпали обычную серу от спичечных головок, вставляли сверху плотно входящий внутрь отверстия ключа гвоздь, а потом привязывали веревки и со всего размаху ударяли о кирпичную стену: «Бах!» В результате получался оглушительный звук, переполнявший пацанов плохо скрываемой гордостью.
От поджигных пистолетов вскоре перешли к цельнометаллическим, которые мастерили в домашних условиях. Металл доставали с тех же танков, отвинчивая плиту от прицела, что служила рамкой к пистолету. Высверливая по контуру дырки ручной дрелью, получали заготовку. Дальше дрочевый напильник в руки, и целый месяц приходилось ее опиливать со всех сторон, чтобы не было никаких заусенцев.
Не миновала их и стезя изготовления холодного оружия – ножей, кинжалов и финок, хотя у них был трофейный штык-нож от немецкой винтовки. Для того чтобы сделать кинжал, приходилось, прежде всего, где-то отыскать ромбический напильник, по своей форме очень его напоминающий.
Последующая технология изготовления была такова: обжиг в печке, зачистка всех рифлений, изготовление форм, затачивание, полировка, а затем крепеж наборной ручки из плексигласа. В конце концов, получался классный клинок.
Но не всегда и не у всех. Жил по соседству Вовка Грейнер, которого прозвали обидным словом «Говядина» за его неприспособленность к жизни. Кстати, впоследствии он попал в войска КГБ и отличался невероятной выправкой, даже косолапость исчезла. Хромовые сапоги, вычищенные до блеска, синие галифе, коверкотовая гимнастерка и ремень в рюмочку, просто загляденье!
Захотел как-то Вовка сделать себе кинжал. Ребята нашли ему подходящий ромбический напильник, дали ручные тиски, и сал он опиливать. Когда острие заточил, у него напильник сорвался и проткнул насквозь ладонь кинжалом. Вовка тогда настолько обиделся, что даже выбросил его.
Но когда рука поджила, он вновь взялся за старое и начал пилить с опорой на буфет. Однако «Говядина» и есть «говядина». Тиски полетели вниз, а кинжал впился в коленку под чашечкой. После этого Вовка долгое время хромал.
И все-таки, говорят, Бог троицу любит. В третий раз кинжал вместе с ручными тисочками он оставил на табуретке и по забывчивости сел на него. Ягодицу пронырнул на сей раз до самых костей и только тогда окончательно успокоился.
С ним связана еще одна любопытная история. Его отчим был заядлый охотник и, по слухам, имел целый сундук, набитый какими-то припасами. Васька Грязев вместе с Петькой Клейменовым долго уговаривали Вовку открыть сундук и посмотреть, что там находится.
Наконец, после длительных увещеваний тот согласился. Когда вскрыли замок крючком, в мальчишеских глазах зарябило от огромного количества холодного и огнестрельного охотничьего оружия. Там лежали два кавказских кинжала с необычайной заостренной формой клинка. Заостренные концы довольно скоро пришли в негодность от слишком рьяного употребления со стороны досужих пацанов.
Не повезло и элитным ружьям, которые привлекли особое внимание маленьких разбойников. Это были двуствольные ружья 12-го калибра с горизонтальным расположением стволов. Одно из них неописуемой красоты и такой же цены оказалось отделано серебром.
Мальчишки успели исстрелять весь порох и всю дробь, пока Вовкин отчим не обнаружил пропажу и не изъял обратно это ружье. Его особенно возмутило, что они взяли не простецкое, расхожее ружье, а уникальное, редкое по внешней отделке, с которым ребята обращались небрежно, кое-где поцарапав.
На поиски оружейных запасов отправлялись порой далеко от дома. В Рогожинском поселке обнаружили немецкую пушку с унитарными боеприпасами к ней. Они сначала раскачивали снаряд в гильзе, затем извлекали и порох, который обычно помещался в холщовом мешочке. Причем в немецких патронах порох был «макаронный», а в наших – семиканальный, короткими цилиндриками.
Подобные эксперименты и рискованные игры в невежественном исполнении нередко приводили к весьма печальным последствиям. Сколько наших пацанов погибло от всяких мин, гранат и артиллерийских снарядов! У знакомого и паренька поджигной взорвался в руке и основательно опалил ему лицо.
В одном классе с ними учился их товарищ, у которого не было руки. Он наступил на мину ногой, а оторвалась рука. Весь фокус заключался в том, что у немцев на вооружении были так называемые «лягушки», прыгучие мины.
Однако эта трагическая история не стала для наших испытателей строгим предостережением. Даже когда авторитетный Михаил Исаевич предупредил их соблюдать предельную осторожность при работе с оружием, те только тихо ухмыльнулись про себя. В подростковом возрасте отчаянных ребят трудно остановить, ибо они никогда не задумываются о последствиях, считая, что у них-то все обязательно получится.
Но получалось, как надо, далеко не всегда. Возле сожженного немцами танка КВ нашли в ручье какие-то полусферы с желтоватым веществом внутри. Решили взять их с собой, завернули в газету и пошли домой. И вдруг в руках стало что-то дымиться. А дело было весной, и ребята опустили неизвестное вещество в лужу. Тут поняли, что это белый фосфор. Химия пригодилась.
Как выяснилось, это были самозажигающиеся немецкие гранаты, заполненные раствором белого фосфора в сероуглероде, которые применялись для поджога наших танков. Они ударялись по танку, раскалывались, фосфор самовозгорался, прилипая к броне, и танк зажигался.
