родное абсолютно. На небольшой опушке, окружённой сплошной стеной леса сиротливо ютилось чуть больше десятка деревянных строений.
— Где мы? — прохрипел я, едва ворочая сухим от жажды языком.
— Как где?! — удивлённо воскликнул мой спутник. — В селении Любосты, где же ещё?!
Сил удивляться не осталось и я, бережно поддерживаемый парнем, был доведён до большого длинного бревенчатого дома. Когда мы приблизились к порогу, из хаты выскочила немолодая женщина и охая, и стеная помогла ввести меня внутрь дома. Там меня, впавшего в полуобморочное состояние, усадили на лавку возле окна. Приготовив в деревянном ковшике какой-то раствор, она аккуратно промыла рану. От каждого прикосновения к ссадине, я вздрагивал, но терпел, стиснув зубы.
Прибежал мой двоюродный брат, посланный женщиной за подорожником. Она тщательно помыла принесённые зелёные листики, обложила ими рану и плотно обмотала вокруг моей головы полоску льняной ткани. Затем меня раздели до исподнего и положили на широкую лавку, споро застеленную хозяйкой. Спустя несколько минут я забылся тревожным сном.
Я не знаю сколько проспал. Лишь помню, что мой сон прерывали и давали мне выпить очень горький настой. И я вновь проваливался в сон.
Проснулся я, когда на улице ещё было светло, или уже было светло. Услышав мою возню на лавке, в спальную часть дома вошла всё та же женщина. Она напоила меня настоем, села на соседнюю лавку и внимательно уставилась на меня.
— Кто ты, чужак? — настороженно спросила она. — Как тебя зовут? Откуда ты родом?
— Я Целав из селения Любосты, что находится в тридцати поприщах от Новенского городища.
— Ты лжёшь, чужак, — очень спокойно заявила женщина. — Ты очень похож на моего среднего сына Целава. Просто копия, но ты — не мой сын. Зачем ты выдаёшь себя за моего мальчика?
— Но я действительно Целав из селения Любосты, сын Ужвалда.
Я заметил, как вздрогнула женщина, при упоминании имени моего отца и помолчав минутку, продолжил:
— Мою мать зовут Лиепа. У меня ещё есть два брата: старший Вилк и младший Дарбеслав, а также сестра Тия. Я тот, за кого себя выдаю. Я Целав из селения Любосты.
— Мне вчера принесли весть, что мои сыновья: Ант, Целав и Кришт, спускавшиеся на лодке вниз по Ликснянке, погибли, разодранные медведицей. — после небольшой паузы сообщила хозяйка дома. — Мои мальчики были очень храбрыми, но Целав и Кришт были ещё слишком молодыми, чтобы помочь Анту справиться с медведицей, защищавших своих медвежат. Зачем мои сыновья причалили к тому пустынному берегу и что не поделили с хозяйкой леса, я не знаю. Они мертвы и ничего сказать не могут. Добрые люди обнаружили и похоронили останки Анта и Кришта там же, на высоком берегу речки. Тело Целава не нашли. Люди осмотрели место трагедии и предложили, что раненый или убитый Целав мог упасть в воду, а его тело унесло течением.
— Я знаю это место, — неожиданно для себя ляпнул я и тут же спохватился.
— Откуда ты знаешь то место, если моих мальчиков только два дня назад там похоронили.
— Мне отец показал то место, и мы всякий раз останавливались возле их могил, чтобы отдать дань Велису и памяти наших предков.
Женщина опять внимательно посмотрела на меня и неожиданно спросила:
— Ты пришёл оттуда?
— Откуда, оттуда? — переспросил я, не поняв вопроса.
— Из-за Врат, — пояснила женщина.
— Да, а как вы додумались до этого?
— Вездот рассказал, что нашёл тебя недалеко от входа в подземелье. Мой муж, когда был почти при смерти после боя с литваками, посвятил меня в тайну Врат и наказал передать эти знания старшему сыну. Он пересказал мне предание своих пращуров — хранителей, что Врата ведут в другие мира, которые могут находиться как в прошлом, так и в грядущем. Но слава Маре, мой Ужвалд выжил и сам посвятил среднего сына Целава в сан Хранителя Врат. — растолковала хозяйка, — Ты мог знать о могиле моих детей, только если пришёл с той стороны из грядущего времени.
— Да, я оттуда, — подтвердил я. — А в какое лето, месяц и день я попал?
— Как считают криевские попы, то сейчас 6621-е (1113 год**) лето. По счёту латгольцев, сейчас 814-е лето после Великого исхода. А по исчислению нашего рода, 2158 круг Солнца. А сейчас 14-й день месяца Весны (март**), — ответила женщина.
— А вы разве не латгольского племени? — переспросил я, озадаченный тем, что летоисчисление рода хозяйки дома отличается от латгальского.
— Нет, — растолковала она, — Наш род берёт своё начало от Корлиса Врачевателя сына Медведя.
— А кто это? — поинтересовался я.
— Как гласит предание, он возник ниоткуда в нашей округе и первое время жил в развалинах Древнего города. Он имел славу колдуна — целителя и мог поднять на ноги даже безнадёжных больных и израненных воинов. Корлис Врачеватель или Карл сын Бера, как он сам себя называл, прожил более ста тридцати зим и оставил после себя большое потомство. Его сын Роба и основал наше селище, а все его жители — близкие друг другу родственники. Он же приучил своих родственников вести счёт лет, почему-то, от 1942 года. Что значит эта дата никто уже не помнит.
— Да! В моём времени уже никто не помнит этой легенды! И летоисчисление мы ведём только от сотворения мира! — удивлённо воскликнул я. — А как долго я пролежал в беспамятстве? — немного заплетающимся языком спросил я.
— Только один день и одну ночь! — с удивлением в голосе ответила женщина и добавила. — Это очень мало при такой ране.
— А как вас звать? — поинтересовался я.
— Зови меня матушка, матушка Эгле, — немного подумав, ответила она. — Да, а из которого лета ты пришёл?
— Из лета 6721-го (1213**).
Эгле замолчала и стала что-то считать, бормоча и загибая пальцы. Спустя несколько минут она вновь повернулась и заявила:
— Выходит, что ты — мой внук в пятом поколении
После долгой беседы у меня не осталось сил сопротивляться, и я только кивнул в знак согласия. Хозяйка дома, увидев моё состояние сильной усталости, поправила у меня под головой подушку и ласково вымолвила:
— Поспи, сынок.
«Почему сынок? Что она задумала?», — было последней мыслью перед тем, как я погрузился в сон.
В очередной раз я проснулся из-за голосов, доносившихся из противоположной части дома. Я различил голос Эгле и чужой, грубый мужской. Говорили они не громко, но я хорошо их слышал.
— Это хорошо, Дравестов, то ты сам пришёл ко мне, — обратилась женщина к незнакомцу. — Я уже сама хотела плыть к тебе.
— Я услышал от людей с Ликснянки, что твой сын Целав погиб, — степенно ответил чужак, — и сразу же собрался к тебе.
— Молва донесла до тебя неправильные вести, — с грустью ответила Эгле. — Мои сыновья, возвращаясь с верховьев реки, столкнулись с медведицей и её выводком. Ант и Кришт погибли, а Целав вернулся домой израненный. У
