взял за пуговицу и увёл к себе на службу. А я и не сопротивлялся.
— Значит тебя зовут Пётр Балашов, — он открыл холодильник и достал оттуда бутылку Нарзана, — будешь?
— Нальёте — буду, — перешёл я обратно на вежливую форму общения, — а зовут меня Петей, да.
— И ты недавно у нас тут обследовался, — констатировал он, раскрыв какой-то толстый гроссбух.
— И это было, — вторично вздохнул я, допив стакан с шипучим напитком.
— И никаких отклонений у тебя мы не нашли? — продолжил допрос Горлумд.
— Точно, — подтвердил я.
— А по всему получается, что они у тебя имеются, некие отклонения, — высказал он наконец свою главную мысль.
— Значит, хреново вы меня обследовали, Генрих Готлибович, — сообщил я ему логический вывод из всей этой катавасии.
Эхолот
Мы некоторое время смотрели с Серёгой друг на друга, а потом я решительным жестом перещёлкнул нужный тумблер в положение Auto, а затем нажал на кнопку «Сonnection with the wheelhouse». Динамик захрипел, но более ничего из себя не выдавил.
— Давай наверх, — скомандовал я Сергею, — там должна стоять аппаратура связи с машинным отделением, примерно такая же, как вот эта, — и я показал на чёрный ящик со встроенным репродуктором и микрофоном. — Попытаемся наладить связь.
Сергей все быстро схватил и унёсся по трапу, а я начал осматривать то, что мы ещё не идентифицировали. Рядом с генератором и верно имелась круглая штуковина, очень похожая на компрессор, а рядом тоже круглая дура, но менее высокая, это скорее всего был механизм управления рулём.
А, была-не была, махнул рукой я, двум смертям не бывать, а одной не миновать — и нажал кнопку включения и этих агрегатов. Компрессор загудел, сначала на высоких тонах, потом снизил шум до приемлемого. А тут сзади меня заквакала связь с мостиком.
— Ну что, нашел приемник? — сказал я в микрофон, и он искаженным донельзя голосом Сергея ответил:
— Нашел, что дальше?
— Дальше попробуем тронуться и пройти хотя бы сотню метров.
Но тут в разговор вклинился Ираклий:
— Сначала надо якоря поднять, а то мы далеко не уедем.
Вот же новая напасть, в сердцах подумал я, про якоря-то и забыл совсем… и я поднялся на мостик.
— По-моему вот эта хреновина управляет подъемом и спуском якорей, — сразу с порога объявил мне капитан, показывая на отдельно вынесенный блок с крупной надписью «Anchors» на нём.
— По-моему тоже, — с ходу определился я, — на старых моделях судов эти якоря два матроса вытаскивали с помощью здорового ворота, но здесь наверняка это дело автоматизировано.
— Включаем? — обратился сразу ко всем нам Ираклий.
— Надо рискнуть, — за всех нас ответил Сергей.
И капитан поднял рыжачок включения на этом приборе. Лампочки зажглись на секунду и сразу погасли, кроме двух, под которыми было написано «Bottom».
— Оба якоря лежат на дне, если верить этим индикаторам, — сообщил я, — теперь надо их поднимать, верно?
— Стоп, — сказал Сергей, — сначала надо проверить, нет ли кого возле якорных цепей — а то вдруг кто туда руку засунул, останется без руки ведь.
— Вот ты иди и проверь, — сказал ему капитан.
А я пораскинул мозгами и выдал новую вводную:
— А ещё здесь должен быть эхолот… ну штука, которая замеряет глубину под килем — если мы на мель попадем или на скалы, не дай бог, ничего хорошего из этого не будет…
— Я тоже про это думал, — эхом отозвался Ираклий, — это скорее всего вот здесь расположено, — и он показал на отдельную тумбочку в правой стороне рубки, на которой сбоку значилось «SONAR».
Но тут вернулся Сергей с сообщением, что никого на палубе вообще нет.
— Поднимем сначала один якорь, — предложил я, — а то мало ли что… Серега, а ты визуально проконтролируй выход якоря из воды.
Сергей вышел вправо, а капитан нажал на кнопку «Lifting»… раздался жуткий грохот от правого борта, это цепь начала наматываться на барабан. Через добрых полминуты Сергей крикнул, что якорь показался над водой, а капитан спросил:
— Тут надо выключить эту дуру или автоматика сработает?
— Да кто его знает, — отвечал я, — я бы на всякий пожарный подстраховался и вырубил, а то вдруг оно цепь порвет.
И Ираклий отжал кнопочку «Lifting», скрежет мигом прекратился.
— Якорь сейчас висит в воздухе и качается, — крикнул со своего места Сергей.
— Хрен с ним, — махнул рукой Ираклий, — хотя он ведь и борт пробить сможет…
— Да, — согласился с ним я, — подтянул бы ты его еще на пару метров.
Процедура подтягивания включала в себя обратную связь от Серёги — он махнул рукой, когда якорь занял свое место в нише правого борта.
— Вот теперь все нормально, — улыбнулся Ираклий, — ну что, повторим процедуру с левым якорем?
Тут вообще все прошло без сучка и задоринки, и только капитан приготовился включать движки в рабочий режим, как я вспомнил про эхолот.
— Да, — сразу передумал стартовать Ираклий, — давай еще и с этой хреновиной разберемся… что ты вообще знаешь про эхолоты? — почему-то он у меня спросил.
— Я? Да ничего… — ответил было я, но тут же передумал, — хотя, если покопаться в памяти…
— Давай, копайся, — подбодрил меня капитан, — ты из нас самый начитанный похоже.
И я вытащил вот какие сведения:
— Эхолот, он же сонар, он же гидролокатор — это такой прибор, который может обнаруживать подводные объекты с помощью акустического излучения. Там не слышимые частоты обычно используют, а ультразвук, но это неважно.
— А что важно? — задал наводящий вопрос Серёга.
— Гидролокаторы делятся на пассивные и активные… пассивные нам сейчас ни к чему, это чтоб обнаруживать вражеские корабли и подводные лодки, издающие определённые шумы. У нас тут на сто процентов активное устройство. Оно выдает звуковые волны и замеряет задержку после отражения этих волн от препятствия — в нашем случае от дна моря. Таким образом определяется расстояние до дна.
— Тут экранчик есть, — сказал Ираклий, — на нём наверно и профиль дна можно увидеть.
— Да наверняка, — поддержал его я, — давай попробуем включить — где наша не пропадала.
Но включить мы ничего не успели, потому что раздался дробный стук каблуков по левому борту и на мостик влетела взволнованная Людочка:
— Судно какое-то на горизонте, — возбуждённо сказала она сразу всем нам. — Чё делать будем?
— В каком направлении? — сразу задал нужный вопрос капитан.
— Вон там, — махнула она рукой куда-то назад, — по-моему это юго-запад.
— Пошли посмотрим, — сориентировался в пространстве Ираклий, — а ты (он показал на меня) поищи ракетницу, вдруг найдётся.
— Есть, — взял я под козырёк.
И они все умчались на крышу мостика… нет, не все, помощник здесь всё же остался, присматривать за порядком наверно, а я отправился на поиски ракетницы.
Если кто-то не знает, то ракетница, она же «пистолет сигнальный», это такое устройство для стрельбы сигнальными или осветительными патронами. В фильмах про войну, наверно, все видели, как освещали поле боя такими штуками. Оно даже в песню попало из «Белорусского вокзала» — «взлетает красная ракета, бьет пулемет неутомим, а значит…» ну и так далее.
Калибр у этих штучек обычно большой, 26 мм и более, заряжаются они как правило с переломом ствола, патроны для него бывают двух основных видов — так называемого ночного действия, осветительные, и дневного, с дымами. Обычно цвет патрона соответствует цвету сигнала или дыма. В СССР самый распространенный сигнальный пистолет — системы Шпагина, а как тут у корейцев с этим дело обстоит, знает только их корейский бог, Конфуций или Будда.
Корабль вообще-то большой, искать на нем маленький пистолетик это всё равно, что иголку в стоге сена… или булавку в озере. Но мне откровенно повезло — во втором открытом помещении справа по борту в ящике, встроенном в стену нашлись целых две штуки искомого, оба немецкие, судя по маркировке, оба Вальтеры образца 42 года. И рядом аж две пачки патронов для них, по 20 штук в пачке. Самого разного цвета, взял один Вальтер и одну пачку и быстренько залез на крышу мостика.
— Ну как, нашёл? — сразу же спросил меня капитан.
— А то как же, товарищ начальник, — похвастался я, держа в одной руке пистолет, в другой патроны.
— Как им пользоваться? — продолжил вопросы он.
— Пистолет переламывается пополам, — я наугад нажал на кнопочку сбоку, оказалось, что угадал, — и сюда вот засовывается патрон капсюлем назад.
— А чего они разного цвета?
— Так наверно таким светом оно и светить будет, как обозначено, — предположил я, — или дым выдавать такой.
— Нам бы дымовую, — встрял
