только вылечусь, вернусь домой и выйду на работу, то сразу же заберу, — не заметив состояния слуги, заявил Евсеев. — Они вас не особенно беспокоят? Иногда они могут подмочить ковер, если на нем скопился песок.
— Песок, значит, — вздохнул Фома и почесал затылок.
Иришка принесла завернутые в полотенце пирожки и робко протянула их мужчине. Тот наконец поднялся на ноги, принял сверток и поклонился.
— Благодарю вас, добрые люди. Никогда не думал, что в барском доме такие бывают.
Любовь Федоровна закатила глаза, всем видом давая мне понять, что думает о таком заявлении. Затем бесцеремонно подхватила котов и понесла их к дивану. От вида левитирующих животных Степан замер и открыл рот, из которого, впрочем, не раздалось ни звука.
Однако Пряник и Литр не возражали против такого обращения и даже пытались играть с волосами призрачной дамы, чем изрядно ее забавляли.
— Чудеса, — наконец выдал гость и почесал бороду. — Одно слово — барский дом.
— Пора, — я устало ему улыбнулся. — За зверей не беспокойтесь. Тут им уютно и безопасно. Они дождутся вас, уверяю.
Мужчина поклонился, прижимая к груди гостинец и, пятясь, вышел за дверь.
— И мне пора, — кивнула мне Иришка.
— Я всех развезу, — пробасил Фома и направился к своей красной машине.
Арина Родионовна взяла сумочку и набросила на плечи пиджак.
— Мне тоже пора, Павел Филиппович, — она мне улыбнулась. — Вам принесли пакет из жандармерии. Ждет вас на столе. И еще троих посетителей я записала на завтра.
— Спасибо. Что бы я без вас делал, — ответил я.
— Даже не знаю, — девушка блеснула глазами и пошла прочь.
Я проводил ее взглядом до арки и закрыл дверь.
Прогулки по воде и не только
Я вошел в дом и направился было в кабинет, но Виноградова встала передо мной, загородив проход. В отличие от своего обычного состояния призрачная дама не была проницаемой. Она старательно выстроила перед собой стену из энергии, которую я сумел ощутить.
— Я не позволю тебе выгореть, Павел Филиппович, — заявила она менторским тоном.
Такое поведение призрака меня заинтересовало. Я склонил голову к плечу, с любопытством уточнил:
— Что происходит?
— Ты вернулся с работы и собираешься снова работать, — осуждающе произнесла Любовь Фёдоровна. — Это неправильно. Человеку надо отдыхать.
— Но…
— Даже некроманту, — сурово добавила Виноградова. — Если вы продолжите в том же духе, то непременно заболеете. И помрете.
— Потом высплюсь, — пообещал я.
— Хорошо, — неожиданно согласилась моя соседка и подняла трубку телефона.
— Вы собираетесь кому-то звонить? — насторожился я.
— Да. Софье Яковлевне.
— Зачем?
— Сообщить, что ее внук не совсем заботится о себе и не собирается слушать мудрых старших.
Я хитро прищурился:
— Стучать будете?
— Откуда ты набрался таких словечек? — возмутилась женщина, но вернула трубку на рычаг. — В остроге научился? Или это влияние того гадского парнишки, которому ты помог выйти на свободу? Как же его там звали? Гордей, кажется?
— Так будете или нет? — я продолжал смотреть на нее с видимым спокойствием.
— Буду, если ты не проявишь благоразумие. Потому что я не собираюсь смотреть, как ты становишься трудоголиком. К тебе, между прочим, сегодня девушка придет. А дела никуда не денутся. Они вполне могут дождаться начала нового дня, — Любовь Федоровна сложила на груди руки. — Поверь, я тебе, как трудоголик со стажем говорю, что отдыхать надо уметь.
Я потер переносицу и уточнил:
— Не пустите меня в кабинет?
— Он закрыт до утра, — женщина сурово поджала губы. — И если ты попытаешься туда проникнуть до начала смены, я сообщу куда следует.
— А ужин мне положен, начальник? — просипел я на манеру каторжан.
Призрак всплеснула руками:
— Павел, ну зачем ты так? Я ведь тебе добра желаю. Да и Софья Яковлевна попросила о тебе заботиться.
— Ясно. Спелись, — выдохнул я и направился к лестнице.
Бросил тоскливый взгляд на дверь кабинета, но Виноградова бдила и наверняка готовилась выполнить свою угрозу. В этом случае меня ожидали долгие разговоры с бабушкой о том, что нельзя посвящать себя работе. Хотя справедливости ради стоило признать, что я и впрямь слишком много времени уделяю службе.
— Не держи на меня зла, — Любовь Федоровна накрыла на стол и положила передо мной салфетку. — Ты пока трапезничай. А я тебе ванну наберу.
— Я ведь могу привыкнуть к такому обращению, — хохотнул я.
— Не беспокойся, я выставлю тебе счет за услуги горничной.
* * *
Регина пришла, как только на небе появились первые звезды. Тихонько постучала в дверь, и я ее распахнул до того, как девушка успела опустить руку.
— Ждал? — лукаво уточнила она и склонила голову к плечу.
Я окинул ее взглядом, отметив, что черный плащ отлично смотрится на ее фигуре.
— Может быть, — ответил я и сделал приглашающий жест.
— Ты один дома?
— Да.
Девушка шагнула в приемную, подошла по мне.
— Ты устала? — словно между прочим спросил я.
— Сегодня я не выступала, — она мне улыбнулась через зеркало.
— Тогда ты не станешь возражать против прогулки? — я наклонился, чтобы вдохнуть аромат ее волос.
— Уверен? — Регина развернулась и обеспокоенно заглянула мне в глаза. — Мы ведь можем провести вечер в твоей гостиной.
— А потом мы вернемся сюда, если ты все еще будешь этого желать, — усмехнулся я. — Или ты меня стесняешься?
Гостья покачала головой и ее ресницы дрогнули.
— Я беспокоюсь, что тебе будет неловко.
— В твоей компании? — я приподнял ее подбородок пальцем, чтобы встретиться взглядом. — Рядом с тобой я и правда буду смотреться простовато. Но я справлюсь с этим.
— И куда ты хочешь сходить? — она нервно повела плечами.
— Как насчет прогулки по реке? Если ты не против небольшой качки.
— Мне нравится эта идея, — она неуверенно улыбнулась и положила руку на мой локоть.
Так мы и вышли из дома. Фома уже ждал нас у машины. Он распахнул дверцу, чтобы мы устроились на заднем сиденье.
— Совсем забыл сказать. Сегодня ты особенно красивая.
Уверен, что Регина часто слышала подобное. Но мои слова пришлись ей по вкусу. Щеки девушки порозовели, когда я коснулся губами костяшек ее пальцев.
— Мне нравится твой костюм, — ответила она негромко и провела ладонью по лацкану моего пиджака. — Синий тебе очень идет.
От звука ее голоса по коже пробежала волна мурашек, и какое-то странное чувство омыло солнечное сплетение. И я подумал, что быть может нам и правда стоило было остаться дома. Я тут же себя одернул, напомнив, что надо выбираться в люди и отвлекаться от работы.
Машина прокатилась по полупустой улице и остановилась у причала.
— Фома, ты свободен, — заявил я слуге.
— Уверены, вашество? — настороженно уточнил парень.
— Мы не будем торопиться. И после прогулки по воде вызовем такси.
— А вдруг опять какой-нибудь пыльный набросится? — он многозначительно поднял бровь.
— «Империал» привлечет больше внимания. И если ты будешь
