считаете?
— Нет, почему…люди же смотрят, — мужик резко потеет и одергивает воротник рубашки. — Это бренд, это известность…
— Вы меня простите, но я ничего не понял. Для каких конкретно потребителей нацелена это реклама? — хмурюсь. — Известность известностью, но потрудитесь объяснить мне практический смысл столь бешеного маркетинга нецелевой аудитории?
— Я…это известность…вы не понимаете! — неожиданно мужчина приходит к обвинению. — Вы молоды и даже школу не кончили!
Он резко затыкается, потому что я посмотрел ему прямо в глаза. Все директора молчат и отводят взгляды.
— Я действительно не закончил школу, — медленно говорю. — Поэтому спрашиваю вашу позицию как компетентного специалиста. Оно будет высказано?
— Понимаете…дело не в рекламе…
— Не в рекламе? — приподнимаю бровь. — Но вы же директор по рекламе. Получается, вы занимались не своими обязанностями?
— Я…
— Тамара Алексеевна. — перевожу взгляд на вежливо улыбнувшуюся женщину. — Зафиксируйте, пожалуйста, несколько кадровых перестановок.
— Кадровые перестановки⁈ — подскакивает на месте Прошкин. — Данила Степанович, вы куда-то спешите…
— Я готова! — женщина открывает маленький кожаный блокнотик. Наманикюренные пальцы берут со стола ручку.
— Секунду, Тамара Алексеевна, — прошу я и перевожу взгляд на рекламщика. Такие новости нужно говорить открыто в лицо. — Павел Иосифович, вы уволены.
— Что⁈ — вскрикивают одновременно Прошкин с Немитовым.
— Причина? — деловито спрашивает Тамара.
— Подозрение в несоответствие занимаемой должности, — даже не задумываюсь. — Исполняющим обязанности директора по рекламе назначить Клавдию Синяеву, — продолжаю я не слушая гендира. — С испытательным сроком шесть месяцев.
— Что⁈ — тихий писк из угла Синяевой.
— Немитов, вы свободны? — невозмутимо говорю. — Немедленно покиньте зал. Клавдия, а вы садитесь на место директора по рекламе.
Мужчина медленно встает и на негнущихся ногах выходит вон. Девушка тихонько занимает освободившееся кресло, вся бледная и испуганная. Наступает мертвая тишина.
— Дальше: Алисе и Василисе из ресепшен, — я спокойно продолжаю. — Выписать премии в размере полугодовых окладов. — Девушки хорошо поработали. Благодаря им я вообще заглянул именно на этаж маркетинга. — Отныне при каждом моем визите именно Алиса и Василиса должны встречать меня.
— Устроим, — кивает Тамара. — Что-то еще?
— Да. Кто финансовый директор? — снова оглядываю людей за столом.
— Ммм…я, — робко поднимает руку пухлый мужчина. Пот выступил на его лбу.
— Наймите независимых внешних аудиторов. Пускай проведут проверку деятельности компании на предмет халатности и нецелевых растрат, — даю распоряжение. — Отчет по итогу проверки предоставить лично мне. И не затягивайте с этим. Аудиторы должны быть из всемирно известной компании. Пускай в первую очередь проверят маркетинговый бюджет. Промежуточный результат жду в течение недели. Кстати, с сегодняшнего дня до конца проверки заморозить все капитальные непроизводственные расходы.
— Х-хорошо, — с облегчением отвечает финдир. Наверняка, он подумал что его тоже пошлют на четыре стороны.
Зря боялся. Увольнять еще кого-то пока рано. Да и с рекламным директором я поторопился, если честно, но уж слишком нагло тратились средства на полную чушь. За дело вылетел.
— Даниил Степанович, — подает голос Прошкин. — Не слишком ли вы спешите с кадровыми перестановками?
— Возможно, — пожимаю плечами. — Но мне намного легче доверять тем людям, которые говорят то, что думают. Клавдия Синяева продемонстрировала это достоинство.
Прошкин ничего не отвечает, только зыркает молча. Ну да, в твою голову я пока не залез. У тебя ведь щиты. Ну ничего страшного, есть окольные пути — те же аудиторы. Сначала соберем объективные доказательства расхищения средств компании, а потом уже полетят головы, с щитами и без, неважно.
— Будут еще распоряжения, господин? — томно спрашивает Тамара.
— Нет, я закончил, — улыбаюсь. — Если только вам нечего добавить? — поощрительно смотрю на кадрового директора.
— Есть, — не разочаровывает женщина. — В честь вашего первого визита мы хотим провести корпоратив для узкого лиц компании, а также пригласить ближайших партнеров. Как вы рассматриваете эту идею, господин?
— Можно, — протягиваю задумчиво. — Три дня я буду в Москве. Если успеете организовать вечеринку, то смогу прийти.
— Успеем, конечно, — улыбается Тамара.
— Отлично, — киваю. — Что ж, я передаю слово уважаемому Совету директоров.
Прошкин тяжело поднимается и с пультом в руках отходит к стене. Гендир нажимает кнопку, вспыхивает прожектор, и появляется первый яркий слайд презентации.
Прошкин бросает взгляд на голубую картинку и без энтузиазма читает:
— «Добро пожаловать в „Валентино“, Даниил Степанович!..»
* * *
Фух, конечно, визит выдался малоприятным.
Из делового центра еду сразу к Морозовым, а по пути размышляю.
Прошкин — тот еще жук, сразу видно, но потерпеть его придется минимум месяц. А остальных еще больше. Смена команды топ-менеджеров корпорации — это слишком серьезное дело. Мне некогда этим заниматься. Сейчас важнее расправиться с Вороновыми, да и школу закончить, блин.
А Прошкин даже если и подворовывает, все равно держит «Валентино» наплаву. Но нельзя давать гендиру расслабляться. Потому я и поставил Синяеву во главе направления маркетинга да и потребовал проверки аудиторов. Это больше не позволит Прошкину воровать без оглядки.
Спустя час приезжаю в помпезную княжескую усадьбу. Выйдя из машины, миную внушительную колоннаду на террасе, за которой меня встречает слуга.
— Прошу за мной, господин Даниил.
Он провожает меня на второй этаж к дубовой резной двери. Перед тем, как войти собираюсь с духом. Разговор с князем — это не шутки. Тем более, когда собираешься его обмануть. Главное, чтобы ни случилось — держать покерфейс.
— Господин, всё в порядке? — смотрит на меня слуга.
— Конечно, — спокойно произношу. — Можно входить?
— Да, вас ждут.
Я открываю дверь и вхожу в роскошный кабинет.
В кабинете в уголке для отдыха сидят Борзов и Морозов. Дворяне пьют чай с плюшками.
— Ваше сиятельство, приветствую, — кланяюсь князю.
— Садись, Данила, угощайся, — Морозов берет с подставки небольшой стеклянный чайничек и наливает дымящийся напиток в пустую чашку, явно заранее заготовленную.
Значит, разговор пройдет в неформальной обстановке. Впрочем, это ничего не значит.
— Благодарю, Юрий Михайлович, — усаживаюсь в пустое кресло и пригубливаю чашку. — Очень насыщенный вкус. С горчинкой.
— Ага, — довольно улыбается князь. — Заварен на почках и листьях старых деревьев. Мой любимый сорт. Выращиваем на экологически чистой плантации в Кубани.
— Видно, что сырье тщательно отобрано, — соглашаюсь, глянув на чайник. — Даже чаинки одного размера.
— Ага-ага, ну рассказывай, как жизнь молодая? Жениться еще не надумал? — подначивает князь с усмешкой.
— Как не надумать, княже? Конечно, надумал. После школы сразу и женюсь, — поддерживаю добродушный тон.
— Молодец, — одобряет Морозов, огладив бороду. — А теперь, будь добр, поделись с нами соображениями насчет всей этой истории с якобы бандитским рейдом. Доказательство вины Вороновых мы получили. Но что ты планируешь делать?
«Ты», а не «мы», выходит? Хотя это может быть просто предложением попросить помощи. Мол, мальчик, давай вымаливай защиту у барина. Впрочем, что-то я спешу с выводами.
— Юрий Михайлович, Вороновы поступили как мерзавцы, — громко заявляю. — Я глубоко почитаю Царя и сословное разделение. И пускай Вороновы дворяне, но я такую подлость не намерен оставлять безнаказанным. Тем более что знать моего
