И вот опять First Boston, последняя нескончаемая неделя перед премиальными. После выплат многие уйдут. Сотрудники инвестиционных банков — в большинстве своем расчетливые дельцы, которые прекрасно понимают, что следующие премиальные будут только через год. И если человек собрался уйти, он и лишнего часа не задержится, потому что иначе, по всем раскладам торговой площадки, ему придется работать даром. Большинство торговых представителей и трейдеров рассуждают именно так, ибо их официальные оклады (обычно 75-100 тысяч) составляют только часть (и не самую большую) общегодовой оплаты, включая премиальные. Я рассуждал совершенно так же: если я получу предложение от Morgan Stanley, то уйду, как только положу премиальный чек в банк.
Наконец, буквально за несколько дней до премиальных, Morgan Stanley сделал мне предложение, от которого не отказываются. Я ответил, что приму его, как только получу премиальные. Сразу дать официальное согласие я не мог: если бы в First Boston что-то прознали, с премией можно было проститься. Любой неглупый сотрудник хорошо знает, что банк пристально наблюдает за теми, кого подозревает в намерении уйти к конкурентам. Поэтому я держал свои планы при себе и дожидался 15 февраля.
В First Boston выплату премиальных прозвали «бойней на Валентинов день»: в это время сотрудники ощущали себя бесправными рабами, которых силком тащат на кровавый ритуал раздачи худосочных премий. Все были настолько взвинчены от трудносдерживаемой алчности, что считали себя заведомо и подло обманутыми — сколько бы ни получили на самом деле. Этот странный феномен неизменно занимал меня: что так выводит из себя людей, загребающих по нескольку миллионов?
Уже к половине десятого утра пещера торгового зала неизменно оглашалась злобными воплями недовольных торговых представителей и разгневанных трейдеров, которые только что получили чеки на сотни тысяч или даже на несколько миллионов. Даже самые последние сотрудники награждались суммами, не в один и не в два раза превышающими годовой доход среднеамериканской семьи. Но способность взглянуть на себя со стороны не относится к числу главных достоинств обитателей Уолл-стрит, а потому в здании банка бушевало море ярости.
— Старик, меня нагло кинули! Ты представляешь, опять! А тебя?
— Спрашиваешь!
Торговые представители, в обычных условиях весьма добродушные, бывали иногда в столь нервозном и откровенно наплевательском настроении, что когда очередная «жертва обмана» направлялась вон из First Boston, вся торговая площадка провожала ее нескончаемыми овациями. Самые громкие аплодисменты доставались тем, кто уходил в Morgan Stanley, а таких было уже немало.
Тем же премиальным утром я понес свой чек в отделение Citibank, которое находилось за углом, неподалеку от нашего аквариума, и встал в длиннющую очередь недовольных сотрудников First Boston. К сожалению, First Boston так и не возвысился до того, чтобы платить своим людям путем «мгновенного» перевода на счет. Скаредная контора цеплялась за каждый цент, и начальство прекрасно знало, что если вручит нам реальные чеки, то их оформление в банке может занять целый день, за который можно пощипать проценты с наших премиальных. Вы еще не забыли о приведенной стоимости? Для людей с крупными премиальными даже один день вылетал во вполне ощутимую сумму. В совокупности наш банк получал неплохой навар. В First Boston хорошо помнили «правило синицы», и очередь, в которую я встал, тянулась далеко за двери.
Когда я вернулся, чтобы подать заявление об уходе, меня ожидало неплохое общество: еще несколько человек подали такие же заявления, и начальство теперь решало, что с ними делать — повысить зарплату или отпустить. На Уолл-стрит это обычный ритуал. Вы получаете предложение из другого банка и используете его, чтобы нынешнее начальство предоставило вам нечто лучшее. Иного способа продвижения в инвестиционном банке не существует; начальство, разумеется, не в восторге, если вы создаете подобную ситуацию, но зачисляет вас в неудачники, если вы не способны ее создать. Я знаю немало случаев, когда при помощи такой тактики новоиспеченный сотрудник за несколько лет добивался повышения своего оклада в десять раз.
Боссы уговаривали меня остаться, обещая сильно увеличить оклад, но вместе с тем просили несколько дней, чтобы все утрясти. Я ответил, что намерен уйти не позже, чем через час. Кто-то из старших менеджеров тут же предложил мне компенсацию в 20 тысяч долларов — на случай, если банк все же не поднимет мне оклад. Я сказал, что весьма польщен, но надеюсь, что в Morgan Stanley получу гораздо больше (для моргановской ГПП 20 тысяч были сущей мелочью; средний сотрудник имел там эти 20 тысяч в день на продажах).
К счастью, один менеджер из Morgan Stanley подготовил меня к подобному натиску и посоветовал, как эффективно ему противостоять. Если я употреблю слова «лучшая возможность», сказал он, они отстанут. Я ждал момента, когда эти слова будут уместны. И стоило только менеджеру по продажам опять потянуться за чековой книжкой, я промолвил: «Предложение от Morgan Stanley — это лучшая возможность».
Он замер. На условном языке Уолл-стрит «лучшая возможность» означает «больше денег, чем вы можете предложить». Я рекомендую их всякому, кто хочет побыстрее закончить переговоры по трейдерской работе. Стоило мне произнести эти волшебные слова, как менеджеры тут же потеряли ко мне всякий интерес.
Вся жестокость нравов Уолл-стрит в полной мере проявляется именно в тот момент, когда начальство осознает, что сотрудник твердо решил уйти. Никаких прощальных пирушек, ни единого признака сожаления; дружеские рабочие отношения улетучиваются как дым, и всякая внешняя любезность, по необходимости рождающаяся в тесноте торговой площадки, испаряется мгновенно.
Я и не ожидал сердечных прощаний, но все же был удивлен откровенно недоброжелательной реакцией коллег. Только один торговый представитель сказал мне несколько добрых слов и признался, что немножко завидует, да один трейдер пообещал, что позвонит на той неделе. Но большинство, включая мое непосредственное начальство, смотрели на меня с нескрываемой враждебностью. Мне велели немедленно покинуть банк и вызвали охранника для сопровождения.
Тут я с удивлением узнал, что процедура расставания с First Boston включает личный досмотр. Наверное, в этом был свой смысл: уходящие обычно не упускают возможности стянуть какой-нибудь документ или дискету с файлами — но люди предусмотрительные выносят такие вещи за несколько дней, а то и недель до ухода. Сотрудники First Boston, надо думать, в массе своей были столь глупы, что тащили файлы в последний день. К счастью, мой портфель был восхитительно пуст. Я сдал охраннику личную и кредитную карточки и вышел — навсегда. Второсортная жизнь закончилась.
Я думал, что перед новой работой смогу прилично отдохнуть, но в Morgan Stanley сказали, чтобы я приступал немедленно. Мне удалось выпросить только день для короткой передышки.
Впрочем, отсутствие отпуска между работами было мне даже на руку. Я помнил, что приключилось в последний раз, когда между двумя работами у меня образовался целый уик-энд (я тогда уходил из юридической конторы в First Boston). Та пятница была тринадцатым числом, но я чувствовал себя совершенно счастливым, причем до такой степени, что снял все деньги со счета и улетел в Лас-Вегас. Можно ли выжать больше из последнего уик-энда перед появлением в торговом зале?
Я считал, что в этой поездке преимущества на моей стороне. У меня были хорошие навыки в карточных расчетах, и при игре в «двадцать одно» я мог надеяться на выигрыш у заведения. Основу победной тактики составляло следующее правило: игрок может выиграть у казино, если в колоде остается больше крупных карт, чем мелких. Поднимая ставку в тот момент, когда много мелких карт уже вышло из игры, вы можете обыграть крупье. Я рассчитывал добиться такого преимущества, а значит, и выиграть.
Свою карточную стратегию я шлифовал в беседах со знакомыми сотрудниками First Boston. Они были завзятыми картежниками и неустанно похвалялись тем, как после работы сматывались на лимузинах в Атлантик-Сити и какие куши срывали на игре в «двадцать одно». Действительно, после рядового рабочего дня лоснящиеся черные авто со всех сторон съезжались к Парк-авеню Плаза, чтобы забрать трейдеров и торговых представителей (иногда вместе с клиентами) на традиционную гулянку — сначала завезти в какой-нибудь ресторан на Манхэттене, потом — в несколько баров, потом — в мужские клубы к закадычным приятелям; заканчивался этот маршрут неизменным паломничеством на юг, на пляж. Некоторые продавцы утверждали, что на свой выигрыш могли нанимать женское сопровождение для таких прогулок: иногда это бывали профессионалки, а иногда — хорошенькие ассистентки из банка.
