растерялся я.
— Ты некромант, — повысив голос, холодно пояснил Филипп Петрович. — Так сделай то, что умеешь. Верни ее назад.
Арина вцепилась в меня тонкими пальцами и горячо зашептала:
— Попробуйте привести ее обратно. Я буду тут и позову, если вы забудете обратную дорогу.
Я решительно отодвинул от себя Нечаеву и щелчком пальцев призвал тотемы. Сразу восемь пней выбрались из-под пола. И прямо в том месте, где только что стояла Виноградова замерцало огромное зеркало портала. Оно загудело, набирая силу, и я запоздало понял, что влил в него слишком много энергии.
— Все отойдите подальше, — приказал я низким голосом, и живые расступились.
Сквозь мутное марево замерцал вокзал. Я раздвинул штору между реальностями и шагнул в проем портала. На мгновенье грудь сдавило от холода, который царил в зале ожидания.
— Любовь Федоровна, — остановившись у входа громко произнес я. — Вернитесь домой.
Мой голос разорвал сонную тишину. И ко мне обернулись сотни бледных лиц.
— Вернитесь домой, — повторил я. — Или клянусь Искупителем, я пройду за вами по всем станциям.
Я лихорадочно всматривался в толпу, но не видел среди растерянных призраков женщину в синем платье, которая была мне нужна. Я вобрал в себя тьму, которая тянулась нитями из пней за спиной, и повторил:
— Любовь Федоровна. Погуляли и хватит. Возвращайтесь домой.
— Я могу пойти за тобой, некромант, — вдруг послышался тихий шелест и из толпы вышла молодая девушка с копной золотистых волос.
— Возьми меня, — попросила полноватая женщина в косынке.
— Некромант, тебе только баба надобна? — раздался совсем близко голос мужика в телогрейке. — Я на гармони играю лучше всех на деревне. Давай я у тебя поселюсь. Как будет грустно, я буду песни петь…
— Меня выбери, — пробасил кто-то поодаль.
— Меня… Меня… — понеслось отовсюду.
— Мне нужна Виноградова, — отчеканил я, понимая, что тьма влечет ко мне всех мертвых поблизости. — Если вы не явитесь, то я сам вас поищу тут…
Я шагнул вперед и ощутил, как меня кто-то грубо схватил за плечо. А потом резко дернул назад. Так сильно, что меня вынесло из портала с такой скоростью, что воздух вырвался из легких облачком пара. Я упал на спину и не сразу понял, что надо мной склонилась Арина Родионовна.
— Очнитесь, Павел Филиппович, — испуганно запричитала она.
Я поднял руку, чтобы коснуться ее щеки, и понял, что моя ладонь покрыта инеем.
— Закрой этот портал, пока оттуда к нам не полезли мертвые, — приказал Александр Васильевич, закатывая рукава. Его предплечья покрывали светящиеся символы, похожие на те, что я видел в подвале на полу.
— Поторопись, — зло прошипел Морозов. — Они чуют силу и убьют всех в комнате, чтобы добраться до тебя.
Отец подскочил и рывком поставил меня на ноги.
— Давай, сын.
— Она там, — прохрипел я. — Я должен позвать ее снова…
Внезапно меня окатило горячим ветром, который содрал с кожи ледяную корку.
— Она бы никогда не позволила тебе быть там так долго, — уверенно заявил Чехов и встряхнул меня за плечи. — Немедленно закрой это зеркало.
Я сфокусировал взгляд на поверхности портала, который покрывал черный узор. Тонкие нити силы тянулись из пальцев Морозова и не позволяли мертвым разорвать тонкий барьер между нашими мирами. Но закрыть проход Александр не мог.
Оборвать связь с порталом вышло легко. Я просто взмахнул рукой и проем в другой мир истаял. Кустодий почти сразу же свалился на пол и перевернулся на спину.
Отец помог мне удержаться на ногах и убедился, что я не упаду.
— Мне стоило попробовать еще раз, — упрямо заявил я.
— Портал за тобой стал смыкаться, — ответил отец. — Ты принялся затаскивать туда свои тотемы.
Я оглянулся, боясь увидеть обмороженные и почерневшие пни. Но они стояли целые рядком и гордо блестели багровыми глазами.
— Она не отозвалась, — глухо сообщил я.
— Значит, ее там не было, — просипел Александр. — Потому что на твой зов явились даже посторонние. И едва не ломанулись сюда.
— Но тогда где она? — я пьяно качнулся и оперся о сильное плечо родича.
— Вашество, а разве такое может быть, что мертвые дышат? — раздался удивленный голос Фомы.
И все в комнате повернулись к нему. Парень стоял у расколотого гроба и держал за руку мертвое тело. Которое, впрочем, без стеклянной перегородки казалось живым.
— Она дышит? — надтреснутым голосом уточнил я.
Фома бережно поднес свою ладонь тыльной стороной к губам Виноградовой. А затем ответил.
— Так и есть. Дышит.
— Нас сожгут, — обреченно прохрипел Морозов, медленно поднимаясь с пола. — И не посмотрят на чины и звания. Некроманту еще могли простить воскрешение юной княжны в монастыре. Но если он начнет делать такое в своем доме, то ему стащат во двор половину кладбищ. И объявят святым. Это ничем хорошим не кончится.
— Все шутите? — сурово отозвался Филипп Петрович.
Кустодий поправил на себе
