— Совсем американская военщина распоясалась! — покачал головой Шелепин, шумно вдохнул влажный, жаркий воздух и добавил: — Наша партия заставит их ответить за преступления против вьетнамского народа. Мы все заставим!
— Думаю, наша промышленность сможет изготовить подобное. — Устинов не выпускал из рук провода, пробовал стереть маркировку и явно прикидывал, какой завод в СССР озадачить выпуском подобной продукции. — Я заберу их с собой?
— Конечно, товарищ Устинов! — Лейтенант радостно пожирал глазами секретаря ЦК. — Если нужно, мы еще собьем и принесем! Сколько потребуется вам и партии!
— Ну, ну, молодцы. Развоевались! Вы аккуратнее, берегите себя. — В коридорах ЦК Дмитрий Федорович уже давно не сталкивался с такой непосредственной искренностью, и его глаза чуть блеснули влагой.
— С проводами разобрались, — сменил тему Шелепин. — А вот скажите, как с помехами сражаетесь?
Расчет погрустнел, эта проблема была куда более неприятной и сложной. Так что отдуваться за всех пришлось командиру. Капитан лет тридцати подробно рассказал о работе мощных установок глушения на базе Б-52, они буквально «заливали» экран РЛС[98], не позволяя различить отметку цели. Пожаловался на RB-47[99], которые при помощи активно-шумовых помех заваливали операторов ложными целями. Даже штурмовики научились сбрасывать контейнеры с дипольными отражателями, которые легко «уводили» на себя ракеты при автоматическом ведении цели. Ручной режим требовал высочайшей квалификации операторов, и его пока не могли использовать вьетнамские боевые расчеты.
— Если так пойдет дальше, нам придется атаковать только те цели, которые можно, а не те, которые нужно, — грустно закончил свой рассказ командир дивизиона.
— И какие меры борьбы предлагаете? — Шелепин ничуть не удивился, похожую историю он слышал уже раз пять.
— Есть у меня задумка… — Капитан посмотрел на члена Президиума ЦК, удивился своей смелости, но продолжил: — Вот сделать бы систему ложных пусков.
— О! Чтобы враг не мог понять, летит в него ракета или нет? — Шелепин потянулся в карман за блокнотом. — А вы это своему командиру предлагали?
— Виноват, не успел!
— Обязательно напишите рапорт с предложением! Сейчас идет настоящая война умов, любая мелочь будет полезна разработчикам оружия.
— Есть!
— Не надо рубить по уставу, — чуть поморщился Шелепин. — Не приходилось вам сталкиваться с помехами по каналу управления?
Устинов отвлекся от мыслей об очередном ночлеге в бунгало и начал внимательно вслушиваться в диалог. Это с каких пор комсомолец-карьерист начал разбираться в подобных терминах? Откуда этот гуманитарий слов нахватался? Ведь он не пытается раскопать что-то плохое, наоборот, спокойно и вдумчиво разбирается в ситуации, ищет выход!
— Что-то такое было, вот на прошлой неделе заметили слабое излучение в этом диапазоне, — удивился капитан. — Где-то это уже стало проблемой?
— Еще нет, но от такого противника можно ожидать любой пакости. Надо бы заранее изучить возможность смены частоты, да и алгоритм кодирования перепроверить. — Опять карандаш скользнул по странице блокнота.
— А что, бойцы, «шрайки» сильно досаждают? — вмешался Устинов.
— Сначала попугали, но мы быстро смекнули, как отвести беду. Главное вовремя засечь его пуск на радаре…
— Дальше вы все дружно считаете время подлета и отводите луч? — Дмитрий Федорович медленно обвел взглядом расчет. — Или, как рекомендовал разработчик комплекса, ракетами их сбиваете?
— Отводим, конечно. Лишь бы «шрайк» случайно в кого-нибудь не засветил, — взял на себя ответственность капитан. — Рекомендация эта просто дур… невыполнима.
— Рано вы расслабляетесь, вот сделают для «шрайка» блок памяти, — Шелепин наконец закончил писать и оторвал взгляд от блокнота, — тогда будет не увернуться.
— Ужели такими стрелять стали? — Капитан быстро сделал знак своему расчету, чтобы замолчали и слушали.
— Страшно? — улыбнулся Шелепин. — Еще не было такого, но ведь в США инженеры не зря свой хлеб едят. Думают, сволочи, как посильнее ударить по коммунизму.
— Были бы отдельные антенны, чтобы выносить их подальше, да после того как попадет «шрайк», легко чинить или заменять, — опять вылез с идеей неугомонный лейтенант.
— А может, забор вокруг поставить, высокий такой, из бамбука? — добавил другой[100].
— Конечно, я это запишу, — в очередной раз раскрыл блокнот Шелепин, — но у вас есть командиры, не забывайте им сообщать о своих идеях. Ведь на войне многое выглядит по-другому.
— Вот кабы возможность менять частоту каждый день, — высказал вслух свою мечту курносый лейтенант. — Никакие помехи не помогли бы тем бомберам. Подпусти поближе, чтобы не увернулись, и бац, бац, бац, серией с трех пусковых. Как канал освободится, опять…
— Да чтобы СНР сам складывался в походное положение, — с трудом сдерживая смех, поддержал оператор с дальнего конца стола. — И вот хотя бы вентиляторы поставить, а то сидишь у пульта, как внутри телевизора, везде горячие блоки, еще и солнце палит…
— А можно ракету наводить не двумя штурвалами, а одной рукояткой, так в «фантоме» управление сделано…
— И топливо «едучее» в ракеты не заливать, а то в противогазе и ОЗК в жару неудобно, столько людей уже от этого потравилось.
Конец фразы был смазан дружным смехом. Не удержался даже Устинов, он снял очки, оперся локтем о стол, прикрыл лицо рукой, но трясущиеся плечи ясно показывали, что чувствует пятидесятивосьмилетний секретарь ЦК КПСС.
Напряжение спало, и разговор быстро скатился на бытовые темы типа слабосильности вьетнамцев при передислокации дивизионов, отсутствия подходящей для климата одежды, плохой работы почты…
Ночевать поехали в Винь, ближайший от дислокации дивизиона провинциальный центр, находящийся километров на триста южнее Ханоя. Этот городок авиация США ожесточенно бомбила с первого дня войны. Вся дорога была покрыта свежезасыпанными воронками, по которым колонна едва ползла. Капитальный мост через реку Ка[101] тоже был уничтожен, но понтонная переправа, построенная китайскими добровольцами, исправно работала. Не забыли коммунисты из Поднебесной и про идеологию — на въезде красовался огромный лозунг «Долой новых русских царей в Кремле», а каждый пролет моста украшал плакат с Мао Цзэдуном, держащим в руке красную книжечку.
Темнота упала почти мгновенно, как это бывает в тропиках, так что размещались в небольшой, но явно лучшей гостинице города уже в сумерках. Впрочем, жизнь вокруг кипела, казалось, что весь Вьетнам просыпается как раз после захода солнца.
