Поэтому освободившиеся коллективы конструкторов, можно было пустить на укрепление кадрового состава победителей или использовать по другому назначению. Вот и задумал Фарид Алимжанович, КБ Сильванского Александра Васильевича, работающего над проектом истребителя, так и не взлетевшего в действительности, переориентировать на производство самолетов-мишеней. В Соединенных Штатах во время второй мировой войны было изготовлено несколько тысяч простых, дешевых аэропланов с легкими моторами, управляемых с земли. Они оказались очень нужными, для подготовки летчиков истребителей, зенитчиков, бортовых стрелков бомбардировщиков. Кроме того сама технология БПЛА, абсолютно не имевшаяся в нашей авиационной промышленности, должна повлиять на развитие управляемого оружия.
Таким образом, просматривая и отбирая материалы по интересующей его теме, из почти тридцати гигабайт информации, накопленной им в ноутбуке из доступных в прошлом сайтов, за одно, поглядывая, как идет оформление документов для разговора Сталина с авиаконструкторами, Ахмеров провел за рабочим местом полтора часа, и уже было собрался закончить такой длинный и суматошный день, как раздался телефонный звонок от товарища Сталина, и вождь, как всегда вежливо, но настоятельно пригласил его еще раз за сегодня встретиться в его кабинете. Пришлось отложить отбой на неопределенное время. Одевшись и собравшись, Фарид Алимжанович, шел за посланным за ним сержантом госбезопасности и размышлял, зачем он понадобился вождю в столь позднее время.
Глава 5. Вечер трудного дня и что из этого вышло.
А дело было вот в чем.
После визита в расположение института и неожиданной просьбы Ахмерова о судьбе деятелей культуры, Сталин посмотрел еще раз информацию из будущего, имеющуюся у него на компьютере обо всех деятелях театра, литературы и прочих видов творчества, конечно в пределах того, что сумел в свое время собрать Ахмеров, так или иначе, пострадавших в конце тридцатых годов. Он сделал вывод, что Фарид Алимжанович не особенно интересовался этим видом деятельности. Только некоторые из них попали в его собрание информации в виде копий статей из Википедии. Еще, товарищ Сталин, сделал вывод, что в будущем, враги Советского Союза, максимально используют судьбы этих людей для очернения образа правящей в стране власти. Все эти Мейерхольд, Булгаков, Цветаева и прочие Пастернаки совершенно безвредные СССР в настоящее время, оказались очень полезными врагам Советского Союза, в связи со своими трагическими судьбами и стали теми зернами идеологического сопротивления всему советскому строю, не разбираясь, что было плохого или хорошего в действительности. «А может действительно – постараться не допустить этого. Загнать их всех в Узбекистан, пусть их узбеки окружат своим вниманием, как ватой. Из ваты не очень покричишь, и в будущем не будет повода говорить, что сталинско-бериевский режим уничтожил цвет нации. Интересно, какой такой нации?». Стараясь найти выход из вдруг возникшей проблемы, Сталин позвонил Берии. Изложив ему просьбу Ахмерова и свои мысли об этом, он попросил Берию, если тот не занят чем-нибудь срочным, приехать к нему. Берия оказался как всегда свободен, для беседы с товарищем Сталиным.
Берия приехал достаточно быстро, как будто ждал звонка. Переговорив о творческой интеллигенции Берия согласился с предложениями Ахмерова, в том плане, что прежний лозунг «нет человека, нет проблем» теряет свою актуальность и проблемы могут возникнуть у следующих руководителей СССР, а значит и у всего Советского Союза. Берия, шутя, пожаловался, что, все равно толку от них у него «в гостях» не много. Работать физически они не могут, холода переносят плохо. Самое место им в теплом Узбекистане. Тем более, у Ислама Абдуганиевича особо не забалуешь. Да и количество, не очень большое – человек двести. Узбекистан прокормит. Глядишь, потом для чего-нибудь пригодятся.
Покончив с этим, Берия сам попросил Сталина о разговоре на еще одну тему, актуальность которой может уже назрела, а если нет, то назреет скоро.
- Что будем делать с информацией о том, что в Советский Союз попал кусок из двадцать первого века? – спросил он вождя. – Скоро это будет невозможно скрыть от иностранцев, тем более круг посвященных в это разрастается с невероятной быстротой. И требуется для пользы дела еще большее количество народа посвятить в это.
Зная, что Лаврентий Павлович не задает вопросов, не имея своих предложений по их поводу, Сталин спросил сразу, а какие будут предложения товарища Берии.
Берия ответил, что надо подбросить народу СССР, а за одно, и иностранцам, что-нибудь похожее на правду, но дозировано и закамуфлировано, чтобы, с начала, никто не поверил, а потом, когда все можно будет рассказать, был повод заявить – мы, же вам говорили.
- И что, по-твоему, это может быть?
- Надо, товарищ Сталин, опубликовать повесть Ахмерова, из-за которой он попал в Москву. Книжка, конечно, дрянь. На уровне сочинения десятиклассника, но если дать переработать какому-нибудь мастеру, и выпустить под именем известного писателя, как соавтора – может получиться.
- Мастера, говоришь. Я думаю – есть такой мастер. Как ты думаешь, Ахмеров еще не спит? Надо ему позвонить.
- Здравия желаю, товарищи, - Ахмеров вошел в кабинет Сталина, все еще не решив для себя, зачем его вызвали так поздно, - подполковник Ахмеров, разрешите присутствовать.
- Заходите, заходите, Фарид Алимжанович! Мы думали, что вы уже спите, а вы, вон в форме. Присаживайтесь.
- Спасибо, товарищ Сталин.
- Фарид Алимжанович, вот товарищ Берия согласился с вашими доводами по поводу нашей творческой интеллигенции. Хватит ей «гостить» у Лаврентия Павловича, тем более, толку от нее не много.
- Я очень рад товарищ Сталин.
- Поэтому у меня возник вопрос, а прокормит ли их Узбекистан, не будет ли возражать товарищ Каримов? Не возникнут ли у него трудности с таким количеством переселенцев?
По подсчетам товарища Берии, их с членами семьи будет больше пятисот человек.
- Товарищ Сталин, в нашей реальности Узбекистан принял более миллиона человек в эвакуацию, а ведь это был другой Узбекистан.
- Товарищ Ахмеров, а найдется у вас несколько человек из ваших старых знакомых, которые могли бы со стороны общественности курировать проживание и деятельность переселенцев?
- Так точно, товарищ Сталин! Мои коллеги из «Интеллижент Солютионс» с удовольствием возьмутся за эту работу. Среди них много любителей творчества деятелей искусств именно этого времени. Тем более, есть время, пока определится новый объем заказов по производству программного обеспечения, старый объем, судя по всему, накрылся медным тазом.
- Медным тазом, вы говорите? Первый раз слышу эту интересную фразу.
- Извините, товарищ Сталин. Увлекся.
- Ничего, ничего. Приятно иногда услышать живую русскую речь. Теперь следующий вопрос. Товарищ Берия считает, что пора всему миру делать намеки о случившемся катаклизме. Он предложил опубликовать вашу книжку, из-за которой вы были включены в состав делегации Узбекистана в Москву.
- Книжка то слабенькая, товарищ Сталин.
- Ничего. Мы попросим кого-нибудь поправить, подредактировать ее. Как вы смотрите, если это будет Михаил Афанасиевич Булгаков?
- Я только - за. Но знает ли об этом товарищ Булгаков?
- Вот вы завтра, или вернее уже сегодня, дело ведь за полночь, встретитесь с Михаилом Афанасиевичем и обо всем договоритесь. Надо будет, наверное, заключить договор между вашим институтом и товарищем Булгаковым, в котором заказать ему официально, художественную редакцию произведения товарища Ахмерова, можно даже с соавторством. Вы не возражаете, товарищ Ахмеров?
- Не возражаю.
- Гляди, Лаврентий, он не возражает. Вот вы вдвоем и обговорите все подробности завтрашней операции. Операции Ы. – Усмехнулся Сталин.
«Да, комедии Гайдая повлияли на вождя сильно» - подумал Ахмеров, выходя из кабинета вслед за Берией.
