отца, пребывающего на ложе. Буквально в день моего прибытия домой, папа собрался с силами и встал с постели, на котором он возлежал последний месяц своей болезни. Этим он вызвал большое недовольство матушки. Он позвал меня и объявил, что настало время, посвятить меня в великую тайну, которую наш род хранит ни один век. Отец приказал снарядить нашу среднюю ладью, и взять ещё трёх гребцов.
Мы спустились к озеру Любоста и сели в ладью. По речке Любостянка дошли до Дауговы. Отец указал плыть вверх по течению к Древнему городу. Причалив к высокому берегу реки, мы оставили гребцов в ладье, а сами поднялись наверх.
Опираясь о моё плечо, Ужвалд повёл меня в сторону развалин города. Название его уже никто из ныне живущих не помнит. Он давно зарос лесом и кустами. Местные жители называли его просто «Древний город». Мы подошли к груде каменных блоков, поросших мхом и кустарником. Мы с трудом продирались сквозь сплошную стену густого ельника, окружавшего древнее каменное строение почти в центре развалин, и очутились у разлома в стене. Стена была до того древней, что камни, слагающие её, покрывал сплошной слой густого мха.
Отец повелел мне запомнить, где находится этот вход: у большого идеально круглого камня перед ельником.
— Вот, сын, — сказал отец, остановившись возле пролома в стене, — настало время посвятить тебя в тайну нашего рода. Следуй за мной и запоминай всё, что я делаю.
Отец высек кресалом искру и зажёг небольшой факел, который он взял из каменной кадушки справа от входа в пролом. Вниз вели пологие каменные ступеньки. Дойдя до ниши в стене, которая перегораживала нам дальнейший путь, папа показал, как устранить препятствие. Он демонстративно отсчитал два камня от верхнего правого угла грота и дважды нажал на третий. Фронтальная стена ниши бесшумно сдвинулась в сторону, открыв нам проход. Спустившись по ступенькам, мы очутились в огромном зале, чей свод покоился на многочисленных колоннах. Отец указал мне на стрелки, вырезанные в каменном полу, и сказал, что следует идти туда, куда указывают эти стрелы. Через десять раз по десять шагов (я специально посчитал) мы упёрлись в новую стену.
— Пришла пара, сынок, посвятить тебя в сан Хранителя Врат. Из поколения в поколение эта тайна передаётся второму сыну или дочери нашего рода, — заговорил отец, повернувшись ко мне вполоборота. — После гибели Дауманта, старшим сыном стал Вилк, а ты — вторым. Поэтому тебе надобно принять на себя бремя Хранителя. В этой стене скрыты Врата в неведомый мне мир или миры. Чтобы их открыть, ты должен пройти посвящение.
Тогда папа достал из мешочка, висящего на его груди, перстень и показал его мне. «Это перстень, который необходим, чтобы провести посвящение нового Хранителя» — поведал он. Я взял кольцо в руки и внимательно рассмотрел. Я держал в руках массивный перстень из серого металла с основанием овальной формы с восьмигранным камнем ярко-жёлтого цвета в центре.
Папа заставил надеть кольцо на левую руку и перевернуть его камнем внутрь ладони. Он смочил стену тряпкой, принесённой в туеске с водой, и указал мне на открывшиеся после этого рисунки. В центре одного из рисунков, который папа назвал «Сварогом», символом Рода, находилось отверстие. На этот рисунок следовало полошить ладонь с кольцом, а в отверстие в центре символа — вставить камень моего перстня. Я сделал это.
— Теперь начни петь первую молитву, которую мы каждую ночь поём всей семьёй перед сном — приказал папа. — Это и будет заклинание, посвящение в Хранители Врат.
Я запел нужную молитву. Мне было незнакомо содержание этого заклинания, но его я разучил с раннего детства, так же как и мелодию. Я почувствовал, как странная волна прошлась по телу от левой руки вниз до пят. На наружной стороне руки возникло изображение Сварога и тут же исчезло.
— Теперь ты посвящён в Хранители Врат и можешь их отворять — заявил отец, — приложи ладонь левой руки знаку Рода, но уже без перстня и пропой вторую молитву. При помощи её ты сможешь отворить Врата.
Я сделал так, как повелел отец. Когда я запел второе заклинание, то моё сердце не успело произвести и десять ударов, как стена передо мной заколыхалась, словно поверхность воды от резкого дуновения ветра. Я протянул руку, прекратив при этом песнопение. Рябь тотчас исчезла и мои пальцы упёрлись в твёрдый камень стены.
— Не прекращай петь заклинания до тех пор, пока твоя рука не пройдёт сквозь стену и не вернётся назад, — пояснил папа, — или пока ты не переступишь порог Врат.
Тогда я снова запел вторую молитву и продолжал её исполнять, вновь пытаясь просунуть руку через мерцающий полог. На этот раз рука свободно прошла, не встретив преграды. Но я тут же в страхе отдернул руку.
— А что находится там за пологом Врат.
— Не знаю, — пожал плечами отец, — я там не был, и отец мой там не был, иначе он поведал бы мне об этом. Может кто из наших предков, хранителей Врат и побывали на той стороне, но никто не оставил никаких свидетельств этого. Возможно, это указано в старинных свитках. Но они написаны на языке, которого уже никто не помнит, и буквицами, которые уже никто не может прочесть.
— Ясно, — грустно ответил я.
— Теперь я могу спокойно отправиться в мир моих усопших предков, — заявил папа, когда мы возвращались домой, — Теперь ты Хранитель и тебе подчиняются Врата. Но ты должен будешь посвятить своего сына или дочь в тайну Врат и посвятить его или её в сан их Хранителя.
— Нет, — возразил я. — Тебе ещё рано уходить. Ты обязательно поправишься.
— Это как боги рассудят, — смиренно заявил папа.
Несмотря на то, что отец принял крещение, он оставался язычником. Крестился он чисто формально, чтобы священники из Герсики отстали со своими наездами на него, старосты селища Любосты. Наше селение называлось так, потому что укрепилось на горе, в густом бору, между озером Любоста и речкой Любостянкой.
Папа выздоровел. Свершилось чудо, Болезнь, державшая его прикованным к постели более месяца, совершенно отступила в течении одного дня и одной ночи сразу же после посещения нами таинственной залы. Но судьба есть судьба. Через шесть месяцев после выздоровления отец погиб во время зимнего набега на литваков. Его бренное тело привезли дружинники на санях вместе с двумя десятками других павших воинов.
Буквально на следующий день после похорон отца я не вытерпел и спустился в то чудное подземелье с диковинными каменными столбами, подпирающими каменный небосвод.
Я запел молитву, отворяющую Врата и замер перед их мерцающим пологом. Я в
