— Сашенька, а ведь я обижалась на тебя, что не послушал меня и послал всё же за этими… хм… дикарями, хотела сказать, скажу помягче, чужими здесь людьми. Да. А оказалось, что они уже дважды тебя спасают. Правильно ты тогда поступил, доверившись предчувствию своему, — Ксения промокнула платочком слезинку. Сначала пять минут ревела чуть не белугой, да и сейчас вечно глаза на мокром месте, хоть вроде математикой заняты.
— Три тысячи рублей даст мне Акинфий Изотов. Это не в долг, это как бы вперёд из нашей прибыли. Он на новый дом копил, но подождёт полгода. Три тысячи рублей — это моя прибыль от лекарств и кальвадоса за полгода примерно, — Сашка обвёл взглядом родственников и самое неприятное изрёк, — Не хватает, чтобы полностью выкупить из залога Басково, примерно две тысячи рублей. Я дал команду и сейчас продадут часть масла подсолнечного и картофеля, но это пока продадут, пока бумажные деньги в серебро и золото переведут, чтобы потом в банке лишнего не платить при пересчёте. Это больше недели. И там будет от силы пятьсот — шестьсот рублей. Николай Иванович, а вы можете на полгода занять две тысячи рублей у знакомых?
Тут князь Болоховский и выдал Коху весь этот нищенский семейный бюджет. Нет, Сашка и так примерно знал, что плохо живёт Ксения, не нищие, но и до нормального даже существования далеко. И выручала их раньше только поставка продуктов напрямую из Болоховского и то, что домик был свой, а то половина бы этого жалования уходила бы на оплату квартиры.
— Я же наберу за полгода примерно эти две тысячи. Ресторан приносит денежки, коней на случку водят. Ещё немного ржи и кукурузы продам. Что-то и собачки принесут. Наберу.
— Ох, Саша. Не знаю, я спрошу у товарищей на работе, — князь Болоховский сказал это таким тоном, что можно было не сомневаться, что ему бы дали, вот только у тех, кто захочет дать, у самих финансы поют романсы. И опять же стыдно князю побираться. Голубая, блин, кровь. Сашка за пять лет сто раз порезался или ободрал чего на руке или ноге, но кровь была красной. Скорее всего — подменили его в роддоме.
— В крайнем случае можно ваш дом в залог у банка оставить, а я через полгода дам денег, и вы его выкупите.
— Ну, а если… Кхм. А наш старый дом? — Кох понял, что хотел Николай Иванович сказать. — Ну, а если тебя поймают, арестуют, лишат имущества и в Сибирь отправят? Что тогда с нами станет? Где мы возьмём денег на выкуп дома?
— Старый дом в доле теперь у Акинфия Изотова и Анны Серёгиной. Акинфий и так три тысячи даёт. Вперёд даёт.
— Ох уж эта твоя Анна. Она…
— Ксения! — повысил голос чуть Николай Иванович, что почти никогда в отношении жены себе не позволял.
— Так что с деньгами, Николай Иванович? — решил вернуться к их баранам Сашка.
— Я попытаюсь занять.
На этом переговоры и закончились. Уходил Сашка опять через чёрный ход и пробираясь вдоль заборов по зарослям репейника.
Ночевал в сарае у Акинфия. В очередной раз повезло. Пока он был в доме Ксении и Николая Ивановича, полиция, очевидно вызнав у Улана, где он городе остановился, подъехала на двух бричках к дому купца и осмотрела его и все постройки, естественно, кроме Аюка никого не нашла. Забрали его, но через час примерно обоих калмыков отпустили. Приехали заниматься разведением коней, а князя нет, вот умные люди и посоветовали съездить в Тулу к родственникам князя Болоховского. Нет, в Туле Александра Сергеевича тоже не видели. Сословие казацкое. Чего вам от нас надо? Жаловаться будем. Отпустили. И довезли даже до дома Изотова. Сашка приезд брички видел, наблюдая из кустов черёмухи на другой стороне улицы. Бричка ещё постояла минут десять, переговаривались два полицейских, а потом уехала. Акинфий приглашал Сашку в дом, но тот отказался. Если его в доме найдут, ну, вдруг облава будет, то Изотову не поздоровится. А так можно отбрехаться, что сам забрался. В сарае была лавка широкая, снял Кох с неё всё, а под голову шапку калмыцкую положил. Ничего, то, что калмыков и дундуков не убивает, делает их сильнее.
Зря перестраховывался. Ночь вполне спокойно прошла. Утром сын Акинфия принёс Сашке большой кувшин молока и пирог с гречкой и мясом. Завтрак пахаря в поле. Поев, подпольщик перебрался на сеновал, забрался на самую верхотуру и задумался о презренном металле. О серебре. Если никуда не спешить, то эти две тысячи к Новому году сами организуются. Деньги за спиртное, что продаётся в их ресторане «Прованс» и за эксклюзивные блюда в нём приносят до тысячи рублей в месяц, минус конечно всякие расходы, на бутылки, на кухарку, девиц кормить, одевать надо, вышибале платить. Дрова, вода, всё не бесплатно, но даже если все минусы учесть, то рублей семьсот чистой прибыли получается. Половина Сашкина, и за четыре месяца набежит полторы тысячи рублей.
Ещё плюсом капают денежки от шабашников, что эксклюзивный ремонт в домах делают по технологии, что их Кох обучил. Не самые большие деньги, но за четыре месяца пару сотен рублей набежит.
И за доставленное его жеребцами удовольствие кобылам дворян и богатых купцов опять же ручеек не иссякает. Тоже сотню другую в месяц получает за это Сашка. То есть, если отложить, как и планировал раньше, выкуп Басково из залога на январь 1836 года, то денег хватит, и не надо будет в долги залезать.
Наверное, так и придётся поступить. Одно «но», до этого Нового года нужно будет прятаться, а жить зимой в землянке в лесу Виктору Германовичу, ну очень не хотелось.
Событие тридцать второе
«Не подведу!» — сказал прораб народу и не подвел ни газ, ни свет, ни воду…
Отец Сашки погиб далеко не молодым человеком. Ему уже шесть десятков было без малого. Женат был два раза. Первый брак был бездетным, и князь Болоховский даже подумывал развестись. Но тут жена поехала на богомолье зимой и застудилась. Вернулась, слегла с температурой и сгорела как свечка.
Сашке это не так давно Ксения рассказала, а она узнала от матери. Через год в возрасте почти пятидесяти лет Сергей Борисович Болоховский женился на Наталье Андреевне — матери Ксении и Сашки. А вскоре и погиб.
Взял он кредит под Болоховское и Заводи чуть не самым последним в стране в 1786 году в Дворянском заёмном банке. В этот же год его закрыли. Правда, долги продолжали взимать. И почти сразу же в Москве и Санкт — Петербурге открылись филиалы нового Государственного заемного банка, который на деле оставался старым финансовым институтом, обеспечивающим жизнь дворянам, но с новой вывеской.
Сергей Борисович переоформил ссуду в Государственном заёмном банке. Условия были следующие: банк выдавал кредиты под 6% годовых. Залогом при этом выступали имения с крепостными. Стоимость крепостного при кредитовании оценивалась в 20 рублей, в то время как рыночная цена одной души составляла 30 — 100 рублей. Максимальный размер кредита составлял 10 тысяч рублей, выдавались деньги на восемь лет. К тому моменту как имение перешло к Сашке недоимки по процентам составляли уже четыре тысячи рублей.
За пять почти лет Коху удалось и каждый год погашать проценты, и выплачивать недоимку, и копить деньги на погашение кредита. Теперь Болоховское и Заводи полностью свободны от кредита и всех недоимок. С Басково, доставшееся Сашке от приёмного отца — князя Русиева дела обстояли чуть лучше. Оно тоже было заложено на все десять тысяч рублей ещё в Дворянском банке и потом перезаложено в Государственном заёмном банке три раза. Но недоимок не было. Умудрялись бывшие хозяева на проценты денежку набирать. Нужно было Сашке просто выплачивать в январе шестьсот рублей серебром — погашать проценты. На это денег за урожай, самогон, щенков и ещё по мелочи что набиралось, хватало.
Сейчас собачий бизнес почти перестал прибыль приносить. Все желающие в округе и Туле обзавелись уже огромными собаками, а некоторые, приобретя пару, и сами стали щенков продавать, составляя Сашке конкуренцию.
Размышления на сеновале в утренней осенней прохладе навели Коха на мысль, что спешить всё же не надо. Нужно собрать все деньги и на имя Анны положить их в Государственный заёмный банк. Это те же самые 6% годовых. Интересный принцип у этого банка, даёт кредиты и принимает вклады под одинаковый процент. У банка даже цели не стоит — заработать. Где-то читал Кох, что все эти Дворянские и Государственные банки до революции цель имели другую. Поддерживать уровень жизни дворян в России на высоком уровне. Для банка странная цель.
