в ворота.
В такой ситуации минутная растерянность в рядах команды, пропустившей гол вроде бы вопреки логике игры, вещь почти неизбежная. Но каким запасом веры в свои силы, каким мастерством надо обладать, чтобы именно в эту минуту совершить перелом в, казалось, начисто проигранной игре! Опять можно говорить, что шайба, брошенная Шадриным, влетела в ворота Эспозито по слишком уж замысловатой кривой, а значит, здесь присутствует элемент счастья. Но не в тот раз, так в другой шайба должна была оказаться в сетке канадцев. Порыв нашей команды был яростен и неудержим.
Вот когда все увидели и поняли, как устала канандская сборная. И, уверен, именно эта минута и эти два гола надломили канадцев физически и нервно, зародив неуверенность в успехе, заставив дрогнуть перед мощью соперника. И хоть они ещё вели — 4:3, но были уже обречены. Удары Гусева и Викулова были лишь логическим завершением того, что уже совершилось (что, впрочем, нисколько не умаляет заслуги обоих игроков, особенно Викулова, продемонстрировавшего красивую и совершенную технику в единоборстве с канадским вратарём).
Другой эпизод — из второго матча. До этого лишь однажды, в четвертой игре дома, канадцы не сумели открыть счет. Не сумели и проиграли. И теперь идет второй период, а счет — 1:0 в нашу пользу. Верно, шайба, заброшенная Ляпкиным, не относилась к категории «мертвых», но до этого было несколько ситуаций, когда Драйден спас канадскую команду от верных голов. Канадцы в этот раз значительно превзошли среднюю даже по их меркам норму нарушений правил и слишком уж часто вынуждены были обороняться вчетвером, а то и втроём. 12 минут подряд просидел на скамье штрафников Кларк, четыре, а затем еще пять — Ф. Эспозито. Это привело к нарушению целостности звеньев. Словом, исход матча выглядел для канадцез к середине второго периода весьма проблематичным.
На сей раз роковыми стали 26 и 27 минуты матча. Некоторая нерасторопность наших защитников, мастерский финт Д. Халла, чёткий бросок в угол, и счет сравнивается. Тут же новая атака на ворота нашей, не оправившейся от шока, команды, удар Курнуайе — 2:1. Ещё через несколько секунд дальний бросок Хендерсона застаёт врасплох — пожалуй, в первый и единственный раз за весь этот долгий и изнурительный турнир — Третьяка. 3:1.
Теперь уже канадцы не дали повода говорить, будто они устали. Наша сборная пыталась, взвинтив темп, снова переломить игру и вырвать ускользнувшую в один миг победу. Но сумела сквитать только одну шайбу (её забросил Якушев). Так неужели за двое суток, которые разделяли первый и второй матчи, сил у канадцев намного прибавилось? Вряд ли. И, подробно напомнив вам события двух коротких отрезков двух матчей, я лишь хотел подчеркнуть, что в этом состязании, как и в любом состязании выдающихся и равных соперников, особую роль приобретает психологический фактор. В таких матчах и минутная растерянность может стоить победы. Зато умение вернуть себе веру в свои силы может эту победу принести.
Однако отвлечемся от эмоций и возвратимся на грешный лёд. (Грешниками оказались гости, слишком уж часто подвергавшиеся штрафам, в том числе и за грубость). Сравним четыре матча московской серии с играми в Канаде и здесь же напомним, что и наши, и канадские тренеры предсказывали: в Москве игра будет более упорной.
Так оно и вышло. И, вероятно, не только потому, что канадцы постепенно набирают форму. Одновременно идёт и другой процесс, куда более существенный. Канадцы присматриваются к игре советской команды, на ходу изучают её манеру, её особенности и вносят коррективы в свои построения, в свои установки. А им делать это менее трудно, чем кому бы то ни было иному. Во время московских матчей мы окончательно убедились, что каждый игрок канадской команды в совершенстве владеет всеми тонкостями хоккейной техники, что нет для них тайн в искусстве паса, броска по воротам, силового единоборства, что они крепко стоят на коньках и превосходно владеют клюшкой. Это относится в равной мере и к молодым и ветеранам, и к «звездам» и тем, кто появляется на поле эпизодически. На такой технической базе сравнительно нетрудно совершать любые тактические перестроения.
В Канаде они полагались только на свою мощь в атаке, не заботясь о нейтрализации наших реактивных форвардов. Умение советских хоккеистов совершать мгновенный переход от обороны к наступлению было для них открытием и застало врасплох. Даже играя в меньшинстве, наша сборная трижды забрасывала канадцам шайбу, и всякий раз после выходов один на один с вратарём или вдвоём против одного защитника. Следовать этой тактике канадцы пока не научились (возможно, это дело времени), но бороться с ней учатся довольно успешно. В Москве наше грозное оружие — атака с ходу — стреляло редко. Для его нейтрализации канадцы идут на прессинг, на «размен» игроков, на особо строгую опеку защитников и центральных форвардов. Игра стала более упорной и ровной, чем это было в Канаде.
Что ж, мы можем быть довольны: сильнейшие канадские профессионалы, ещё вчера уверенные в вечной непоколебимости открытых ими некогда хоккейных истин, вынуждены приспосабливаться к требованиям другой школы. Родоначальникам этой игры, еще вчера считавшим себя единственными её пророками, приходится потесниться.
ЗА КУЛИСАМИ
На первую пресс-конференцию ни Гарри Синден, ни Джон Фергюссон не явились вовсе. На вторую, после победы, не только пришли сами, но и привели с собой Бобби Орра и Стена Микиту.
По поводу своего отсутствия Синден сказал, что не мог оставить команду в состоянии психологического шока, вызванного поражением. По поводу появления канадцев в более чем полном составе не сказал ничего. Вряд ли объяснение отказа прийти на встречу с дотошными репортёрами принято кем-нибудь всерьез: с игроками мог остаться кто-то из членов делегации, в составе которой несколько руководителей Канадского хоккея, да журналистов в конце концов устроила бы и встреча с Фергюссоном.
Нет, дело, конечно, не в заботе об игроках. Сегодня лучшим канадским хоккеистам, их тренерам и руководителям не просто небезразличны результаты игр с советской командой. Победы делают их счастливыми настолько, что они готовы целой делегацией демонстрировать свою радость всему миру, поражения повергают в такое уныние, что нет сил перебороть себя и выполнить даже обязательный обряд встречи с репортёрами.
Думается, этим надо объяснить и то, что на самих пресс-конференциях канадцы любой разговор переводят на судейство. Можно не сомневаться в искренности гостей. И потому, что в нашей и канадской трактовке правил игры есть определённые различия.
