Следовало закрепить успех. По вечерам Валерий регулярно наведывался на площадку. А однажды так разыгрался, что в протезах поломались почти все подшипники, протезы перестали разгибаться и сгибаться — заклинило. Хорошо, выручили игроки. Посадили на велосипед, подаренный Валерию сокурсниками, докатили до гостиницы. Дома у него хранился запас нужных деталей, он быстро устранил неисправность и снова вернулся в команду.
Бурков не предполагал, что учеба в академии так захватит его. Он понял, что боевой опыт, приобретенный им, будет по-настоящему ценен и нужен лишь в связи с новыми знаниями, с основательным изучением теории. Военная мысль — глубокая, точная — это боевой опыт, помноженный на хорошую теорию. Валерий уже на первом курсе берется за серьезную исследовательскую работу: «Разрешение некоторых противоречий, возникающих при организации взаимодействия авиации с наземными войсками».
…В сентябре слушатели курса выезжали на учения. Начальник курса предложил Буркову для передвижения в полевых условиях свой «уазик», но тот категорически отказался: «Не надо. Как все — так и я…» Ездил вместе со всеми на бортовой машине. Сперва залезал в кузов с помощью товарищей, потом научился проделывать это самостоятельно, в один прием, и даже спрыгивал с борта на землю. В результате к концу учений, а длились они почти четыре дня, протезы совсем сломались, пришлось переучиваться ходить на новых.
…В субботу, погруженный в свои занятия, Валерий не заметил, как свечерело. Не успел зажечь настольную лампу — в дверь громко постучали.
— Привет рыцарю печального образа! — ворвался в тишину комнаты молодой крепкий бас однокурсника капитана Сергея Петрова.
Учились они на разных факультетах, но встречались часто, вместе проводили свободное время; молодых офицеров связывала давняя дружба, начало которой положено еще в Афганистане, не раз сводили их там военные пути-дорожки — крепче такой дружбы не бывает.
— Все корпишь?.. «Первым делом, первым делом…» — пропел Сергей начальные слова известной песни. — Первым делом у них — конспекты, тактика, диспозиция… А девушки?! Как вам не ай-яй-яй, молодой человек! — воскликнул он с шутливой укоризной. — Вот что… Кончил дело — гуляй смело! Идем, проветришься.
Валерий с видимой неохотой подчинился уговорам друга, стал одеваться.
— Может, в Дом офицеров? — предложил Сергей. — Говорили, шефы приедут: концерт, потом танцы.
Веселое, беззаботное настроение друга передалось и Валерию: отчего бы, в самом деле не развлечься.
После шефского концерта Сергей повлек Валерия в фойе.
— Слушай, давай останемся на танцы. Я на прошлой неделе познакомился с интересными девушками — обещали прийти.
Играл оркестр, звучал вальс. Своих знакомых Сережа обнаружил не сразу, они стояли у стены за высокими колоннами. Сергей потащил Валерия к ним:
— Знакомьтесь, девчата, — геройский парень, но скромняга. Не сомневаюсь, он вам понравится. Если не сейчас, то потом, с гитарой в руках — вот увидите…
Петров пригласил на танец ту из девушек, которая назвалась Леной, и закружил ее в вальсе. Валерий остался стоять возле Ирины, стройной, кареглазой.
— А мы разве не танцуем? — спросила она.
— Лучше в другой раз… Знаете что… — предложил он, — тут есть кафе, и, наверное, найдется свободный столик. Идемте, посидим…
В уютном кафе музыка звучала тише и не мешала беседе. Здесь Валерий понемногу разговорился, но о себе рассказывал скупо. От Ирины он узнал, что живет она недалеко, на соседней станции, окончила институт, работает. Девушка ему нравилась. Пожалуй, ни у кого прежде не видел он такой улыбки — столько света в ней… Черты лица тонкие, мягкого рисунка. Шатенка, короткая прическа, на щеках нежный румянец. Нравилась ее простая манера поведения. Одним словом, было все, чтобы случилось то самое — «с первого взгляда». Во всяком случае, знакомство состоялось. Скованность первых минут прошла, Валерий шутил, смеялся — он был просто самим собой. Не заметил, как пролетел вечер.
Валерий провожал Ирину до электрички. Но когда возвращался, радостное настроение покинуло его. За последние полтора года жизнь научила его строго оценивать свои поступки. Задумывался ли он раньше, всерьез, о праве на личное счастье? И разве мало ему того, что у него есть: служба, учеба в академии — чего тебе еще надо? — всего добился. Разве это, само по себе, недостаточно для счастья? Порассуждав так и эдак, он, кажется, окончательно запутался и махнул рукой: «Пройдет».
Через неделю напомнил Валерию о субботнем знакомстве «зачинщик» его, Сергей.
— А знаешь, друг, между прочим Лена звонила, передавала тебе привет от Ирины, они обещали прийти сегодня опять на танцы.
— Я не пойду, — отрезал Валерий. — Какой с меня танцор?..
— Это ты брось, — сказал Сергей. — Будто я не помню, как ты отплясывал в «Интуристе» на своих именинах… Пойми, что я обещал: придем, мол. Дал слово гвардейского офицера. Ты уж не подводи меня.
— Ну ладно, — согласился Валерий. — Уговорил… За честь гвардии капитана…
В тот вечер Валерий пригласил Ирину на танец. Играла музыка, в такт ей двигались пары. Валерий увлек девушку в самую середину зала, чтобы затеряться среди танцующих; но, посмотреть со стороны, он ничем не выделялся среди других — партнер, как все. Только Ирина порой поднимала вопрошающий взгляд, в котором Валерий, будь он чуть внимательней, прочел бы оттенок недоумения: непонятным казался ей кавалер… Лицо так странно меняется: то весел, остроумен — становится моложе своих лет, то вдруг делается старше — задумчивость нападает. И движенья в танце у него какие-то странные: передвигает ноги как-то… механически, что-ли? Что с ним?
Танцевали недолго. Потом снова сидели в кафе. На этот раз Ирина была в другом настроении. Разговаривала мало, отвечала невпопад, взгляд задумчивый. Валерий заметил перемену в ней, но если бы ему дано было заглянуть в душу девушки, он открыл бы для себя нечто большее. Но на то и существуют тайны, как и хранимая отныне Ириной: она сделала свое открытие, признание себе самой — ей нравился этот странный майор.
На этот раз Валерий провожал Ирину до самого дома. Перед тем, как расстаться, долго еще сидели на лавочке.
— Поздно уже… — тихо проговорила Ирина. — Я пойду…
— Да, пора, — согласился Валерий, — как бы не получилось, как в той песенке «опять по шпалам» — скоро последняя электричка. — Однако уходить не торопился. Достал записную книжку. — Знаешь что… Давай запишем на всякий случай наши телефоны…
…По номеру, записанному рукой Ирины, Валерий позвонит только через несколько месяцев. Ирина не раз звонила сама. Он подходил к телефону, но, услышав знакомый волнующий голос, клал трубку. Сережа Петров, которому Лена сказала, что Ирина безуспешно ищет встречи с Валерием, крепко отругал своего друга:
— Сколько ты будешь мучить такую хорошую девчонку?!
На возражения Валерия насчет того, что, мол, жизнь сложна, а еще есть кроме того свои, особые сложности, Сергей отреагировал просто:
— Сам все усложняешь. Ирина все знает о тебе… Вопросов у нее на этот счет нет: ты ей нужен такой, каков есть…
Отчего так велик оказался испытательный срок, назначенный им себе? И зачем Валерий нарушил его сам? Этого он не смог бы объяснить. Так уж устроена душа человека. В конце концов он понял одно — без Ирины жить не сможет. Речь шла, как говорили в старину, «о серьезных намерениях». В один прекрасный день Валерий решился и поехал к ней. Просить руки и сердца…
Вместо эпилогаМне удалось встретиться с героем моего повествования Валерием Бурковым в доме его матери, в Челябинске, на другой день после его свадьбы. Валерий привез невесту в родной город. Рассказывали, на свадьбе Валерий отплясывал цыганочку — он и тут сдержал свое слово.
В тот погожий летний день, и дома, и потом, когда мы отправились в училище, где Валерию предстояло выступить перед курсантами, они, Валерий и Ирина, всюду были неразлучны. Присутствовала она и при моей долгой беседе с Валерием. Глядя на нее, я подумал о том, какую трудную заботу принимает она на свои тонкие руки, на хрупкие плечи. Но стоило увидеть свет в ее глазах, сразу уверился — все под силу любящей душе.
Еще запомнилось… Это когда они собрались втроем: Валерий, мать его, Александра Тимофеевна, Ирина… У меня тогда возникло ощущение того, что, наверное, человеческое счастье способно передаваться на расстояние. Нельзя было не восхититься их умению, таланту быть вот такими счастливыми. Наверное, каждый по-разному, но счастливы были они одним счастьем.
Во время работы над этой повестью я старался не терять с Бурковым связь. Мы переписывались. Валерий писал мне о своей учебе, о жизни.
