— Извините. За невыполнение приказов на маневрах судят военным судом так же, как и в военное время. Советую вам вернуться в город и попробовать завтра.
— Весьма ловко придумано, — со злостью сказал Роджер, когда они с Джоном возвращались к машинам. — Неофициально, только маневр. Можно обойтись малыми силами. Интересно, они что — собираются сгореть вместе с остальными? Наверно, так.
— Может, стоит рассказать им о том, что происходит на самом деле?
— И нас тут же заберут за распространение ложных слухов. Одна из новых правительственных мер — ты ведь слышал?
— Что же делать? — спросил Джон, когда они подошли к машинам. — Может, попробовать пешком, через поля?
— Что происходит? — встревоженно сказала Анна. — Нас не пропускают?
— Они будут патрулировать поля. Может, даже с танками. Пешком не пройти.
— Что же делать?! — взмолилась Анна, она была на грани истерики.
Роджер, смеясь, посмотрел на нее:
— Не волнуйся, Анни! Все под контролем.
Джон был благодарен ему за этот разряжающий тон.
— Перво–наперво, — сказал Роджер, — нужно убраться отсюда подальше, пока мы не попали в пробку. — Сзади уже собирались машины. — Вернемся в Барнет. Знаете резкий поворот направо? Встретимся там. Мы придем первыми.
На тихой, почти пустынной дороге за Барнетом они остановились.
— Этим путем мы сможем добраться до Хатвилда, в обход Первой дороги. Но, по–моему, нет смысла даже пытаться. Наверняка заграждения уже установлены, и сегодня у нас нет шансов проскочить.
Мимо промчалась патрульная машина, следом — «остин». Джон узнал его — он был у первого заграждения. Роджер кивнул им вслед:
— Попытаются прорваться, но не смогут.
— Пап, давай разгромим какой–нибудь барьер, — сказал Стив. — Я в кино видел.
— Это не кино, — ответил Роджер. — Ночью станет поспокойнее. Мы оставим твою машину здесь. А мне надо вернуться в город — я забыл кое–что.
— Ты собираешься вернуться? — спросила Анна.
— Это необходимо. Я надеюсь уложиться в два часа.
Джон слишком хорошо понимал, что заставило Роджера изменить планы и что означает это «кое–что».
— Без этого никак нельзя обойтись? — спросил он. Роджер покачал головой. — Тогда я поеду с тобой. Вдвоем будет безопаснее.
Роджер задумался на минуту, потом сказал:
— Ладно, поехали!
— Но ведь вы не знаете, что в Лондоне, — сказала Анна. — Может, как раз сегодня все начнется. Неужели обязательно так рисковать?
— С сегодняшнего дня, — ответил Роджер, — если мы хотим остаться в живых, мы обязаны рисковать. Так вот, я собираюсь вернуться за оружием. События развиваются быстрее, чем можно было предположить. Но пока, если мы вернемся сегодня вечером, опасности нет.
— Я хочу, чтобы ты остался, Джон, — сказала Анна.
— Анна… — начал Джон.
— Чтобы погубить себя, — перебил его Роджер, — пререкания — самый лучший способ. Нашему маленькому отряду необходим лидер, и его слово должно быть решающим. Давай кинем монетку, Джонни.
— Нет. Бросай ты.
Роджер достал из кармана полкроны и подбросил:
— Загадывай!
Они смотрели на сверкающую никелем монетку.
— Решка, — сказал Джон.
Монетка звякнула о дорогу и покатилась к канаве. Роджер наклонился.
— Твоя взяла, — сказал он. — Ну?
Джон поцеловал Анну и сказал:
— Мы скоро вернемся.
— Должны успеть, — сказал Роджер. — Он не опускает жалюзи до шести. Совсем небольшое заведение — только владелец и мальчик–помощник. Но кое–какие полезные штуки у него есть.
К центру Лондона они подъехали в самый час пик. Привычная суматоха, регулировщики в белых перчатках, мелькание светофоров. Никаких признаков чего–то тревожного, необычного. Впереди зажегся зеленый свет. Какой–то неосторожный пешеход перебежал дорогу прямо перед машиной.
— Овцы для заклания, — горько произнес Джон.
Роджер взглянул на него.
— Смотри на это трезво. Несколько миллионов должно умереть. Наша задача — не оказаться в их числе.
Они свернули в узкий переулочек. Было без пяти шесть.
— Станет ли он обслуживать нас? — с сомнением спросил Джон.
Роджер остановил машину на обочине, напротив маленько магазинчика с образцами спортивного оружия на витрине. Он поставил машину на ручной тормоз, но двигатель не заглушил.
— Станет, — ответил он. — Так или иначе.
В магазине никого не было, кроме хозяина — маленького сгорбленного человечка с почтительным выражением лица, присущим всем продавцам, и несовместимыми с таким лицом настороженными глазами. На вид ему можно было дать лет шестьдесят.
— Добрый вечер, мистер Пирри, — сказал Роджер. — Только–только застали вас!
Руки старика лежали на прилавке.
— А–а, — протянул он. — Мистер Бакли, если не ошибаюсь? Да, я как раз закрывался. Чем могу служить?
— Ну–ка, дайте взглянуть, — сказал Роджер. — Пару револьверов, пару хороших винтовок с оптическим прицелом и патроны, конечно. Да, еще. У вас есть автоматы?
Пирри мягко улыбнулся.
— Ваша лицензия?
Роджер подошел к прилавку.
— Стоит ли волноваться о таких пустяках? — сказал он. — Я ведь не бандит. Мне просто нужен весь этот хлам, и как можно скорее. Я дам вам более чем хорошую цену.
Пирри медленно покачал головой, не сводя глаз с Роджера.
— Я не занимаюсь таким бизнесом.
— Ну а как насчет вон того, двадцать второго калибра?
Пирри проследил взглядом за рукой Роджера, и в ту же секунду Роджер бросился и схватил его за горло. Джон был уверен, что маленький тщедушный человечек не выдержит такого натиска, но уже через мгновение увидел, как Пирри вывернулся и отскочил назад. В руке у него был револьвер.
— Стойте спокойно, мистер Бакли, — сказал Пирри. — И ваш приятель — тоже. Собираясь совершить налет на оружейную лавку, вы, на свою беду, не учли, что сможете натолкнуться на человека, который кое–что смыслит в оружии и умеет с ним обращаться. Очень прошу вас не прерывать Меня, пока я буду звонить по телефону.
Он отошел назад, нащупывая свободной рукой телефон.
— Минуту, — резко бросил Роджер. — Я хочу вам кое–что предложить.
— Сомневаюсь.
— Ваша жизнь?
Рука Пирри лежала на телефонной трубке, но он не спешил снять ее.
— Конечно, нет, — улыбнувшись, сказал Пирри.
— Неужели вы думаете, что я хотел прикончить вас? — спросил Роджер. — Даже будучи доведенным до полного отчаяния, я никогда бы не пошел на такое.
— Склонен согласиться с вами, — вежливо ответил Пирри. — Конечно, мне не следовало позволять кому бы то ни было нападать на меня, но разве можно ожидать такого отчаяния в простом государственном служащем. По крайней мере такого яростного отчаяния.
