сомнений, что это ответ, а не случайный рефлекс.
— Хорошо, — удовлетворился этим старик. — Помнишь, кто ты?
Кто я? Нет, не помню. Поэтому моргнул дважды.
— Нет? — уточнил старик.
Снова одно согласное моргание. Но похоже старику этого было мало и он раздраженно дернул щекой.
— Поговорим, когда немного придешь в себя. А сейчас — спи!
Последнее слово прозвучало приказом. Да еще табличка в его руке моргнула, и мое сознание отключилось — как рубильник повернули.
Жара, градусов тридцать, если не больше. По виску течет капля пота. Тело качается. Где это я?
— Ваше благородие, здесь они прошли, вон следы от копыт, — вдруг раздается мужской басистый голос.
Почему у меня ощущение, что обращаются ко мне?
— Сколько до них, Демьян? — мои губы разлепляются сами собой, словно кто-то чужой ими управляет.
Да что здесь происходит? Где старик? Пещера? Как я здесь оказался?
— За полчаса нагоним! — уверенно заявляет тот же голос, что рассмотрел какие-то копыта, а я наконец начинаю различать, что находится вокруг меня.
Горы. Довольно крутые, усыпаны камнями. Подняться наверх не вызвав обвал довольно нетривиальная задача. На небе редкие белые облачка, а солнце в самом зените печет немилосердно. Я сам, оказалось, сижу на лошади, что медленно перебирает ногами, осторожно ступая с камня на камень по одной только ей видной «тропе». Отсюда и качка. Справа чуть впереди тоже верхом едет солдат, который до этого разговаривал со мной. Форма на нем старинная, такую перестали использовать после первой мировой. Или второй? Не помню точно, но что в середине двадцатого века так уже не одевались — факт. Солдат сидит на лошади уверенно, еще и умудряется периодически свешиваться с седла, силясь рассмотреть что-то среди нагромождения камней у нас под ногами. Что там вообще увидеть-то можно?
Силясь вспомнить, где я мог видеть такую форму, внимательно рассматриваю ее. Светло-зеленая, выгоревшая на здешнем солнцепеке рубашка, перепоясанная кожаным ремнем. Темные штаны из грубой ткани. На ногах — сапоги. Через плечо перекинуто ружье, довольно длинное с приставным штыком. Магазина не вижу, неужели однозарядное?
Хочу рассмотреть ружье подробнее, но моя голова почему-то вопреки моей воле поворачивается в сторону — вперед по движению. Кроме меня и солдата, оказывается, есть и еще люди. Как минимум впереди. Еще двое в такой же форме, что неизвестный мне Демьян. Вижу их со спины, но почему-то полное впечатление, что это бывалые мужики не младше тридцати-сорока лет. Позы настороженные, один скинул ружье с плеча и держит на сгибе локтя, готовый в любую секунду открыть огонь.
Почему-то возникает чувство, что сейчас произойдет что-то нехорошее, но мое тело спокойно. Мое ли? Почему я не могу им пошевелить?
— Ширх... — скатывается небольшой камешек слева и сразу же события понеслись галопом!
Едущие впереди солдаты мгновенно реагируют на звук, поворачиваясь в ту сторону... Но все равно не успевают!
— Бах! Бах!
Тот, что держал ружье на сгибе локтя, падает с лошади. Фуражка слетает с него, открывая вид на короткие темные волосы. Встать он уже не может — пуля попала в висок, мгновенная смерть. Второму повезло больше. Стрелок промахнулся, или стрелял под неудобным углом — солдат отделался ранением в левое плечо, но тоже не удержался на лошади.
Конь подо мной испуганно заржал и попытался встать на дыбы. Уверенной рукой пресекаю эту попытку, краем глаза замечая, что на ладонях надеты тонкие перчатки.
— Засада! — кричат сзади.
Я и сам уже вижу. Слева поднялось голов пять. Загорелые дочерна лица, слегка раскосые глаза. На головах — чалма либо тюбетейка. В руках — такие же ружья, как у моих солдат.
Долго рассмотреть их не получается. Тело само соскальзывает с коня, параллельно ловко вытаскивая одной рукой револьвер из поясной кобуры, а второй придерживая саблю. Успеваю заметить, что марка мне не знакома совершенно, а ствол уже наведен в противника и палец жмет на курок.
— БАХ!
Руку бьет отдачей, в нос шибает запах сгоревшего пороха, а взор застилает облачко дыма. Произвожу еще три выстрела, заставляя врага вжаться в камни, пока пороховой дым не перекрывает мне обзор. Ветра нет, чтобы убрать эту дымовую завесу. Появилось время осмотреться и оценить, что происходит.
Тело крутит головой, подсчитывая потери в личном составе. Трое ранено, один убит. Всего я насчитал десять человек в отряде. Я одиннадцатый, судя по всему — командир. И мне это привычно. Это кажется правильным и не вызывает отторжения, как форма солдат.
— Демьян, выкури их! — команда звучит как выстрел.
Не помню, чтобы мой голос так раньше звучал. Да и не хотел я сейчас ничего никому говорить, но похоже пора смириться, что я здесь наблюдатель. Понять бы еще, где «здесь»?
Демьян понял команду правильно. Не переспрашивая, он достал из сумки, приторенной к его лошади, пару шашек с короткими фитилями в торце. Поджег их и тут же метнул в сторону затаившегося врага. Остальные пока оттягивались к противоположному краю горной впадины, по которой передвигался отряд.
— БУМ! БУМ! — сдвоенный взрыв тут же повторило горное эхо.
Я тоже на месте не стоял. Взяв коня под уздцы, потянул его подальше от врага, постоянно крутя головой во все стороны. Это помогло вовремя заметить небольшое движение на противоположном от засады склоне. Я ожидал, что тело сейчас возьмет насторожившее меня место под прицел, но вместо этого рука засунула револьвер обратно!
Что за черт?!
Освободив от оружия руку, я вытянул ее вперед и стал быстро водить пальцами. И что самое странное — я увидел темно-коричневую полоску, что потянулась за ними, сплетаясь в хитрый узор! Это было так завораживающе и непонятно, что я полностью потерял из виду место, где заметил движение. А зря! Пока я пялился на собственную руку, что творила черте что, оттуда высунулся еще один нападающий. У него не было в руках оружия, но так казалось лишь на первый взгляд. Сложив руки лодочкой, словно держит в них что-то, старик в белой изрядно присыпанной местным песком чалме подул на свои руки и в сторону отряда полетел сгусток тьмы. С каждым преодоленным метром он разрастался, приобретая форму оскаленного человеческого черепа. Когда до него осталось всего метров пять, он был уже величиной с всадника на лошади! И как раз в этот момент мои пальцы закончили странную вязь и «толкнули» ее навстречу летящему в нас ужасу.
— Бах! — пока я был занят рассматриванием всякой
