карту, чтобы ориентироваться на участке. Узнать об особых домах.
— Что значит «особых»?
Щукин кинул в заварник несколько шепоток травы и чайных листьев. Потом залил их кипятком.
— Есть дома, где не любят открывать двери в парадные. Или собак могут спустить.
— Так у вас опасная работа.
— Иногда нервная, — парнишка поставил на стол вазочку с пряниками. — И дом, где живет Ромская, у нас отмечен крестиком.
— Все настолько плохо?
— Никто не хотел носить туда периодику и письма. К тому же за несколько лет жильцов в доме поубавилось. Хоть люди там и числятся, но пенсии получают в отделении и письма забирают сами.
— Вот оно как, — я отметил этот факт у себя в ежедневнике.
Леня поставил передо мной чашку с золотистой полосой по краю, наполненную темным чаем и сел напротив. А потом вдруг вскочил и ударил себя ладонью по лбу.
— У меня ведь есть бумаги с работы. Я вам сейчас отдам.
Парень побежал прочь, топая по ступеням.
Чай был простым, но крепким. Я сделал глоток, оценил терпкость и вернул чашку на блюдце. Из двери выходящей в сторону гостиной выглянула светловолосая девушка с маской для сна, сдвинутой на лоб. При виде меня она охнула.
— А я подумала, что тут Ленька опять репетирует речь.
— Какую речь?
— Для судьи.
— Неужели?
— А вы не знаете? — девушка в пушистом халатике вышла из своей комнаты и прошла ко мне. — Ленечку нашего обвиняют в каком-то жутком преступлении. Якобы он женщине носил письма, которые были ей не предназначены. Но это ведь глупость несусветная. Леня у нас старший по дому. Он следит за порядком, за общими тратами. Сам договаривается с домоуправлением по поводу ремонта кранов или проводки.
— Полезный человек, — кивнул я.
— Он замечательный, — девушка прислушалась к шуму наверху. — Ему бы адвоката хорошего. Мы хотели нанять кого-то серьезного. Но услуги стоят очень дорого. Я заняла очередь к одному важному адвокату, о котором сейчас все говорят. И надеюсь, что…
— Галинка? — раздался голос от лестницы. Там стоял растерянный Леня.
— Я тут решила поболтать с гостем. Уж не знаю, к кому он пришел…
— Это мой адвокат, Павел Филиппович…
— Чехов? — взвизгнула девушка и бросилась на шею к опешившему от такой реакции парню. — Это же все меняет. Этот человек совершенно точно тебе поможет. Он докажет, что ты невиновен. Точно-точно!
— Эм, — растерялся я.
— Ведь я к вам собиралась записаться в очередь. Вы волшебный адвокат, и про вас ходят легенды.
— Громкое заявление, — смутился я, но девушка подскочила ко мне и присела рядом на пятки.
— Мы все вам будем благодарны, когда Леню оправдают. Спасибо, что вы есть.
После сказанного она распрямилась словно пружинка и убежала в комнату, прикрыв за собой дверь.
— Галинка, — развел руками покрасневший Щукин, словно имя девушки все объясняло.
— Она говорит, что вы хороший человек и вас тут уважают.
— Я у отца учился управленческим навыкам. Часто помогал ему заполнять заявки и сортировать… — парень спохватился. — Неважно все это, мастер Чехов. Я с работы взял характеристику. Вдруг вам пригодится.
Он протянул мне лист, и я взял его, чтобы пробежать по строкам глазами.
Начальник почтового отделения отметил, что Леня Щукин ответственный работник, которого ценят и за которого ручаются все коллеги. Также сотрудник уверял, что все письма, которые Щукин относил Ромской, были адресованы именно ей, и ошибки никакой допущено не было.
— Отлично, — я убрал бумагу в папку. — Это поможет.
— Скажу еще от себя, — парень явно не хотел говорить следующие слова, — Мира Ромская весьма специфичная дама. С ней никто не желал работать. И мои предшественники увольнялись после конфликта с ней.
— Понятно, — я кивнул.
— Она страшный человек, — неожиданно выпалил Леня. — Будьте осторожны с ней, Павел Филиппович. Рядом с этой дамой у меня волосы на затылке вставали дыбом.
— Много писем ей приходило?
— Не менее двадцати в день, — сообщил парень.
— А кроме корреспонденции она что-то получала? Быть может, журналы или газеты?
— Она требовала, чтобы ей доставляли брошюру с бесплатными объявлениями. Обычно ее можно взять на выходе из нашего отделения. Но я сам носил ее Ромской в четверг и вторник вместе с накопившимися письмами, — парень провел пальцами по непослушным волосам. — Это были самые тяжелые дни, мастер Чехов. И дело не в весе почтовой сумки.
— Понимаю, — я посмотрел на часы и поднялся на ноги. — Прошу меня извинить, господин Щукин, но мне нужно решать ваш вопрос и потому вынужден с вами попрощаться.
— Вы правда поедете к ней? — шепотом уточнил парень.
— Да.
— Искупитель вам в помощь, — произнес Щукин совершенно серьезно и осенил меня священным знаком.
— Спасибо, — таким же тоном произнес я и направился прочь.
— Сам Чехов… Алло, ты там упала? — послышалось из окна первого этажа, из комнаты Галинки. — И он правда молодой и красивый. Такой важный, в костюме. Тебе надо обязательно отстоять очередь и попасть к нему…
Фома прохаживался у машины и широко улыбался.
— Ты слышишь, о чем говорит эта девушка по телефону? — уточнил я.
— Еще бы. Окно открыто и слух у меня как у кота, — водитель не стал рассказывать мне подробности и занял место за рулем.
— Едем в дом Ромской, — выдохнул я и продиктовал адрес.
Я подошел к нужному дому и рассмотрел табличку, прикрепленную к фасаду здания. На квадратной мраморной плите было выбито «Дом образцового порядка и высокой культуры». Под надписью кто-то начертал неприличное слово из трех букв. Его затерли, но по контурам было нетрудно догадаться, что за слово написал охальник. Дворик был просторным. В центре виднелись качели, цепи которых кто-то заботливо пристегнул к раме большим амбарным замком. Несколько клумб с цветами были огорожены сеткой и мне показалось, что наверху пущен ряд колючей проволоки.
Табличка на газоне оповещала всех, что ходить по траве не стоит. Точнее, каждый желающий мог проверить, сколько осколков стекла вставлено в землю под прямым углом.
На двери также нашлось оповещение, вмонтированное в металлическую рамку.
«Звонить от одного до трех раз, в зависимости от нужного вам этажа и ждать ответного гудка.»
Я сверился с бумагой, где был адрес Миры Ромской и убедился, что ее квартира находится на первом этаже. Потому я надавил на кнопку звонка единожды. Почти тотчас в окно рядом со входом высунулась голова, замотанная в чалму, и раздался скрипучий голос:
— Кто? К кому? Зачем пришел?
Я опешил от такого обращения и вновь сверился с инструкцией на табличке.
— Добрый день… — начал я.
— Отвечать по форме! — приказала женщина сурово и мне
