фантастического, чем сама фантазия, – она также один из самых достойных претендентов на звание самой великолепной формы развлечения в настоящий момент – как на сцене, так и на экране.
Постоянное взаимодействие между живым и цифровым, сценой и экраном, кадры крупным планом – все это делается, чтобы создать у зрителя впечатление, что он смотрит шоу в прямом эфире. Зрители Ziegfeld Follies и «Twinkle» видят множество альтернативных зрителей, включенных в действие постановки, замаскированных под случайных свидетелей, находящихся в непосредственной близости от сцены и звезд. Когда TaeTiSeo выходят из лимузина в «Twinkle», их приветствует целая армия фотографов, подчеркивая близость зрителей к объекту просмотра. Когда группа входит в театр и кокетливо идет через вестибюль, 2-е мужчин – случайных зрителей – поедают их глазами и присоединяются к девушкам для исполнения короткого танца. Как и фотографы, мельтешащие у входа в театр, эти 2-е мужчин внутри театра подчеркивают желание зрителей рассмотреть звезд поближе во время короткого контакта.
Но мужчины, исполнившие короткий танец с девушками в «Twinkle», не ограничиваются только ролью зрителей. Они также демонстрируют готовность взаимодействовать со звездами. Разрушение границы между исполнителем и зрителем вводит понятие новой функции «зритель-актер», размывается граница между просмотром и действием, пассивностью и проактивностью, потребителем и производителем, трудом и отдыхом.
Аналогичные импульсы появляются в самой экстравагантной части фильма 1946 года, когда Фред Астер и Люсиль Болл решают сыграть роли солидного джентльмена и красивой девицы в эпизоде «Here’s to the Girls». Эпизод показывает целую коллекцию титулованных исполнительниц: балерин в розовых пачках, группу леди в розовых боа и серебристых нарядах и «стаю» женщин-кошек, одетых в блестящие черные платья. Их коллективное исполнение сегодня подверглось бы осуждению со стороны феминисток, так как вся сцена имеет единственную цель – вызвать чувство удовольствия у мужчин и восхищенные мужские взгляды при виде женской красоты. Фред Астер меняет свою роль, превратившись из певца/ведущего, объявившего начало главного номера, в простого зрителя. Номер начинается с представления Астером женского ансамбля следующими стихами:
За красивых леди,
За этих замечательных девочек,
Адель и Молли, Люсиль и Полли,
Вы их найдете в Ziegfeld Follies.
За их шелка и атласы,
За бриллианты и жемчуга,
За эту палитру красок…
Мы начинаем картину,
Итак, я вызываю красивых девочек!
В этой вступительной речи Астер не скрывает своего очарования при виде такой концентрированной женственности. Причем в этот момент он одновременно является и актером, и зрителем, включенным в действие на экране. Мы видим пример свободной зарисовки визуальных эффектов перед глазами зрителей кинофильма. Точно так же сюжет «Twinkle» выстраивается вокруг свободно связанных между собой миниатюр – прибытие звезд в театр, их подготовка к выходу на сцену, их заключительное выступление. Видеоклип, нацеленный на показ в наилучшем свете грациозной красоты 3-х звезд, больше напоминает рекламный ролик или коммерческий фильм, нежели связный художественный рассказ. Надо признать, краткость музыкальных видеоклипов просто не допускает формата расширенного повествования. Скорее, здесь оправдана сжатая или импрессионистская фрагментация всей сюжетной линии. «Twinkle» состоит из фрагментарных эпизодов, прославляющих звездных исполнителей, и эта особенность не может избежать внимательного взгляда зрителей. Припев: «Даже если я скрываю, я мерцаю, // Что я могу поделать, если я просто выделяюсь, // Даже под вуалью я мерцаю», – привлекает внимание к различным уровням ракурса внутри видео и за его пределами, преобразовывая вуайеризм [249] в общепризнанную форму видения.
Структура ревю и музыкального видео усиливает их родство: отсутствие сюжета в ревю подобно отсутствию повествования в музыкальном видео. Хотя ревю отличает наличие едва обозначенных сюжетов и легкоузнаваемых тем, в нем отсутствует рассказ, главным образом потому, что оно относится к визуальному, а не вербальному жанру. Различие между ревю и мюзиклами зависит от присутствия узнаваемой, повествовательной сюжетной линии, рассказанной словами. Томас Хишэк считает: «Театральное ревю – это сборник песен, танцев и скетчей, которые написаны, оркестрованы и поставлены в формате, позволяющем воспринимать их как целое развлекательное представление без наличия сюжета. Это отличается от постановки водевиля, в котором несколько отдельных актов скомпонованы, чтобы создать единую программу» [250]. Подобно ревю, многие музыкальные K-pop клипы состоят из свободно связанных тем или миниатюр, что частично объясняет, почему в этих видео делается такой акцент на стилизацию большого количества визуальных эффектов, вместо того чтобы вбивать в мозги зрителям незабываемые истории посредством устного слова. Как отмечала Кей Дикинсон, главный парадокс музыкальных видео заключается в том, что «сложные части совместимы, в то время как они кажутся несовместимыми, и “господство” любого конкретного элемента постоянно подвергается сомнению» [251].
Отсутствие стабильного «сюжета» побудило Хишэка точно определить причину кончины крупномасштабной кинематографической инсценировки живой постановки.
Киноверсия Ziegfeld Follies (MGM, 1946 год) не стала суперхитом, и никогда снова киностудия не будет пытаться воссоздать бродвейское ревю на экране. Так же как сам Бродвей отвернулся от формата ревю в конце 1940-х, так же и Голливуд бросит попытки возродить этот уникальный вид развлечения в формате кино. Сюжет продолжит главенствовать в большинстве мюзиклов, и даже идея фильма, достигшего кульминации с выходом Big Show, выйдет из моды к концу 1950-х. Ревю превратится в вещь из прошлого – и на Бродвее, и в кино. Но какие же славные моменты скончались вместе с ним! [252]
Интересно, что бы сказал Хишэк, если б увидел, как «Twinkle» полностью воплотил формат ревю, особенно Ziegfeld Follies, извлекая выгоду из показа чувственных и стройных суперзвезд в качестве своей основной привлекательности? Продолжительность и формат голливудских художественных фильмов, возможно, не вызвали желания снова пригласить ревю на танец. Давайте рассмотрим пример с песней «Diamonds Are a Girl’s Best Friend» в исполнении Мэрилин Монро из художественного фильма Gentlemen Prefer Blondes (20th Century Fox, 1953 год). Этот культовый номер, извлеченный из 2-часового фильма, стал единственным основанием для создания одинаково культового музыкального видеоклипа «Material Girl» в исполнении Мадонны, которая открыто утверждала, что воздает этой песней должное выступлению Монро. Но именно организация пространства придает непрерывность действию: авансцена аккуратно разграничивает номер от повествования в фильме.
Музыкальные видео с их краткостью и отказом от последовательных сюжетов стали прекрасным медиаформатом для возрождения особенностей ревю. Едва связанные между собой миниатюры, следующие одна за другой без какой-либо необходимой непрерывности повествования, предлагают ряд легко адаптируемых мотивов, обеспечивающих структуру музыкальных видео. Длительность клипов обычно не превышает 5-ти минут, что идеально подходит для сокращенной продолжительности концентрации внимания в эпоху TGIF. Следовательно, связь между американскими ревю начала XX века и современными корейскими музыкальными видеоклипами, которая на первый взгляд кажется маловероятной, легла в основу создания нового гибридного жанра наподобие стиля,
