страной и одержимость в вопросах обеспечения собственной безопасности. Несмотря на все несчастья, которые он навлек на свою страну, Саддам Хусейн сохранил власть после войны в Персидском заливе. Чего он лишился, так это наступательного потенциала.
Уроки безопасности
После нефтяного кризиса 1973 г. стало ясно, что нефтяные компании не могут бороться с кризисами в одиночку и что этим должны заниматься правительства. За истекшие годы промышленно развитые страны создали систему энергетической безопасности с Международным энергетическим агентством в центре и стратегическими запасами вроде стратегического нефтяного резерва США, которыми можно воспользоваться для восполнения дефицита и предотвращения паники. Международное энергетическое агентство является структурой, которая позволяет координировать действия и обеспечивать своевременный обмен точной информацией, что является абсолютно необходимым для предотвращения паники и дефицита. Послекризисные годы показали, что если рынку дать время, то он приспособится и перестроится. Эти годы также продемонстрировали способность правительств не поддаваться искушению сразу же ввести контроль и опуститься до управления рынком на микроэкономическом уровне. Естественно, правительствам трудно воздержаться от вмешательства, когда царит неопределенность, нарастает паника и сыпятся обвинения. Тем не менее шесть крупных потрясений, случившихся с начала 1950-х гг. по 1991 г., показали, что система поставок способна адаптироваться настолько успешно, что дефицит исчезает быстрее, чем ожидалось. Фактически проблемой в 1970-е гг. была не собственно нехватка нефти, а нарушение системы поставок и неразбериха с правами собственности на нефть, что влекло за собой спешную реорганизацию системы в условиях высокой нестабильности. В 1990 и 1991 гг. опыт предыдущих кризисов в сочетании с механизмами, созданными после 1970-х гг., и более качественным информированием сделал эффект нарушения поставок в результате кризиса в Персидском заливе намного менее серьезным, чем могло бы быть.
Но даже если опыт и позволяет более рационально реагировать на события, все равно остаются важные вопросы. Во время нефтяного кризиса в 1970-е гг. политическая система США оказалась неготовой к одному из самых крупных и дорогостоящих потрясений в послевоенную эпоху. Вместо взвешенной реакции на весьма серьезную проблему в ход пошли эмоции, поиски виновных и козла отпущения. Уотергейт, конечно, объясняет это в определенной мере. Однако подобная непоследовательная и противоречивая реакция заставляет задуматься о том, как Соединенные Штаты, даже пережив кризис в Персидском заливе, будут реагировать на последующие энергетические потребности и кризисы. То же относится и к другим странам.
Третья волна борьбы за охрану окружающей среды
Несмотря на то что мир продолжал двигаться за счет нефти, а экономика – жить за счет нефти, «углеводородному обществу» был брошен, на этот раз изнутри, новый вызов, предвещавший великое столкновение, которое, возможно, окажет воздействие на нефтяную отрасль и на образ жизни человечества в обозримом будущем. Сейчас промышленно развитый мир вновь столкнулся с волной движения в защиту окружающей среды. Первая волна, в конце 1960-х – начале 1970-х гг., ставила в центр внимания чистоту воздуха и воды и явно носила ярлык «Сделано в США». Она имела огромное значение для энергетики, поскольку дала мощный толчок для перехода с угля на жидкое топливо и быстро повысила напряженность на мировом нефтяном рынке, подготавливая основу для кризиса 1973 г. В 1970-е гг., когда большее значение стало уделяться безопасности и тяжелые для экономики времена заставили вновь сосредоточиться на создании рабочих мест и экономической эффективности, движение в защиту окружающей среды до некоторой степени утратило свою движущую силу. Его вторая волна ставила более узкие задачи, в основном концентрируясь на замедлении или прекращении развития атомной энергетики. Этого действительно удалось добиться во многих промышленно развитых странах, устранив с дороги то, что представлялось главным инструментом противодействия нефтяному кризису.
Мощная третья волна начала подниматься в 1980-х гг. и получила широкую поддержку, несмотря на традиционные идеологические, демографические различия, а также различия в предпочтениях. Это международное явление, зародившееся как в Европе, так и в Северной Америке, было направлено на борьбу со всеми видами ущерба окружающей среде – от уничтожения тропических лесов до утилизации отходов и, все в большей мере, на борьбу с изменением климата.
Катализатором новой волны движения за охрану окружающей среды послужило, пожалуй, событие апреля 1986 г., когда произошла авария на атомной электростанции в Чернобыле, на Украине. Реактор расплавился, и ветер разнес облака радиоактивных частиц по европейскому континенту. Первой реакцией советского правительства было полное отрицание факта, распространение заявления о том, что ядерная катастрофа – это измышление злобной западной прессы. Тем не менее через несколько дней до Москвы доползли слухи о беспорядках на железнодорожном вокзале в Киеве, о массовой эвакуации и жертвах. Нарастала критика со стороны международной общественности. Однако покров молчания не был снят, что подогревало спекуляции вокруг ужасной катастрофы. Наконец более чем через две недели после аварии Михаил Горбачев выступил по телевидению. Его речь была совершенно нетипична для советского руководителя, и она коренным образом отличалась от обычного общения Кремля со своим народом и остальным миром. Не было пропаганды, не было отрицания, а было серьезное, горькое признание того, что печальный инцидент действительно произошел, но принимаются меры по удержанию контроля над ситуацией. Только тогда советский народ и весь мир узнали о том, насколько опасными были первые несколько дней после аварии. Некоторые советские руководители впоследствии говорили о том, что именно Чернобыль стал поворотом к политике гласности и перестройки в СССР. Те, кто в Европе клеймил помешательство западного капитализма на вопросах окружающей среды, были вынуждены пересмотреть свою идеологию. И в Восточной Европе, и в Советском Союзе движение в защиту окружающей среды стало одним из наиболее важных объединяющих факторов борьбы с коммунизмом, и не без основания, поскольку с падением железного занавеса обнаружилось, что среди наследия времен циничного правления коммунистов были страшные экологические разрушения и катастрофы, некоторые из них, вероятно, уже необратимые.
Чернобыль с его невидимой, но смертельной угрозой, послужил наглядным предупреждением об опасности выхода технологий из-под контроля, вызвал огромное доверие к новой волне движения в защиту окружающей среды. Он помог развернуться движению «зеленых» в Европе. В США Закон о чистом воздухе 1990 г. стал вехой в борьбе за сокращение выбросов загрязнений в атмосферу. Начала формироваться и более широкая, а точнее, глобальная повестка дня, связанная с изменением климата и глобальным потеплением.
Тем не менее 1990-е гг. начались не экологической драмой, а борьбой за нефтяные ресурсы Персидского залива, от которых мир по-прежнему сильно зависел. Кризис в Персидском заливе вернул внимание к вопросу энергетической безопасности, вновь заставив правительства заниматься обеспечением надежности поставок. Однако стремление к энергетической безопасности на этот раз все больше пересекалось, а иногда вступало в противоречие с третьей волной борьбы за охрану окружающей среды.
