Бывали примеры, что на вечерницах совершались убийства. Из соперничества друг к другу заводили между собою ссоры, оканчивавшиеся смертью одного из них. Часто из угождения к своей милой отважный парубок гнал другого. Оскорбление имени чьего-нибудь неминуемо рождало кровавое мщение. Матери и отцы строго воспрещали своим дочерям и сыновьям ходит на вечерние сходбища; но они украдкой выходили из дома и возвращались тихо, когда еще спали домашние. Вечерницы посещали и панычи (дети дворянские), но казаки, считая себя равными, вели с ними постоянные раздоры, и по той причине, что панычи скорее приобретали внимание девушек. Это раздувало между ними пламя взаимной ненависти: составлялись партии соперников, и взаимное преследование оканчивалось смертоубийством, которое до того возросло впоследствии, что редкая неделя проходила, чтобы не находили окровавленных трупов. Полиция принимала свои меры, но ей стоило великого труда достигнуть цели своей. Часто случалось, что разбивали полицейских чиновников. Вечерницы обратились ныне в тихие и дружеские собрания.
На вечерницах молодые обоего пола имели в виду высмотреть для себя будущего друга, а потом посылали свах с предложениями, на которые большею частию отвечали согласием. Те же, коих желания не выполнялись, вступались за свою честь и честь дома, и только одно посредничество посторонних останавливало мстительное преследование. Если посредничество оставалось без действия, то с ним страдало имя девушки и всего дома, и это воспламеняло отчаянное покушение на погибель взаимную. Тогда никто не щадил друг друга.
СЛОВАРЬ РЕДКИХ И СТАРИННЫХ СЛОВ
Баять (баитъ) — говорить, беседовать, рассказывать.
Бердо — род гребня для ткацкого станка.
Беседа — здесь: собеседник.
Бочи — бока.
Вервица — ременные четки, по которым молились; ими же стегали ослушных.
Глазет — парча с шелковой основой и гладкой серебристой или золотистой лицевой стороной.
Гудка — струнный музыкальный инструмент.
Гуж — петля, кольцо, глухая привязь.
Донце — нижняя часть какого-либо сосуда.
Ендова — широкий сосуд с носиком.
Епитрахиль — одно из облачений священника, надеваемое под ризою.
Задворица — задний, скотный двор, хлева под общим навесом; место за двором.
Зазнобушка — тот или та, в кого влюблен.
Залавица — глухая лавка с подъемной крышкой.
Залавочье — место под лавками в избе.
Запаска — крестьянская одежда из грубого сукна.
Исполать — хвала, слава.
Камка — шелковая китайская ткань с разводами.
Кика, кичка — женский головной убор, род повойника.
Коло — круг.
Косящетый — сделанный из деревянных косяков.
Кросно — крестьянский холст, новина, целый кусок.
Кружчаный — узорчатый.
Крупичатый — мелкозернистый.
Кулиш (кулеш) — каша-размазня.
Лития — молитвенное священнодействие, совершаемое вне храма или в его притворе; краткая молитва об упокоении душ усопших.
Мыкальник — лукошко для початков, веретен.
Насовка — рабочий сарафан, холщовый или крашеный; холщовая куртка для стряпни с рукавами; род фартука.
Намисто (монисто) — монеты на шнурке, бусы, ожерелье.
Онучи — портянки.
Орать — пахать.
Понева — юбка; плат, полотнище, покрывало.
Посконь — конопля.
Прядеюшка — пряха.
Рудо-желтый — оранжевый.
Рыдван — колымага, большая карета.
Скляница — бутылка, полуштоф.
Сопель — дудка, свирель.
Страва — пища, яство; жидкая похлебка.
Талан — счастье, удача.
Тенета — нить, жилка.
Тризна — поминовение усопших.
Убрус, убрусец — плат, платок; фата; почетная ширинка, подносимая новобрачной на поклон.
Фертик — франт, щеголек.
Чело — лоб.
Чёботы — мужская и женская обувь, высокий башмак.
Чуплюк — женский головной убор, кокошник.
Швец — крестьянский портной.
Ширинка — здесь: полотенце, отрезок цельной ткани во всю ее ширину, полотенце, подвязной передник без лифа.
Яхонт — рубин.
Ludi florales (лат.) — игры цветочные.
Kollar. «Narodn. Zpiew.», ч. 1, с. 274.
Веснянок весьма много, но здесь приводятся только несколько для примера.
Gebhard. «Fortfets. der Allgem. Westgeschicht. der neuen Zeit», ч. 33, с. 254, ed. 1789 г.
Kollar. «Narodn. Zpiew.», ч. 1, с. 274.
Снег. «Русск. простои. праздн.», вып. III, с. 211–214; Сах. «Сказ, русск. нар.», т. 1, с. 261. См. «Русск. обрядные песни» под статьею «Песни радуницкие». Он ошибочно причисляет к радуницким следующие три:
1. Ой, лелю, молодая, о, лелю!
2. Ты вставай-ка, молодец.
3. Как у деревни, у Ильинской.
Все они, собственно, поздравительные или, иначе, вьюнишные.
Кар. «И. Г. Р.», т. 5, прим. 26.
Goleb. «Lud polsk. jego zwycz. i zabob.», ч. 2, с. 269.
Зато с окончанием тканья мужчины обливают женщин водою, а иногда купают их в реке, чтобы согнать с них лень.
К числу зловещих птиц принадлежат ворон, грач, сыч, сова, филин, пугач и сорока. Название зловещих они получили за дикий и пронзительный их крик, напр., пугач и лесной филин воют среди глухой ночи голосом отчаянного человека, зовущего к себе на помощь, или кричат ребенком, иногда же хохочут, стонут и ржут. Суеверы носят при себе когти филина, чтобы отвратить от себя зло. Если ворон или другая какая-нибудь из зловещих птиц прокричит на кровле, то быть в доме покойнику.
В Москве сохранилось поверье о сороке, будто бы предавшей боярина Кучку. Известно, что Москва основана на месте убиения Кучки, и когда он, желая избегнуть своих убийц, спрятался под одним кустом; тогда сорока своим сокотаньем указала несчастного Кучку, который, умирая, проклял ее. Отсюда родилось верованье, что сороки изгнаны навсегда из Москвы.
Рассказывают еще, что Марина Мнишек, жена самозванца Дмитрия, была ведьма, и когда убили ее мужа, тогда она перекинулась в сороку и вылетела в окно из своего терема. За это были прокляты все сороки. Охотники до верований утверждают еще, что они прокляты одним набожным старцем за то, что одна сорока унесла последний кусок его сыра.
Сахар. «Сказ, русск. нар.», изд. 1841 г., т. 1, см. малороссийские песни под статьею «Троицкие», с. 272, причислил ее к троицким песням. Ее поют во всякое время, и она сочинена насчет гадающих, особенно когда делают загадки кукушке.
Максим. «Украин. нар. песни», с. 24–28, изд. Моск., 1834 г.
Об этом я слыхал, когда я был в Вене. Прогуливаясь по саду с одним немцем, я услышал кукушку. Немец немедленно заметил мне, что ее крик в это время предвещает неурожай.
Броневск. «Путеш. от Триеста до С.-Петербур.», 1810 г., ч. 1 и 2.
«Сын отеч.», 1836 г., № 16.
В нашем народе сохранились предания о превращении, происхождении и значении некоторых предметов, о коих он толкует по-своему. Представляем здесь несколько образцов
«Сын отеч.», 1836 г., № 16.
Кар. «И. Г. Р.», т. 4, с. 33–35, прим. 41, изд. 1817 г.
«Uber die alten Slawen», т. 1, с. 86; «Ant. Tkany», Mythol. И, с 43; Kollar. «Nurodn. Zpiew.», ч. 1, с. 426–427, ed. Budn., 1834 r.
Opera Varronis., ed. Bipon, 1788 г., in 8.
Guthrie. «Disserti Sur les antiquites de Russie», с 75, ed. S.-Peterb., 1795 r.
Иоанн Гусе сожжен на Констанском поле <в> 1415 г. июля 6, между тем богемский ученый Гаек говорит в своем сочинении 1383 г. об ивановском огне за несколько лет до смерти Гусса. Он замечает еще, что в его время жгли в Праге святояновские огни.
Kollar «Nurod. Zpiew», ч. 1, с. 425–429; Pauli. «Piesn. ludu polsk. w Galicyi», с 19–25, Lw. 1838 г.; Goleb. «Lud. polsk.».
Maciejow. «Pamietn. о dziejach pism, i prawod.». Slow., ed. 1839, ч. 2, с. 63. Некоторые из писателей видят в Купале индейское божество. — Dubois. «Moeurs constitutions et ceremonies des peuples de l'lnde», t. 1 и 2, Par., ed. 1815 r.
Такое ошибочное мнение ввел Гизель в своем «Синопсисе», ему последовал св. Дмитрий Ростовский (см. его «Четьи минеи») и другие писатели славянской мифологии. В наше время появилось странное мнение о происхождении Купалы, а именно г. Сабинина (см. журн. мин. нар. проев, за 1841 г., ч. XXXI с. 21). Он говорит, что религия в древней России была скандинавская, а не славянская; что Купала есть скандинавский Бальдюр, основываясь на том, <что> саги передают, что Бальдюр, будучи сожжен на корабле, упал в воду, а потом через несколько времени вышел Купалою из моря. Вся статья Сабинина преисполнена невероятными выводами, которые отчетливо разобраны Н. В. Савельевым-Ростиславичем (см. «Славян, сборн», с. CXZIV–CZII).
