Но Борисов стоял на своем.
— А как могли остаться ваши следы на месте преступления? — неожиданно спросил Жуков.
— Какие следы? Вы чего меня путаете!
— Нет, Борисов, он не путает вас, — заметил Хохлов.
Он достал из стола гипсовый слепок следа обуви, снятый на месте происшествия, и положил его перед Борисовым. Потом медленно достал второй слепок, снятый с обуви Борисова, и положил рядом.
Борисов жадно впился глазами.
— А вот и заключение: след, обнаруженный на месте происшествия, оставлен вашими туфлями.
Глаза Борисова забегали. Он попеременно смотрел то на Хохлова, то на лежащие слепки, то на майора Жукова. Смотрел и молчал.
— Борисов, — вновь повел разговор Хохлов. — Вы и про поездку на шахту 9-9-бис не все сказали. Ведь я был там и узнал: вы пытались ограбить магазин, но сторож помешал.
— Ты и раньше возил их на кражи? — повысив голос, спросил Жуков.
Хохлов поморщился: ему противны были эти выкрики и обращения на «ты».
— Но я не причем, меня заставили, угрожали расправой, — стал оправдываться Борисов. — Я расскажу, все расскажу, гражданин следователь, только не сажайте меня в тюрьму. У меня двое детей, жена лежит больная. Что же они без меня делать будут? О, господи, что же это такое!
Борисова увели в соседнюю комнату, где следователь Хохлов записал подробно его показания.
— Я говорил, что он путает, а потом сознается, — самодовольно улыбаясь и потирая руки, говорил Жуков. — И эти сознаются.
— Не нужно спешить с выводами, — заметил пришедший на этот разговор прокурор Першиков. — О покушении Борисов ничего не сказал.
— Скажет, он уже сейчас говорит. — Жуков показал на кабинет, где Хохлов сидел с Борисовым. — А молодец этот ваш Хохлов, — нехотя похвалил он следователя.
Вошел майор Минкин. Он выглядел усталым, слушал рассеянно. Вскоре в кабинет ввели Горлова. Небольшой рост, фуражка слегка надвинута на лоб, крупные черные глаза, серое клетчатое пальто. Он учтиво поздоровался и сел на указанное ему место.
В комнате несколько минут стояла тишина. Майор Жуков пристально смотрел на Горлова, а тот ждал вопросов. Чувствовалось, что первым он не заговорит. Минкин и Першиков сидели в стороне и наблюдали, что будет дальше.
— Так вот ты какой? — прервал тишину майор Жуков.
— Да, вот я какой, — отвечал Горлов, смело глядя в лицо Жукову. — А вы что, первый раз меня увидели?
— Первый, хотя кое-что знаю о ваших похождениях.
— А если знаете, то зачем меня вызвали?
— Хочу, чтобы ты рассказал, как пытался убить Каюкова.
— Что-о-о? Я, убить? Ну, это вы шутите, гражданин майор.
— А чего мне шутить? Нам уже все известно.
— Что другое может и известно, а насчет убийства — лишнее. Мы на такие дела не ходили.
— Но ведь это получилось «случайно», — увещевательным тоном произнес майор.
— Никакой «случайности», — отстаивал свое Горлов. — Я только утром узнал, что нападали на Каюкова.
— А где был прошлой ночью?
— На работе.
— Неправда!
— Проверьте, а потом говорите.
Допрос не клеился. Горлов не однажды имел встречи с такими следователями, как Жуков, и не давал повода для излишних обвинений.
— Вы меня на бога не берите, — говорил он вызывающе. — Я прошел «курс наук», и все понимаю. Доказательства, гражданин начальник, доказательства дайте, тогда и ответ получите.
Жуков встал из-за стола, достал папиросы, закурил и протянул Горлову.
— Спасибо, я не курю, — улыбаясь, отвечал тот.
Жуков вспылил и окончательно все испортил.
— До свидания, майор Жуков, — Горлов знал, кто его допрашивал.
Отрицал свою вину в нападении на Каюкова и Гаврилов.
Майор Минкин справедливо возмущался поведением Жукова. Благодаря его «деятельности» все известные факты смешались. Даже спокойный логик Хохлов и тот уже поглядывал рассеянно на шумливого Жукова и готов был с ним согласиться. Слепок обуви Борисова стал фигурировать, словно какое-то главное доказательство. Но какое же было удивление, когда Першиков вскоре принес слепок обуви Евдокии Ивановны Плошкиной. Саркастически улыбаясь, он спросил Хохлова:
— Не будет ли это основанием для того, чтобы обвинить Плошкину?
— Однако Борисов там был, — настаивал Жуков.
— А когда он там был, до или после преступления? — спросил Першиков.
— Об этом расскажет дальнейшее следствие, — не унимался Жуков.
— Давайте все же проанализируем известные вам факты, — предложил Минкин. — Подозрение по отношению к Борисову немалое. Но достаточно ли у нас данных, чтобы обвинять его прямо в преступлении?
Хохлов заметил:
— Дворянкин по моей просьбе осмотрел машину Борисова и утверждает, что это та самая, которую он видел.
Жуков ухватился за этот довод.
— Живой свидетель! Чего еще нужно? Тем более Каюков, как вы сами говорите, произносит слова «свет» и «машина». Это же не случайно!
— Борисов и вся его компания внушают подозрение, — сказал Хохлов.
— В чем? — коротко спросил Першиков.
Хохлов смутился.
— Они ведь участвовали в ограблении магазина, — ответил он.
— Предположим, это доказано. Дальше.
— Дальше, — начал развивать мысль Хохлова Жуков, — грабители заметили, что за ними поехал мотоцикл. Они решили уйти от него, спустились к балочке, наткнулись там на Каюкова. Им ничего не оставалось, как избавиться от второго преследователя.
— А следы машины вы видели у места преступления? — резко спросил Першиков.
— Следов нет, — растерянно произнес Жуков. — Но схватка могла произойти и на значительном расстоянии от машины.
— Не знаю, — с той же резкостью произнес Першиков, — насколько ваша фантазия близка к действительности. Но, прошу вас, хоть нам не навязывать своих выводов.
— Я никому ничего не навязываю, — обиженно отвечал Жуков. — Я веду следствие, как умею.
Разговор больше не продолжался. Собственно, спор могли решить только неопровержимые факты.
Майор Жуков снова отправился на допрос Борисова.
Сердитый, недовольный пререканием с прокурором и Минкиным, он грубо бросил Борисову:
— Ну что, подумал? — и угрожающе стал подходить к нему.
— Ничего не подумал, я все сказал, все!
Жуков возвратился к столу, сел и резко откинулся на спинку стула. Борисов следил за ним испуганными глазами.
— Что вам сказать… ну, говорите что, и я скажу, — с дрожью в голосе произнес Борисов. — Я все могу говорить, только…
Жуков в упор посмотрел на него.
— Сознайся, что на Каюкова напали Горлов и Гаврилов.
— Нет, об этом ничего не знаю.
— А что же ты знаешь?
— У Ани Шуваловой они часы сняли. Это они мне рассказывали. Часы на днях продали.
— А покушение?
— Об этом ничего не знаю.
— Но на месте преступления обнаружены твои следы? Как они там оказались?
— Был я там. Был! Вчера я неправду говорил.
— Был, значит!
— Был. Машина моя стояла на дороге, когда я услышал выстрел. Я сразу включил свет, но ничего не увидел. Тогда побежал я в направлении выстрела. Было темно, и я ничего не увидел. А может и находился совсем близко.
— Умно придумал, — перебил Жуков.
— Чего же придумал, я правду говорю…
— А в столовой был разговор с Горловым и Гавриловым?
— Да, был. Горлов говорил, что пытались убить Каюкова.
— Кто? — прервал Жуков.
— Не знаю… Говорили, что за это строго осудят.
— Скажи, Борисов, а когда вы на 9-9-бис ехали?
— Около шести вечера.
— А чего же так рано? — со скрытой улыбкой спросил он.
— Им нужно было еще ехать на другую шахту.
— И вы заезжали?
— Да.
Жуков вызвал Машу Тузикову. Она подтвердила разговор в столовой.
— Горлов говорил, что нападали на Каюкова, но кто, не сказал, — добавила она.
Горлов и Гаврилов категорически отрицали свое участие в преступлении.
— Но вы не были на работе, — заявил Жуков Горлову.
— Не был, ну и что же?
— А где же был? — не давая опомниться, спрашивал Жуков.
— Вам известно где: на шахту 9-9-бис ездил.
— На кражу магазина?
— Да, на кражу, — со злостью отвечал Горлов.
— А веревка? Веревка, которой душили Каюкова? Узел, который вы завязали на шее Каюкова?
Жуков нервничал. Он вскочил с кресла и подошел к Горлову.
— Во флоте служил Володька, у него и спрашивайте, — невозмутимо отвечал Горлов.
— Мы сняли часы у Ани Шуваловой, пытались совершить кражу в магазине и будем за это отвечать, но убивать никого не думали, — твердил Горлов.
— А веревка? Ведь у вас дома обнаружена такая же веревка, как и на шее Каюкова.
— Ну и что же? Я купил веревку в магазине, и другой мог купить.
— Борисов бегал в ту сторону, откуда послышался выстрел?
