надо ответить.
— Есть…
— Есть…
— Вот это другое дело, — кивнул Юрка. — Привыкайте отвечать так. Ещё возьму с собой нашего главного медика — чтоб сразу, значит, провести консультацию с начмедом Тополиновска. Снежана, в случае чего, будь готова сразу остаться там на какое-то время.
— Есть… — мотнула она головой.
— Тогда рядовой состав может быть свободен — до завтра работ на комплексе не будет. А весь комсостав — ротные и взводные, — прошу остаться. Давайте двинем во-о-он на ту аллею, — предложил он. Там есть скамейки, а то в ногах правды нет.
Курсанты и комсостав сразу разделились на две явно неодинаковые группы. И если первые организованно двинулись обратно в анклав, взводные и ротные группкой пошли вслед за Зеленцовым. Расселись по скамейкам.
— Для начала поздравлю вас всех с оказанным доверием. Уверен, что вы его оправдаете, ибо потерять авторитет среди сверстников — самое худшее, что может быть.
— Товарищ… — начал было Рябцев.
— Витя, теперь правило второе… — усмехнулся Юрка, перебив его. — Комсостав только на построении, визите начальства и прочих официальных мероприятиях забывает дружеские отношения. В остальное время я — Юрий, ты — Виктор или Витя, если по дружбе, как и остальные — это касается всех. Мы — единая команда, наши победы или поражения делим на всех.
— Один за всех и все за одного, — вставила своё слово Олеся.
— Так и есть, — кивнул Зеленцов. — Правило третье: я — не пуп земли, поэтому дельные мысли или предложения можно и нужно озвучивать. Как и задавать вопросы — это не признак тупости, а желание разобраться в чём-то или получить дополнительную информацию.
— Прям не верится, — покачала головой Зимина.
— Правило четвёртое: конфиденциальная информация внутри комсостава не должна попасть бойцам. Это общий запрет. Нарушивший будет изгнан из нашего коллектива. Я серьёзно, парни и девушки. Снежана! Тебя это тоже касается, особенно по медицинским вопросам — кто чем болел или заболел, до личного состава довожу я или ротный. Если посчитаем нужным.
— Поняла, — кивнула та. — Это ж, как мне мама говорила, врачебная этика.
— Молодец, что понимаешь, — улыбнулся Юрка. — Тогда правило пятое: взаимоотношения в роте. Постарайтесь не заводить себе любимчиков, как и гнобить кого-то. Одно дело, есть люди, которые зарекомендовали себя толковыми и на них вы опираетесь при решении каких-то задач, но волчьего закона — типа каждый сам за себя и оступившегося толкни, нам не надо. И ещё… кто знает, сколько людей у нас батальоне участвовало в боестолкновениях? Олесь, Вить, есть такие пометки в личных делах?
— Я решила под это выделить графу, — покраснела Ткачук. — На свой страх и риск, вдруг понадобится.
— Молодец, что так сделала, — похвалил её Зеленцов. — А хотя бы примерное количество можете мне сказать?
— Думаю, что примерно половина, — предположила Олеся.
— Тогда смотрите, во-первых, всем участвовавшим автоматически даются военные билеты. Это даже не обсуждается, — мотнул он головой. — Во-вторых, все они, также автоматически, становятся полноправными гражданами РСА. Со всеми правами и обязанностями.
— И какие плюшки от этого? — усмехнулся Рябцев.
— У тебя девушка есть? — поинтересовался у него Юрка.
— Ну, есть, — покраснел Витька.
— Можешь делать ей предложение, — усмехнулся Зеленцов.
— Комбат, ты серьёзно? — опешил тот.
— Витя, а я, по-твоему, как раньше женился?
— Охренеть… — мотнула головой Валерия. — И чё, прям сразу дадут свидетельство о браке?
— В течение недели — точно, — заверил её Зеленцов. — Только пока это не надо доводить до личного состава — могут быть большие проблемы.
— Какие? — поинтересовался Рябцев.
— Знаешь, что такое не боевые потери?
— Не-а.
— В нашем случае — когда девушка залетает от мужа. И потом отчисляется из подразделения. Нет, если кто из девчонок в будущем именно на это рассчитывает… — Юрка развёл руками.
— Я лично не собираюсь, — мотнула головой Зимина. — Хотя бы до двадцати лет потерпеть…
— И это правильное решение, — кивнул Зеленцов. — Скажу, как бывший женатый человек, по городам ещё много противозачаточных средств, не вышедших из срока хранения. Уверен, что есть даже здесь — в Липецке. Поэтому, если кто-то из вас желает узаконить свои отношения, я выйду с ходатайством к полковнику… — он замолчал, собираясь с мыслями — … да и сам Сергей Николаевич, после ознакомления с нашими законами… думаю, что проблем не будет. Пусть пока комсостав имеет такие плюшки. А остальным будем давать после того, как узнаем, что он за человек.
— Правильно! — согласилась Олеся.
— Тихомирова! Как доберёмся в Тополиновск, проконсультируйся с начмедом по этому вопросу, — посоветовал ей Зеленцов. — С нами тоже беседу проводили, — усмехнулся он.
— А ты, командир, у нас будешь эталоном! — хохотнул Рябцев.
— Не дай бог вам, такого испытать, — сразу погрустнел Юрка.
— Рябцев! Ты с дуба рухнул? — вызверилась Олеся. — У Юры жена погибла из-за Костюхина!
— Кстати, он в батальон записался или?.. — поинтересовался Зеленцов.
— В первых рядах, — кивнул Виктор. — Желает искупить кровью, так сказать…
— Пусть дурью не мается, — мигом посерьёзнел комбат.
— Так я ему и сказал, — снова кивнул Рябцев.
— Всё… — Зеленцов посмотрел на часы — …время зовёт обратно. Парни и девчата! Надеюсь, что в моё отсутствие бойцы нашего батальона никаких дров не наломают. Из «старичков» старшей останется старшина Буряк. Катерина — девушка серьёзная, прошедшая даже танковые атаки…
— Нихрена себе! — опешил Виктор.
— Да, Витя, да. Катя даже пленила командира бородачей. Да так, что он обоссался от страха. Поэтому все непонятные вопросы можно задавать и ей. Я или сегодня вечером или завтра утром попрошу её приглядеть за вами. Всё-таки опыт у неё имеется. А сейчас давайте двинем в анклав — время позднее, — подмигнул он всем.
19 октября 2028 года. Левобережный район Липецка. Микрорайон «Новая жизнь». Кафе «На Кудыкиной горе». Вечер
— Ну, Юрий Викторович, удивил, — мотнул головой полковник, едва они с Олесей пришли в кафе и подсели за облюбованный ранее начальством столик.
— Чем же, Сергей Николаевич? — деланно удивился Зеленцов.
— Прибарахлился машинкой, — с хитринкой посмотрел на него тот.
— Так для дела нужна
