На этой драматической ноте я пока и закончу цитирование стенограммы. Тяжело воспринимаются обвинения, брошенные в адрес академика. Не менее тяжело ложатся на душу его иные ответы. Хорошо, что, знакомясь со стенограммой, я уже имел знакомство с семьей Александровых из старинного оренбургского села Изобильного, сын которых — Вячеслав Александрович — погиб на одном из горных перевалов Афганистана. О его судьбе и судьбе его близких и пойдет дальше речь.
Родился Вячеслав 4 января 1968 года в селе Буранном, а потом семья переехала в Изобильное. Оба населенных пункта для Славика стали родными. Тем более, что в первом остались родители отца — Михаил Адамович и Пелагея Александровна, а со стороны матери — ее родительница Александра Антоновна Бутрова.
Славик часто проводил каникулы в Буранном. Любил пирожки бабы Шуры, сказки бабушки Пелагеи, учительницы. Дед Михаил делился воспоминаниями. Семь лет прослужил Михаил Адамович в Красной Армии, прошел славный боевой путь, имеет награды, дважды ранен, комиссовался в сорок третьем с осколком в позвоночнике. Другой дед, Михаил Петрович Бутров, вернулся с Великой Отечественной на костылях. Впрочем, внук знал его лишь по рассказам бабы Шуры — Михаил Петрович умер, когда Славику не исполнилось и полугода.
Река Илек, с каждым годом отдаляясь от крайних улиц села, образовала великолепную пойму. Глядя на расположившиеся там огороды и речку, мы и разговорились с Виктором Ивановичем Гладковым, капитаном в отставке, военруком средней школы села Изобильного. Гладков дело свое знает. В последние годы не раз приходилось слышать сетования военкоматов на плохую подготовку призывников из села. Изобильненской школе в этом упрека нет. Виктор Иванович держит в руках пачку фотографий. Посмотреть есть на что. Стрельбы во время военной игры «Зарница». Состязания старшеклассников «А ну-ка, парни!» Плавание школьного отряда на плоту по Илеку. Фрагменты поездки в Волгоград, к местам боевой славы.
Заодно уж следует отметить добротность знаний, получаемых ребятами в здешней школе: с каждым годом все больше изобильненских выпускников поступают в вузы, в том числе на довольно трудные для сельских школьников инженерно-математические факультеты.
— Не знаю, — говорит Виктор Иванович, — почему-то в последнее время и в средствах массовой информации, и в кино, и по телевидению мы все больше отдаем предпочтение тем, кому не следовало бы. Металлистам, рокерам, рэкетирам, шантажистам, интердевочкам. А настоящая молодежь — вот! — Виктор Иванович вскидывает пачку фотографий.
Что ж, если и есть в его словах доля запальчивости, то небольшая, поскольку в той пачке снимки мальчишек и девчонок с лопатами в руках на картошке, у ворохов зерна, на комбайне и т. д. А главное — там изображен юноша, почти мальчик, в военной форме и берете десантника, его ученик, удостоенный высокого звания Героя Советского Союза.
Во дворе Александровых много цветов.
— Вот у этих, — показывает хозяйка двора Раиса Михайловна, мать погибшего, — Слава то ли во втором, то ли в третьем классе караулил как-то сразу три или четыре утра подряд. Попросит разбудить пораньше, выйдет и ждет, как дрогнут навстречу солнцу цветочные лепестки. Раз не уследил, другой. А потом все же подсторожил как-то. То-то было радости…
В этом месте Раиса Михайловна смахивает слезу. Сколько она их уже пролила, в том числе и тогда, когда выходили из Афганистана последние советские части. Тогда в Оренбуржье стояла снежная зима. И когда по телевизору показывали перегороженные сугробами дороги в горах, по которым двигались тяжелые бронетранспортеры, Раиса Михайловна отмечала обеспокоенно: и там большой снег.
А до этого по радио и в газетах несколько раз упоминали города Гардез и Хост. И каждый раз при этом сердце ее вздрагивало. Еще бы! В привезенном ей боевыми друзьями сына блокноте родною рукой были аккуратно вписаны названия афганских мест — тех, где побывала его парашютно-десантная рота. Оба упомянутых выше населенных пункта вписаны в книжечку дважды. Итог же всему подводит краткая запись, сделанная другим почерком: «16.30. Седьмого января. Последняя война Славика. Хост, под которым он геройски погиб». Эти строчки неровны, что и неудивительно: запись сделана человеком, только что вышедшим из боя.
В те радостные для всех нас дни весь мир следил за тем, что происходило на дорогах из Кабула в Термез и к Хайратону. Вот последняя бронетанковая колонна покинула афганскую столицу. Вот пропыленные машины достигли перевала Саланг. Здесь произошли жестокие бои. А вот уже на Советской земле женщины обнимают парней, только что оставивших за собой пограничный мост через реку. А мать в те дни снова прощалась с сыном, как делала это несколько раз и раньше. Сначала в Сызрани, куда друг сына привел Раису Михайловну вопреки Славиному запрещению: он замыкал колонну и, увидев ее, от неожиданности выронил рюкзак и рассыпал по перрону немудрые вещи — мыльницу, бритвенный прибор, тюбик зубной пасты. Потом накануне трагического боя, когда увидела его во сне, — Слава надевал телогрейку, в которой обычно ездил на осенние работы, и уходил из дому молча, холодно, не отвечая на ее вопросы. Потом на траурном митинге, когда хоронили его в открытом гробу на старинном казачьем кладбище возле родного села. И вот теперь еще раз при виде матерей, после мук ожидания и неизвестности, счастливо рыдающих на груди возвратившихся сыновей. Ей дождаться своего не пришлось…
Из письма командира парашютно-десантного полка полковника В. А. Востротина музею Изобильненской средней школы, которая теперь носит имя героя-земляка В. А. Александрова:
«…В ответ на вашу просьбу сообщаем подробности о службе и последнем бое гвардии младшего сержанта Александрова Вячеслава Александровича. Уравновешенный, скромный, он всегда был окружен боевыми товарищами. Принимал участие в десяти боевых операциях по оказанию помощи афганской народной армии. Во всех проявил мужество и героизм. Решительно действовал он и в ходе операции «Магистраль», когда советские части обеспечивали доставку продуктов, медикаментов и теплой одежды в блокированный мятежниками район города Хоста. Десантники контролировали дорожный участок, не давая мятежникам нападать на колонну с грузами и минировать дорогу. Седьмого января 1988 года душманы начали штурм высоты. Они шли в атаку, уверенные в успехе, так как значительно превосходили наших воинов по численности…»
Из донесения начальника штаба части Н. Самусева:
«В 15.30 мятежники перенесли огонь на блок управления ротой. В то же время по высоте продолжали вести огонь с разных направлений пять гранатометов, одно безоткатное орудие, три-четыре пулемета и большое число стрелкового оружия. Наконец, группа мятежников, пользуясь мертвым пространством на подступах к высоте, бросилась в атаку. Их взаимодействие осуществлялось по рации. Наступающие были одеты в черное. По данным разведки, такую форму использовали полки специального назначения, сформированные из фанатиков и уголовников, приговоренных к смертной казни.
Первым открыл огонь наблюдатель гвардии младший сержант Александров В. А., что дало возможность занять позицию согласно боевому расчету…»
Продолжение письма В. Востротина:
«Вячеслав оказался с фланга к наступающим. Огнем из крупнокалиберного пулемета он заставил их остановиться, вызвал огонь на себя…
Он продолжал стрелять до тех пор, пока осколки не вывели его пулемет из строя. Тем временем наступающие вплотную подошли к его окопу. Пять гранат бросил Вячеслав по врагу. Он уничтожил десятки атакующих. Но, несмотря на это, они продолжали идти вперед. Видя сложность положения, Александров собрал остатки боеприпасов и сменил позицию, заняв оборону за стволом дерева, верхушка которого была снесена реактивными снарядами. Еще пять магазинов патронов расстрелял он из автомата…»
Раиса Михайловна показала мне фотографию того места. На снимке хорошо видны горный склон, упавшая часть дерева. Вот из-за нее и бил Вячеслав по врагу, короткими злыми очередями заставляя лечь наступающих. Показывая снимки, Раиса Михайловна иногда поглядывала на окно, за которым полыхали цветы. Около них когда-то засиживался маленький Славик. Цветы — и вот эта злая, меткая, прицельная стрельба. Как связаны они? И не противоречат ли друг другу?
Все, с кем мне удалось поговорить в Изобильном, одинаково удивлялись доброте, цельности и выдержанности характера своего земляка. По свидетельству товарищей по части, внешне Слава выглядел очень юно. Встречающиеся с ним впервые иногда недоумевали, как такого мальчика на войну взяли? Он и в самом деле был очень молод. Двадцатилетие справили ему там же, в Афганистане, за полтора месяца до срока его «дембеля». По традиции Слава сам испек пирог, разрисовал сгущенкой. А до этого у того же Хоста их сильно обстреливали «эрэсами», и погиб корректировщик Федотов. Его вспоминали, когда пили чай. После пели: «Серая кукушка за рекой, сколько жить осталось мне, считает…»
