нацистской законодательной программы, особо упоминались законы Джима Кроу – хотя для нацистской Германии предлагалась более «ограниченная» версия. Некоторые аспекты американского расового законодательства особо привлекали нацистских экспертов, в частности, исключительно американская практика жесткой криминализации межрасовых браков легла в основу «Закона о крови». Другие аспекты, такие как правило одной капли, казались им чрезмерно суровыми. Некоторые из более радикальных нацистов, особенно Роланд Фрайслер, призывали извлечь уроки из американского законодательства и юриспруденции, в то время как умеренные, такие как министр юстиции Гюртнер, стремились преуменьшить полезность американских прецедентов. Никто не выступал за полное заимствование американских юридических практик; все осознавали, что либеральные традиции Америки находятся в состоянии войны с ее расизмом, но многие одобрительно высказывались о том, что «Национал-социалистское руководство по праву и законодательству» называло «фундаментальным осознанием» Америкой необходимости создания обеспечиваемого законом расового порядка, хотя нацистские авторы всегда добавляли, что задача построения полностью расового государства остается на долю национал-социалистской Германии.
Что можно обо всем этом сказать?
Важно для начала подчеркнуть то, о чем не говорится в этой книге: в ней не объясняется зарождение нацизма. Ни один разумный человек не станет делать вывод, что именно Америка вдохновила нацистов на их преступления. Безумием было бы заявлять, подобно экстремистам как левого, так и правого толка, что Соединенные Штаты являются источником всего мирового зла, и не меньшим безумием было бы возлагать на США ответственность за то, что случилось с Германией и ее владениями с 1933 по 1945 год. Нацизм возник по бесчисленному множеству причин, большинство из которых имеют чисто германское происхождение, и ответственность за нацистские преступления лежит на немцах и тех, кто с ними напрямую сотрудничал. В конечном счете Соединенные Штаты определенно сыграли свою роль в поражении Гитлера.
Содержание этой книги ставит перед нами вопросы не о зарождении нацизма, но о роли Америки в этом процессе. Все мы согласимся, что нацисты совершали чудовищные преступления, вне зависимости от того, насколько интригующим и привлекательным они находили американское расовое законодательство. Но как так получилось, что Америка создала законы, выглядевшие интригующе и привлекательно для нацистов?
В каком-то смысле на этот вопрос несложно ответить. Все мы знаем, что в Соединенных Штатах существовал расизм и что он пустил глубокие корни. Ни для кого не новость, что в Америке в начале XX века имелось уродливое расовое законодательство. Мы уже знаем о существовании параллелей между Америкой законов Джима Кроу и нацистской Германией, которые достаточно очевидны [418]. Мы знаем об интересе нацистов к американской евгенике. Историки уже задокументировали нацистское восхищение американской экспансией на запад. Возможно, о нацистской моде на Франклина Рузвельта не слишком известно, но тем не менее и она имела место. Если бы мы не осознавали всю глубину нацистского интереса к американскому расовому законодательству в период создания Нюрнбергских законов, вряд ли этот интерес мог бы поразить нас в полной мере. Образ Америки, увиденный глазами нацистов начала 1930-х, не воодушевляет, но вряд ли его невозможно опознать.
Тем не менее взгляд на Америку глазами нацистов говорит нам о том, чего мы не знали или не вполне осознавали, – о природе и размерах американского расизма, а также о месте Америки в его более широкой мировой истории. В частности, взгляд на Америку глазами нацистов говорит нам кое-что неприятное о специфике американской правовой культуры.
Место Америки в глобальной истории расизма
Прежде всего, глядя на Америку глазами нацистов, мы приходим к истине, которую признавали мудрые ученые, но которую с трудом могла осознать наша общая культура. История американского расизма – не просто история штатов Юга с их законами Джима Кроу [419]. Следует преодолеть тенденцию приравнивать расовое законодательство Америки к законам о сегрегации; нужно смотреть дальше «зеркальных отражений» нацистской Германии и южных штатов. Рассматривая историю расизма в Америке как историю процессов «Плесси против Фергюсона» и «Браун против Образовательного комитета», сегрегации и героики движения за гражданские права, мы рискуем ослепить себя безмерным размахом происходившего. Все европейские эксперты 1930-х признавали, что конфликт между белыми и черными является лишь одним из аспектов истории американского расизма [420]. На самом деле нацисты почти никогда не упоминали об американском отношении к чернокожим, не упоминали они также и об американском отношении к другим группам, в частности к азиатам и коренным американцам: с их точки зрения, «нордическая» Америка сталкивалась не просто с «проблемой негров», но с проблемами «монголов», индейцев, филиппинцев и прочих бесчисленных «ненордических» групп, пытавшихся «пробиться наверх» [421]. Точно таким же образом влиятельное положение Америки в мировом расизме XX века связано с намного более широкими американскими разновидностями законодательства, чем просто сегрегация на Юге. В частности, оно связано с национальными и общегосударственными программами, основанными на расе, – иммиграции, присвоении гражданства второго сорта, равно как и на законах о запрете на смешение. Именно эти аспекты американского законодательства имели наибольшую привлекательность в нацистской Германии, а не сегрегация Джима Кроу в узком смысле.
И как мы видели, эти аспекты американских законов действительно были весьма привлекательны для нацистов. Этот не слишком приятный факт вынуждает нас признать столь же неприятные исторические данные о месте Америки в мировой истории расизма. В начале XX века Соединенные Штаты были не просто страной, где существовал расизм. Это была страна с ведущей расистской юрисдикцией – настолько, что даже нацистская Германия смотрела на Америку как на пример и источник вдохновения. Выводы, которые делают Дэвид Фитцджеральд и Дэвид Кук-Мартин по поводу иммиграции – что «Соединенные Штаты являлись лидером в разработке откровенно расистской политики гражданства и иммиграции» [422], – верны и в отношении других областей законодательства, обзор которых также наличествует в этой книге. В начале XX века Соединенные Штаты с их глубоко укоренившейся идеей превосходства белых, а также живой и новаторской правовой культурой были страной, шедшей в авангарде создания расистского законодательства. Именно таковой ее рассматривали нацисты, и не только они. Так же обстояло дело в Бразилии [423], в Австралии и Южной Африке [424], и то же было верно для германских колониальных администраторов, искавших модель для создания закона о запрете смешения рас [425]. И хотя нацисты и любили упоминать Южную Африку как политического попутчика, в начале 1930-х годов они мало что цитировали из южноафриканских законов [426]. Больше всего их интересовал «классический пример» Соединенных Штатов Америки.
Естественно, то, что США были лидером в расистском законотворчестве, вовсе не означает, что они были единственной страной, которую можно обвинить в расизме. Европа имела собственную многовековую историю преследований, во многом послуживших прообразом нацистской политики: нацисты
