— "Зачем так писал? Совсем непонятно.
— "А как, по-твоему, надо было писать? — спрашивают его.
— "Всех босяк в один кучка собирай, — ответил чеченец.
"В толпе, конечно, хохот. Но, между прочим, двое побежали заявлять в дорожное отделение НКВД. Тут кто-то посоветовал чеченцу удирать пока его не арестовали за антисоветскую агитацию чеченец — ходу! За ним погоня. На полпути двое милиционеров его догнали, да только арестовать не смогли. Чеченец-то увертливый оказался. Обоих милиционеров кинжалом порубил и в горы к абрекам ушел… Вот как, значится, дело было".
Над этим рассказом посмеялись и спор вспыхнул снова. Продолжался он до самого отбоя ко сну и закончил его наш камерный староста Дедовских следующими " словами поговорки: был бы человек, а дело найдется и статья пришьется.
— Правильно! — воскликнул совсем недавно попавший в тюрьму Бармин, студент сельскохозяйственного института. — И вывод из нашего сегодняшнего спора, по-моему, один: таковы плоды марксизма, таков марксизм практический.
Заключенные советских тюрем говорят:
— Если б в тюрьме не было смеха, то мы тут умерли бы еще до расстрела.
Смех, юмор, остроумная шутка или антисоветская частушка помогают заключенным бороться за жизнь, быть бодрее и преодолевать все жуткие особенности советской тюрьмы: страшный тюремный режим и пытки на допросах, голод и холод, тоску о навсегда утерянных семьях и мысли о предстоящей казни.
Ни в одном государстве мира нет такого количества народных произведений юмора и сатиры, направленных против правительства, как в Советском Союзе. Это одна из форм народной оппозиции. Особенно много юмористических и сатирических произведений рождается в тюрьме. Ведь заключенным терять уже нечего и страха перед репрессиями за "свободу слова" у них меньше, чем у людей на "воле", а времени для "литературного творчества" несравненно больше.
Вот несколько характерных образцов тюремного юмора и сатиры, собранных мною в тюрьмах Пятигорска и Ставрополя с 1937 по 1939 год:
Над дверью нашей камеры в главной ставропольской тюрьме, несмотря на запрещения начальства, иногда красовалась надпись мелом:
Входящий — не печалься, Ушедший обратно вернется:
О самом страшном в Советском Союзе концлагере на Колыме заключенные сочинили шуточную частушку:
"Колыма, ты, Колыма,
Чудная планета:
Двенадцать месяцев зима,
Остальные — лето"…
Символ советского концлагеря — тачка. Условия работы с нею невыносимы, и для любого заключенного означают медленную смерть от непосильного труда. Поэтому заключенные, всеми средствами, стараются избежать работы с тачкой. Ей посвящена такая частушка:
"Тачка, тачка! Ты меня не бойся.
Я тебя не трону, Ты не беспокойся!.."
Много старых русских пословиц заключенные переделали на новый антисоветский лад:
"Мировая революция нам нужна, как слепому зеркало". "В коммунистический рай путь короток, дойдем без подметок". "Пусти Сталина в рай, так он и его адом сделает". "Бумага все терпит и даже сталинскую конституцию". "Гнилое стахановское дело, сберечь бы нам только свое тело". "Колхозное терпение и стахановский труд все перетрут — даже нашу собственную шею".
Некоторые поговорки специально посвящены НКВД:
"Голод не тетка, НКВД не дядька".
"Как подследственный ни бьется, а следователь своего добьется".
"Собака лает — сосед доносит".
"Скажи мне, с кем ты знаком, и я скажу по какой статье тебя обвинят".
Очень распространено в советских тюрьмах "Сказание о быстром конвоире":
"Перед выводом осужденных из тюрьмы на этап конвоир им приказывает:
— "Иттить гуськом. Значит, друг другу в затылок. Шаг вправо, шаг влево— считаетца побегом. А ежели впрямь побежишь — собаку спущу, собака не догонит — пулю пущу, пуля не догонит — сапоги сыму, сам догоню. Я те научу, как бегать!"
Основной "продукт питания" заключенных советских тюрем это вода. Хлеб водянистый, суп жиденький» кипяток — два раза в сутки. Заключенные о своем "водяном" пайке отзываются насмешливо:
"В тюрьме ведро воды, по питательности, заменяет два килограмма хлеба".
Тюремный суп, называемый "баландой", обычно состоит из нескольких ложек крупы, сваренных в ведре воды. В одной частушке поется о нем:
"Сталинский тюремный суп
Шесть круп — крошены,
Из двенадцати круп;
Шесть целиком брошены"…
Иногда крупа в супе заменялась солеными селедочными головками. Они разваривались и от них оставались только глаза, плавающие на поверхности. Такой суп получил название: "Карие глазки".
Когда в камеры пятигорской внутренней тюрьмы НКВД вносились ведра с таким супом, то заключенные хором начинали петь:
"Карие глазки, Точно в сказке,
И про усатую с трубкой личность
Прямо в личность нам глядят
Нам неприличность Говорят…"
Довольно остроумно расшифровываются в тюрьме слова "ОГПУ" и "НКВД". В изложении тюремных юмористов это выглядит так:
"Заключенные, расшифровывая ОГПУ с начала, говорили:
— "О, Господи! Помоги Удрать! "Энкаведисты, отвечая заключенным, расшифровывали это слово с конца:
— "Удерешь — Поймаем, Голову Оторвем! "Когда название ОГПУ было заменено новым, т. е. НКВД, свирепость этого "почтенного" учреждения усилилась. Энкаведисты, запугивая контрреволюцию, новое название теперь расшифровывают с начала:
— "Ну, Контра Всероссийская, Держись!
"На что "контра", не теряя бодрости, отвечает шифровкой с конца:
— "Держусь! Вас Колотить Наловчусь!.."
Большим успехом в тюрьмах и концлагерях пользуются пародии на советские песни. Эти пародии сочинены авторами из среды заключенных. Наиболее популярна из всех пародия на "Марш веселых ребят":
"Легко на сердце от песни веселой,
Она скучать не дает никогда
И сыты песней деревни и села,
Когда другая отсутствует еда.
Нам жить на каторге песнь помогает,
В колхоз проклятый она нас ведет
И тот, кто с песней советской голодает,
Тот никогда и нигде не пропадет".
Часто поют в тюрьмах и антисоветскую "Катюшу", пародирующую песню с таким же названием.
"Расцветали яблони и груши,
Поплыли туманы над рекой.
Выходила слезы лить Катюша
На высокий берег на крутой
Ах, ты горе-горюшко девичье
На восток лети за ветром вслед
Там скажи бойцу на Пограничьи
Что Катюши для него уж нет,
Что отец Катюши раскулачен,
что Катюша очень часто плачет
и она уж песни не поет,
А сексот Катюшу стережет".
На советскую "Песнь о родине", из кинофильма "Цирк", заключенные ответили своей:
"Широка страна моя родная.
Много в ней лесов, полей и рек
Я Другой такой страны не знаю
Где так в рабстве стонет человек.,
Мы живем на каторге советской;
С каждым днем все тягостнее жить.
От Москвы до самых до окраин,
С южных гор до северных морей
Человек проходит, словно Каин,
Необъятный путь концлагерей
Коммунизмом нас терзают с детства,
Заставляя Сталина любить".
Счастливая и радостная, конечно, в кавычках, жизнь рабочих и служащих также нашла свое отражение в тюремном юморе. Советскую псевдо-народную "белорусскую" песню "Будьте здоровы, живите богато" тюрьма переделала в антисоветскую "Песенку о заработной плате
"Будьте здоровы.
Живите богато
Насколько позволит
Вам ваша зарплата
Но если ж зарплата….
Вам жить не позволит
Ну, что ж? Не живите,
Никто не неволит"….
А вот и "зажиточная" колхозная жизнь в частушке:
"Как во сталинском колхозе
Зарезали мерина
Разделили кишки
Поминали Ленина
А потом в колхозе этом.
Придушили кошку—
И кошатиной кормили.
Всех понемножку".
Вышеприведенный образец тюремного творчества посвящен, так сказать, "советской закуске". Но в некоторых частушках фигурирует такая же выпивка. Особенно любима "бытовыми" заключенными частушка, неизвестные авторы которой умело разбираются в марках спиртных напитков:
"Пили при царе коньяк
Импортный: "Три звездочки";
Нынче пьем денатурат:
«Череп и две косточки"…
Некоторые советские поэты воспевают конницу Буденного, как легендарную и никем непобедимую. В тюрьме о ней поется несколько иначе:
"Товарищ Ворошилов!
Война уж на носу,
А конница Буденного
Пошла на колбасу".
Модное в тридцатых годах танго "В бананово-лимонном Сингапуре" заключенные "приблизили" к советской современности. Вот первый его куплет:
