Друг, если бы Вы тогда, после выяснения, рванулись ко мне, нашли бы простые слова, ничего бы не было, но — Вы велико- и равнодушно поручили меня Богу — я без иронии — т. е. большой дороге: вернули меня домой, отказались от меня. (Я слов не боюсь.)
* * *
Презренную и прекрасную бренность.
* * *
До свиданья
То есть:
До страданья
* * *
Океаний
сады.
До свиданья:
То есть
До страды
Новой…
* * *
Расставаний
Розные
Столбы…
До свиданья
То есть:
До страды!
В пламенем
Игравший хворост,
До свиданья:
До ножа — еще раз
В грудь —
До свиданья:
То есть:
До суда
Дня —
Где растаптывавших сердце — судят.
— поправший всё! —
Где за сирое мое словцо
Там станций
Где за сирое мое словцо: останься…
* * *
Тише всего
Веко — к оку.
* * *
Тише всего —
Шаг судьбы
* * *
(Дно оврага — 10-го сент<ября> 1923 г., Никогда не узнаешь, что жгу [206]: варианты:)
Недоверчивым внукам своим поведай:
— Просто — с ангелом лечь!
Прав, что слепо берешь. От такой победы
Руки могут — от плеч!
* * *
О, не вглядывайся! Под луной бродячей
С кем — и мало ли спал?
Прав, что слепо берешь. От такой удачи —
Слезы могут — из скал!
* * *
листвой |
Под луной | падýчей — во мне, бродячей —
Кто судьбы не искал?
* * *
О, не вглядывайся! Под листвой падучей —
С кем и мало ли спим?
, сухие сучья…
С летом кончено сим.
* * *
Проходные руки, стихи на случай —
С часом кончено сим
* * *
Ночь. Листвы падучей
Дождь. Сухие сучья
Рощ. Из синей тучи
Столп: стальная кось
* * *
Ночь. Листвы падучей
Дождь. Сухие сучья
Рощ. Меж лбом и тучей —
Мост: стальная кось.
* * *
… и руки —
Врозь.
* * *
(Запись невероятно-сокращенная и мелкая, догадываюсь с трудом:)
Если Вы внимательно вчитаетесь в первое после разминовения, очень внимательно, сверх, Вы поймете что в жизни моей не всё как месяц назад. Разбег был взят слишком большой, я уже неслась по пути живого (допелась!) если это был бы столб я бы разбилась. Не хочу договаривать словами, хочу чтобы Вы поняли так, и так поняли (правильно). Я могла бы Вас вовсе не мутить, но — здесь всё начистоту, иначе вся встреча не будет стоить ни копейки. (NB! в конце фразы сомневаюсь, прочесть невозможно, восстанавливаю изнутри и более подходящего (и по виду) не нахожу.) Человек со мной рядом. Ваше дело поставить его — между нами. Счастлива ли я с ним? Да. Пос. ум. (?) <сверху: Посколько умею (?)> Не скрою, напиши Вы мне это, я бы сказала: как я — (?) Посему, если будет — не пишите. Ничего не знаю о будущем, — м. б. и мост! (т .е. с моста, 1932 г.) Мне нужны руки люб. др. (любого другого?), хотя бы, чтобы в последнюю минуту — столкнул. Этот человек — хороший повод для смерти, всё налицо. Чары чуждости.
* * *
Запись — другому [207]:
Веянье севастопольского утра: молодость, свежесть, соль, отъезд. Так складывались у меня чувства к человеку. — Господи, научи глядеть вглубь! — А сейчас вспоминаю как и я всегда сердечно удерживала Вас.
(NB! Севастополь: его рассказ. Чувства — м. б. о моих к нему в связи с его рассказом. (NB! Я и по сей день способна любить человека «за Севастополь».) Господи, научи — его, конечно (меня, пожалуй — разучи!). Посл<едняя> фр<аза>, очевидно, обо мне: как я его, и не любя, сердечно удерживала (NB! любила бы — не удерживала бы!). И уже явно к нему:)
Ваше прошлое, к<оторо>го я не знаю, для меня — клад. Вы пришли ко мне богатым — хотя бы страданиями, к<отор>ые вызывали! унизанный, как жемчугами — слезами оставленных. Пусть всё это не так было, я иначе — не увижу!
* * *
Дно Оврага: варианты:
С койки затхлой
Ночь по каплям
Пить — другую поищи!
Тьма — без пятен,
Дождь — бесплатен,
Смерть беспошлинна в ночи.
* * *
Я вечность знала в чаду часов,
В распутице чувств и стрелок.
: песок
В песочнице — слишком мелок!
* * *
Когда ж поедем?
* * *
В Бессмертье что час — то поезд!
* * *
К тому же:
Для меня одиночество — временами — единственная возможность познать другого, прямая необходимость. Помните, что я Вам говорила: окунать внутрь и так глядеть. Так Вас сейчас окунаю. И гляжу. И вижу. Моя задача (о, у Вас тоже есть своя!) доказать Вам нищету мира вещественного: наглядных доказательств. Знаете, иногда я думаю: ведь я о Вас почти дословно могу сказать то, что говорила о Казанове: — «Блестящий ум, воображение, горячая жизнь сердца — и полное отсутствие души». (Раз душа не непрерывное присутствие, она — отсутствие.) Душа это не страсть, это непрерывность боли.
* * *
(Так Поликсена, узрев Ахейца [208] — 12 bis сент<ября> [209] 1923 г.)
* * *
Женщины Трои:
Елена — пустое место красоты
Кассандра — видящая
Поликсена — страсть к врагу
Андромаха — вдова Гектора, мать
Пенфезилея — любовь-ненависть
Ифигения — смерть за Грецию
Энона — жена Париса, ненависть до гроба
— и все, кроме первой и последней — я.
* * *
Вотще ожидают на том краю
Подруги, в лепете трав забвенных…
Вверяюсь, теряюсь — и вновь пою
Презренную — и прекрасную бренность!
* * *
Подруги! Милые! Раньше тьмы
Ушедшие!
за те холмы
Зашедшие — раньше солнца!
* * *
Пограничный холм.
* * *
Граница — или страница?
* * *
И вот, опустив ресницы,
Гадаю: бешеных дней моих
Граница — или страница?
* * *
Не в первый раз — не в последний раз?
* * *
Аллеи последняя алость.
* * *
(Как та чахоточная что в ночь [210] — 15-го сент<ября> 1923 г.)
* * *
Стою, гадаю: канун? конец?
* * *
Нищий и вечный жест
* * *
Не крепость: брать не надо штурмом!
(с трудом обнаруженный в тощей синей тетрадочке в несколько листков — так легко могшей пропасть!)
* * *
Пока я буду говорить — о Ваших стихах или о Вас самом: — «Нет, не так, так не надо» — всё хорошо: под всеми этими нет — одно сплошное да. Когда же начнется: «Да, да, правильно, очень-хорошо, совершенно-верно» — всё поздно, ибо под всеми этими да — одно сплошное-безнадежное! — НЕТ.
* * *
(В первом — сосредоточенное внимание, страстная жажда правды — своей и чужой — исхищренное и напряженное проникновение в другого — проникновение слухом — неустанная проверка высокой меры — ничего не спустить как поэме! вся надежда, вся вера, вся ставка на подлинник, вся непомерность требования от другого как от себя.
Во втором: снисхождение, высокомерие, усталость, равнодушие, двое-душие, без-душие.
В первом: tout à gagner [211].
Во втором: rien à perdre [212].
— по-русски: всё равно провалилось! —)
* * *
Присылайте мне все вырезки Ваших статей, — я газет не читаю: одним видом брезгую! — Вас я читаю и чту. Вы для меня не газета, а книга, — почти что белая (м. б. очень черная: горе: NB! мое от Вас — в будущем). Мне это важно как встреча с Вами вне Вас и меня, как Вы — и мир. Много ли Вы в газетах лжете? (Иного они и не заслуживают.) Прочувствую Вас и сквозь ложь.
* * *
Стихи сбываются. Поэтому их не все пишу.
* * *
Перечтите, если не лень, в Ремесле «Сугробы».
…И не оглянется
Жизнь крутобровая!
Здесь нет свиданьица,
Здесь только проводы… [213]
Писано было в полном разгаре дружбы, на прямой дороге схождения, по которой шли (шлось) гигантскими шагами — целыми телеграфными столбами, положенными вдоль! — …а ведь вышло, сбылось. В час разминовения я бы иначе не написала.
Я знаю это помимовольное наколдовыванье — почти всегда бед! Но, слава Богу, — себе! Я не себя боюсь, я своих стихов боюсь.
* * *
Книги и люди ничего не открыли мне кроме моей безмерной возможности любить: Готовности служить.
* * *
Так, начав с: «Я привыкла к Вашим письмам», я пожалуй кончу это письмо (когда??) — «Я отвыкла без Ваших писем».
