искусства откочевало из Японии, оставшимся на родине братьям пришлось нелегко. В раннем средневековье раздробленный японский клан приобрел большую известность в народе, но уже к 17 веку он распался на 65 мелких школ. Ставшие наследственными, семейными, эти школы сильно измельчали. Одни из них культивировали определенное оружие и методы боя, другие – оттачивали другое, не подозревая, что с каждым поколением утрачивают секреты древних основателей. Центром японских ниндзя стали гористые районы Ига и Кога. Растрачивая человеческие ресурсы на шпионаж и убийства по заказу, а также на бесплодную борьбу с правителями-сёгунами и их рыцарями-самураями, Синоби в стране Восходящего Солнца век за веком теряли былое могущество. Забытые легендарные цели, завещанные близнецами, заменили мысли о военном и политическом влиянии на восточных островах.
Кейн, сидя на куче палой осенней листвы, всеми силами старался запомнить это слишком трудное для него, наукоемкое повествование, которое все не желало заканчиваться:
- Воссоединение Китайской и Японской школ произошло после прихода к власти сёгунов династии Токугава и установления мира на японских островах. Тогда на родине ниндзя медленный процесс умирания нашего искусства сменился быстрым. Применять свои диковинные таланты Лазутчикам стало почти негде. Никакой пресловутой резни «кланов отверженных» никогда не было: часть ниндзя поступила на службу сёгунату в качестве тайных полицейских агентов мэцукэ. Другая часть вошла в особые разведывательные группы, которые по «Уложению о военной службе», «Гунъяку ситэй», принятому в 1651 году, предписывалось иметь всем удельным князьям-даймё на случай воины. Немногим оставшимся не у дел ниндзя в Японии выпала незавидная доля наблюдать агонию дела всей их жизни, – мрачно закончил старик, словно намекая, что его постигла та же участь. И нет у него больше сил лицезреть нерадивую молодежь, которая не способна понять ни пол слова, куда уж там запомнить.
С неба начал падать первый снег.
Через день он растаял, превратившись в грязь, но скоро пришла зима и выпал снег настоящий. Лес вокруг лагеря украсился белым покровом, и в солнечные дни кристаллики льда блестели так ярко, что было больно смотреть. С приходом холодов самых младших перевели заниматься в слабо отапливаемые подземные залы. Теперь вместо обязательных уроков плаванья и ходьбы им преподавали только единоборства. Той вьюжной зимой малыши семи-восьми лет отроду начали постигать азы боя – каратэ-до, пенчак, тайинг, вьет-во-дао, тансу-до, тхэквон-до. День в день, каждый грелся, занимаясь своим делом – разучивал стойки, наносил удары, ставил блоки, выполнял формальные связки. Из всех видов борьбы выделялось дзю-дзюцу, пока еще без оружия. Дзю-дзюцу уделялось особое внимание и долгое время спустя.
Для демонстрации очередного приема малышей собирали в большой круг, отрывая от индивидуальных упражнений. Дальше новый прием отрабатывался как в парах, так и индивидуально, день за днем, месяц за месяцем.
***
После нового, 1983 года, приход которого в лагере никак не праздновался, Кейн познакомился с йогой и психофизическим тренингом цинь-гун. В те морозные дни, на отдыхе, малыши слушали продолжение исторических лекций. Их читал тотже молодой инструктор, с юношескими, ни разу не бритыми усами, что вел и йогу перед лекцией:
- …Став по настоящему секретной организацией, наш китайский филиал на несколько столетий утратил связь с японскими коллегами, – с изрядными эмоциями втолковывал детям юный индус. – В отличие от Ига и Кога, новый центр нин-дзюцу не развалился на мелкие группы, скрепленные исключительно родственными связями и лишенными притока свежей крови. Вобрав в себя многообразие секретов воинствующих монастырей и школ боевых искусств Востока, китайский филиал стал един во многих лицах. Наши предшественники, оставаясь по натуре шпионами, не всегда честным и благородным путем узнавали тайны многих систем единоборств, лечения и самоконтроля, исчезнувших к 20 веку в первоисточниках, но сохраненные в методиках Синоби. Совершенствуя свои знания и получая информацию от большинства величайших мастеров своего времени, эта – он обвел рукой вокруг – Поднебесная школа нин-дзюцу к временам новейшей истории обладала наибольшим могуществом. Оно складывалось, в первую очередь, из уровня подготовки наших бойцов, их численности, из степени влияния на окружающий мир и собственной материально-финансовой базы. Набрав небывалую мощь, наша китайская ветвь клана сумела объединить все три направления развития нин-дзюцу.
Молодой прыщеватый лектор театральными жестами словно слепил невидимый снежок, показывая, как это было, и продолжил:
- Мы, – в это слово он вложил всю сопричастность к предшественникам, – гости из-за моря, буквально возродили японских коллег, которые за столетия междоусобных войн и гонений со стороны воинской «элиты» – самураев, порядком подрастеряли те энергетические методики, что изначально были основой подлинного величия Убийц Богов. В 20 веке японский филиал клана притаился на месте старой обители школы Рикудзэн-рю, «Черные обмотки», и сейчас работает в одном ритме с нами. Прямо в этоже время там сидят другие ученики, ваши ровесники, которые слушают эту же историю. То же происходит и на западе, – рассказчик махнул ладонью в соответствующую сторону. – В последнее время Тибетский филиал частично отошел от боевых искусств, делая больший упор на прикладных областях знания ниндзя: гимнастике, оздоровительных упражнениях и эзотерике, а также медицине, от траволечения – до основанной на внутренней энергетике магии Ци-гун.
Тут лектор вынужден был отклониться от основной темы, чтобы пояснить детям непонятное слово. Разобравшись с «эзотерикой», он закончил:
- В 1945 году все три клана получили единое руководство – совет Тюнин и Дзёнин, по-сути – группу лучших мастеров, куда входят представители из каждого клана. Совет заседает в китайском филиале, время его образования случайно совпало с приходом компартии к власти в Поднебесной. Руководители определяют всю нашу жизнь, и нынешнюю, и будущую.
Сидящие на коленях в позе ожидания ученики низко поклонились, дружно стукнув кулаками о землю:
- Учителям – честь!
***
Весной на занятиях началась акробатика.
***
Еще до того, как Кейну исполнилось восемь лет, учителя допустили его к экзамену на вторую ступень – всего же таких ученических ступеней было шесть.
Бывает так, что человек всю жизнь мается, не зная, куда себя приткнуть, чембы заняться. Это тот, кто не нашел своего предназначения. Счастливчик, нашедший себя в деле, для которого он был рожден, создан папой и мамой, существует несравненно более полно и счастливо. Кейн оказался прирожденным спортсменом – упорным, настойчивым. Его двигателем стала фанатичность, почти одержимость по отношению к самому процессу единоборств и, соответственно, всему тому, что от хорошего бойца требуется. Бег, плаванье, борьба – ни в чем Кейну не было равных на его первых серьезных испытаниях.
В погожий летний день, когда он успешно выдержал
