За меч, сына Эллады!
Сряжайте корабли!
Константин Ригас «Военный гимн»
…«Ария», любимой Лешкиной группы.
Закончив петь, Алексей выхлестал целый бокал, кивнул Ксанфии, и затянул снова, теперь уже другую песню. Вернее — другие. Он спел и «Свободу» и «Прощай, Норфолк!» и «Улицу Роз», пел, не чувствуя усталости и не ощущая, как текут по щекам слезы. Хотя, конечно, Ксанфия была не Маврин, или Холстинин с Дубининым, а сам Алексей — не Кипелов и не Беркут, но он пел не голосом, пел душой…
Мы верим, что есть свобода,
Пока жива мечта…
Пел и невольно вспоминал прошлую жизнь. Ту… И воспоминания проходили клипами, под песни, под музыку «Арии», и было даже не ясно теперь — было ль это, иль не было…
Детский дом, абитура на факультете социальных наук, колхоз, вернее АОЗТ, куда по старой память приехал подработать в конце лета. Застрявший в болоте трактор, торговка спиртом бабка Федотиха… Гроза. И провал. И — отряд работорговцев татар.
Лешка — Алексей Смирнов — так до конца и не понял, как оно так вышло, что он, человек начала двадцать первого века, вдруг оказался в веке пятнадцатом, точнее — почтив его середине. Чудеса или просто — непознанное еще научное явление. Какой-нибудь темпоральный провал. Татары продали его в рабство, в Крым, откуда он бежал вместе с Владосом, бежал в Константинополь — родной город нового друга, который — не сразу, постепенно, стал родным и для него, Лешки. И все же парень поначалу дела все, чтобы вернуться обратно, в свое время, к привычной жизни, и добился таки своего, вернулся. И, как оказалось, зря. Ведь там по прежнему продолжал существовать тот самый юноша, Лешка Смирнов, словно ничего и не случилось, словно и не проваливался он никуда, не пропадал. Короче, Лешка Византиец — Пафлагон, как его прозвали в Константинополе — в своем прежнем времени оказался лишним, мало того, само его существование там угрожало жизни двух человек — пронзенного татарской стрелой и вдруг оказавшегося живым малолетнего Вовки и… и — Алексея Смирнова, по прозвищу «Леха-Практикант». Его! Лешка даже познакомился… гм-гм… с самим собой, выходит? И решил — убираться обратно, тем более, там, в далеком — и таком родном — пятнадцатом веке его ждали друзья, город, ставший родным, и любимая девушка — Ксанфия, нынешняя невеста и — Лешка очень на то надеялся — будущая жена. Ну, в общем-то, пока все и шло к свадьбе. Любимая, работа, друзья, уважение людей — всего этого Лешка достиг здесь, в Константинополе, достиг сам, чем мог законно гордиться. Одно отравляло жизнь — Лешка точно знал, что в мае 1453 года великий город падет под ударами турок. И хотел бы сделать все, чтобы этого не случилось. Время было — как-никак почти десять лет — и за это время, не такое уж и большое, нужно было что-то совершить, что-то придумать. Ну, а для начала стать тем, с кем вынуждены будут считаться власть предержащие.
Лешка помнил, как вернулся обратно, с помощью все той же бабки Федотихи и Черного болота. Бабка помогла ему вернуться с условием — ежегодно (а, если будет такая возможность, то и чаще) оставлять в условленном месте на Черном болоте драгоценности: золото, самоцветы и прочее. Пробираясь на новую родину, Алексей нашел одну девчонку в Брянске, которой помог бежать в Верховские княжества — поближе к тому самому болоту — и поручил ей выполнять все условия бабки Федотихи, естественно, ничего не объясняя. Девчонка была ему сильно обязана и согласилась, только вот, как узнать, выполняла ли? Да и не до того сейчас был. Хотелось бы, конечно, верить, что выполняла, но, как говориться — все в руках Божьих…
Допев, наконец, последнюю песню, Лешка устало откинулся на софу. Уже давно стемнело, и гостя оставили ночевать, чему он и не сопротивлялся, а сразу уснул, бормоча что-то насчет ближайшего четверга и корабельного фрахта.
Лешка тоже смежил глаза, но все же заснуть ему так и не удалось — едва задремав, он проснулся от щекотливого прикосновения нежных рук Ксанфии.
В четверг! Бандиты решили брать склад в четверг! К этому времени, как пояснил на секретной встрече Аргип, подкоп уже должен был быть готов. По просьбе Зевки юноша нарисовал для разбойников внутренний план склада, и буквально в тот же день получил через того же Зевку инструкции, согласно которым Аргип должен быть готовым помочь им уже в ближайший четверг. Владелец склада хотел поначалу и вовсе выгнать внутренних сторожей, включая и смотрителя за котами, как полностью не оправдавших оказанного им доверия, однако, после тайной и вдумчивой беседы с протокуратором Филимоном Гротасом, изменил свое мнение и милостиво согласился оставить «этих придурков».
Куда бандиты могут вывести подземный ход?
Лешка, Иоанн и Панкратий целый вечер решали сей кроссворд под руководством начальника. Получалось — куда угодно: можно к сиреневым кустам, можно — в сторону городских ворот — к платанам, а можно и к ручью.
— Я бы к ручью вывел! — азартно доказывал Иоанн. — Сами смотрите — там обрыв, колючий кустарник, травища по пояс…
— Все так, но к ручью не подъехать возам! — тут же парировал Панкратий. — Как же они будут тащить награбленное — на себе? Нет уж, тут и одним осликом не отделаешься.
— Не одним, так стадом, — Иоанн не собирался сдаваться. — Зачем им возы, когда добычу можно просто навьючить…
— Навьючить… — задумчиво повторил Алексей. В голову его вдруг пришла одна мысль, пришла вот только что, сейчас, после всех слов приятелей.
— А зачем навьючивать? — старший тавуллярий обвел притихших коллег немного насмешливым взглядом. — Зачем вообще возы? Лодка! Баркас! Нагрузил, отплыл — и, пожалуйста, причалил, где тебе удобней.
— Молодец, Алексий! — покачав головой, похвалил начальник. — Верная мысль насчет лодки. Я б, к примеру, точно так и сделал… А вот по поводу того, где им удобнее пристать — тут тоже подумать надо. Панкратий, не в службу, а в дружбу, сбегай к господину Златосу, попроси схему южных гаваней, у них в отделе, всяко, должна быть.
Кивнув, Панкратий молча встал и исчез за дверью.
— Да, — подкрутив усы, продолжал Филимон. — Баркас баркасом, но и за всеми остальными направлениями тоже нужно присматривать. Вот вы тут говорили — куда удобнее вывести подкоп… Однако, я полагаю, что рассуждать нужно по иному — не куда, а откуда! Они ведь снаружи копать будут, а вовсе не изнутри.
Лешка с Иоанном одновременно хлопнули себя по лбам:
— А ведь верно!
— Значит, разбойников можно будет засечь еще на стадии подготовки подкопа! Землю ведь нужно выносить, куда-то выкидывать…
