в суд и арестовать всё имущество Неверовских.
— Думаю, что это не легко будет сделать, — возразил Анджан, — вся мебель, бытовая техника и аппаратура принадлежат мне. Вряд ли шмотки Неверовских возместят ваши убытки.
— А вы где живёте, господин Анджан? — закинул удочку Тимоха.
— А вы с какой целью интересуетесь? — вопросом на вопрос ответил Пётр.
— Чтобы знать, где вас найти, — туманно ответил Гость.
— А я здесь причём? — поинтересовался Анджан, сделав удивлённое лицо, — Каким боком я замешан с вашими и Казимира тёрками? Обращайтесь в суд и пусть он вызывает меня как косвенного свидетеля повесткой на этот адрес. А сейчас извините меня, у меня куча дел в доме.
Сказав это, Пётр закрыл перед визитёрами дверь. Из окна кухни он видел, как гости покинули двор, уселись в машину не последней модели и укатили восвояси.
Возвращаясь домой, Анджан долго кружил по городу, пытаясь выявить слежку. Он заезжал в супермаркеты, посещал кафе. Он понимал, что все его метания по городу — это паранойя чистой воды. Но ничего с собой поделать не мог. На кону могла стоять возможность без опаски навещать родной мир.
При перемещении в мир 1918 года парня ждал сюрприз. Он должен был забрать Роберта и перенести его домой. Вот тут-то он и был сражён наповал новостью: Роберт сделал предложение Ольге и решил осесть в этом мире.
— А как же Марта, Роберт Карлович? — первое, что спросил Пётр, — Как девушка будет жить одна? Как она воспримет ваш переезд «на постоянное место жительство» в Барселону?
— Так Марта сама меня пилила в последнее время, когда я сделаю предложение графине Головановой? Она прекрасно осознавала, что Ольга не сможет перебраться жить к нам в Двинск согласно вашей теории о двойниках в других мирах. Мы с Мартой обсуждали моё возможное переселение сюда. Она готова переехать к Карлу в Петербург или ко мне сюда, когда я обоснуюсь в Испании.
Пётр в ответ только пожал плечами и решил уточнить, на какой день назначено венчание и где.
— Нас обвенчает военный капеллан отец Онуфрий, который проходит излечение в госпитале Красного Креста.
— Но ты же лютеранин! — решил напомнить Анджан.
— Я уже прохожу обучение перед крещением в православие под руководством капеллана. Крещение назначено на 6 ноября по европейскому стилю, а венчание — на 9 ноября.
— А кто будет вашими крёстными, Роберт Карлович? — полюбопытствовал Пётр.
— Я осмелился попросить Фёдора Фёдоровича быть моим крёстным отцом, — заявил Роберт, — и он любезно согласился.
— А крёстная мать? — осведомился Анджан.
— Вот с крёстной матерью большая проблема, — пожаловался Роберт, — Православной женщины среди наших знакомых в Барселоне нет.
— Да. Это действительно проблема, — согласился Пётр и задумался как помочь другу.
Друзья некоторое время молча пили кофе в офисе барселонской компании Петра, погружённые в тяжкие размышления.
— А где сейчас Ольга Александровна? — вдруг прервал молчание Анджан.
— Была в лаборатории? — ответил Роберт, — А что?
— У меня есть одна идея, — объявил Пётр. — Вас не затруднит позвать её сюда?
— Да, конечно, — с готовностью ответил Берг, — одну минуту.
Через несколько минут в контору не спеша вошла девушка, а следом за ним Роберт. Пётр встал и предложил Ольге стул.
— Ольга Александровна, — обратился он к Головиной, — у вас осталась в Москве близкая подруга, которая также находится в затруднительном положении.
— Да, у меня там осталось много подруг и знакомых, — подтвердила графиня.
— А с кем вы были наиболее близки? — продолжал расспросы Пётр.
— Я почему-то плохо помню московский период моей жизни, — ответила Ольга и задумалась. — В моей памяти всплыла Татьяна Батурина. Кажется, мы даже планировали вместе бежать из Москвы в Тюмень.
— И что ей помешало?
— Не помню, — с сожалением ответила девушка.
— Если мы навестим её, она согласится быть крёстной матерью Роберта Карловича? — поинтересовался Пётр.
— Таня, возможно, но как? — не совсем понимая, что задумал Анджан.
— Так же как мы все попали сюда? — пожав плечами, ответил Пётр, — Ваша задача будет состоять в том, чтобы уговорить подругу.
— Я попробую, — неуверенно заговорила девушка.
Тут Анджана осенило, что, возможно, Ольга не помнит, каким путём она попала из Москвы сюда.
— Ольга Александровна, вы помните, как вы покинули Россию?
— Увы, нет, — ответила графиня, как бы извиняясь. — Всё, что происходило со мной до нашего острова в океане, как будто произошло в другой моей жизни. Остались только редкие отрывочные воспоминания. Я даже лиц моих родителей не помню.
— Хорошо, я постараюсь выяснить всё возможное о теперешнем положении Татьяны Батуриной. А вы готовы навестить подругу в Москве и уговорить её стать крёстной матерью Роберта Карловича и вашей свидетельницей на венчании.
— Да. Конечно, — согласилась девушка, не задумываясь.
— Вот и отлично! — резюмировал Пётр, — Будьте готовы к перемещению в Россию. Я вам сообщу, когда разузнаю всё о Батуриной.
Пётр не хотел поднимать вопрос выхода Ольги в Земную Инфосеть в присутствии Роберта. Но когда он увидел, что Ольга вернулась в лабораторию, а Роберт вышел из цеха на улицу, Пётр вошёл в телепатический контакт с Головиной и попросил её продемонстрировать образ московской подруги. Затем он сам вошёл в «Интернет» и подумал о Татьяне Батуриной. Из всех предоставленных ему вариантов Татьян парень остановился на аналоге образа из памяти Головиной.
Татьяна продолжала пребывать в Москве в крайне тяжёлом положении. Мать её умерла месяц назад. Потомок знатного боярского рода уже продала все семейные драгоценности, чтобы прокормить себя и младшего брата Михаила.
Пётр выяснил, что семья Батуриных состоит в списках местного комиссариата как особо неблагонадёжная и обыск в доме Татьяны назначен на 4 ноября. То есть через три дня.
Анджан тотчас ментально связался с Ольгой и поставил ту перед фактом перехода в Москву завтра 2 ноября.
«Чем вызвана такая спешка, Пётр Антонович?» — поинтересовалась девушка.
«Ваша подруга в большой опасности, Ольга Александровна! — сообщил Пётр. — Через три дня в её дом заявится ВЧК с обыском. Татьяну Алексеевну и её брата Михаила наверняка арестуют. Они состоят в списках врагов революции. «Хорошо, я готова» — заявила графиня.
В полдень Пётр снял повязку с глаз Ольги, когда они вышли из подземелья палат Аверкия на Берсеневской набережной Москвы реки через маленькую дверцу, ведущую во двор. Они быстро поймали извозчика, который за полчаса довёз их до двухэтажного особняка Батуриных на Никольском бульваре. Семью Батуриных ещё в начале 1918 года переселили в небольшой флигель во дворе дома, в который можно было попасть через небольшую калитку. Татьяна и Михаил находились дома. Сестра готовила обед, а брат курочил буфет, чтобы затопить большую изразцовую печь, отапливающую все три комнаты маленького домика. Москву накрыл арктический циклон, принёсший мороз и первый снег.
Михаил сразу же узнал Ольгу и
