– Без понятия, никогда о нем не слышал и не представляю, где это находится.
– Вотяки нас туда не пускают, приходится в обход идти по реке Печоре.
– Ничего себе! – не удержался от восклицания Норманн. – Это Крайний Север!
– То-то и оно! И князь Михаил на пермских землях что ни год отбивается то от вотяков, то от зырян. Бывает, бесермяне с черемисами набегут.
– Пермские земли? Ты не путаешь? Там много железа и каменного угля.
– Про железо и уголь ничего не знаю, а пушнина и соль ворованные.
– Откуда такая уверенность?
– На вятских землях соболь и песец отродясь не бегали, зато выдры много. А соль в короба ссыпают только в сольвычегодских солеварнях.
Интересные новости! Новгородские купцы полным ходом осваивают Европейский Север. Надо будет снова заглянуть в компьютер Максима. Каменный уголь даст высокую температуру, что намного облегчит выплавку стали. К тому же Пермский край богат рудой, можно уболтать кого-либо там обосноваться, железо нынче ох как в цене.
Утро встретило снегом с дождем и неприятным порывистым ветром. Норманн сразу забрался в спальный мешок и до вечера не высовывал носа. Судя по окликам ездовых, сани часто обгоняли попутчиков, налегке лошади резво бегут. Было немного грустно, он вчера простился с валькириями. Флейен и Бригген вместе с сородичами отправлялись на Ладогу, решив уйти на трофейных драккарах и карфи. В конце концов, это их право – встретились и разошлись, никто никому не давал никаких обещаний. Норманн даже не поинтересовался, как они собираются выбраться в море. Ладога и Онега вскрываются ото льда намного раньше Невы, а Финский залив до середины апреля полон ледяных полей. Мысли текли ленивым ручейком. Новгородцы на Крайнем Севере скупают пушнину и вывозят соль. Зверя бьют до середины зимы, в конце февраля начинается линька, сейчас самая пора вывозить готовую продукцию.
Скучно. У Норманна нет интересов в меховом бизнесе, всего лишь случайная добыча, пусть и очень большая. В Персии пушнина ценится высоко, даже не на вес золота, намного выше. Там мехами украшают парадные одежды, как в России золотым шитьем. Здесь нет золота, там нет соболей.
– Княже! – Нил осторожно приоткрыл клапан спального мешка. – Тебя князь Устюжский к себе в кибитку приглашает!
Только сейчас Норманн обратил внимание, что сани стоят, а его воины с кем-то оживленно разговаривают. Вылезать из теплого гнездышка совсем не хотелось, с неба по-прежнему сыпался мерзкий снегодождь, а злые порывы ветра выплескивали на обочину лужицы талого снега. Неохота, но надо, не сидеть же всю жизнь бирюком в своей берлоге. Не лишнее дело познакомиться с дальним соседом, да еще земляком, если брать истинное место рождения Руслана Артуровича Нормашова. Князь Устюжский, интересно, он никогда не слышал о существовании этого княжества!
Норманн выбрался из спального мешка, Нил заботливо набросил ему на плечи шубу из белого песца. «И когда они успели сшить шубу?» – отстраненно подумал Норманн, направляясь к кибитке, рядом с которой стоял высокий широкоплечий мужчина.
– Рад тебя встретить, князь Андрей! Меня зовут Федор, правлю на Устюжских землях.
– А по батюшке как? Ты старше меня, как-то неловко называть только по имени.
– Брось! Я чту воинскую отвагу да умение, родовитостью кичатся те, кто за печкой сидит.
– Кони у тебя хороши!
Норманн повернулся к попарно запряженной четверке, чтобы скрыть свою досаду. Говоря о старшинстве, он подразумевал возраст, а в ответ получил оплеуху с прямым указанием на безродность.
– Люди твоих рысаков хвалят, что привез из Любека, а ты едешь в простых санях.
– Породистого скакуна легко загубить по весенней погоде.
Новый упрек разозлил Норманна.
– Я еду вече послушать.
– Разве Устюг под Новгородом?
– Ты совсем не знаешь Русь? Я сам по себе, но решение «золотых поясов» может и по мне больно ударить.
– Это вряд ли, серебро и соль всегда под большим спросом. Дураки на вече не сидят.
– Э, друг, да ты, я смотрю, совсем ничего не знаешь! Сам-то куда путь держишь?
– Дела в Новгород позвали, – уклончиво ответил Норманн.
– Кстати твои дела, очень кстати. Решения на вече и тебя коснутся.
– Меня? А я здесь с какого бока?
– Надеешься на большую печать Ганзы? Для Михаила Андреевича это выход, а для меня полвыхода. Соль некому продать.
– Давай по порядку, кто такой Михаил Андреевич?
– Ну дела! Михаил Андреевич, выходи! Тут один мурман нашелся, что о тебе даже слова не слышал!
– Покажи мне это чудо!
Кибитка покачнулась, оттуда, кряхтя и охая, выбрался дородный боярин.
– Полюбуйся, князь Андрей, на грозу всех мурманов и свеев! Это князь Михаил Андреевич, владетель Кемских земель.
Ни хрена себе! А то шутят: «Кемска волость! Кемска волость!» Какая волость! Там, оказывается, целое княжество!
– Люди про тебя хорошее говорят. – Михаил Андреевич обнял Норманна. – В одиночку у свеев крепость забрал. Не врут?
– Сами нарвались! Незачем на мои села нападать!
– Значит, правда, – засмеялся князь Михаил Андреевич. – Эх, мне бы твою удаль, я бы на Коле крепость построил бы.
Норманн промолчал. А что говорить, если в теме ни ухом ни рылом! Кстати, и Ганза не знает, крепость Кемь считается Новгородской вотчиной.
– Федор Иванович, – продолжил князь Михаил Андреевич, – приглашай князя Андрея в свою кибитку.
– И правда! Чего тебе неделю в вепсских дровнях валяться, поехали с нами! – наигранно воскликнул князь Федор.
«К чему это?» – внутренне напрягся Норманн, но послушно нырнул внутрь кибитки. Тут же подскочил Нил и протянул парадный меч. Оба князя напряженно замерли.
Кибитка оказалась весьма удобной, при желании можно было откинуть две боковые полки и поспать или просто поваляться. Поставив меч в выгородку для оружия, Норманн скинул шубу и начал устраиваться поудобнее. У него в голове суматошно металась единственная мысль: зачем? Зачем? Зачем он им нужен? Встретились они случайно, в этом сомнений нет, и сразу при знакомстве показное дружелюбие. Все князья друзья-товарищи? Чушь! Воюют! Каждый в первую очередь заинтересован в собственном благополучии. Дружелюбие просто так не возникнет, сейчас не совместная прогулка к девочкам в соседнюю деревню. Общая опасность? От кого? Если шведы, в лоб получит только Норманн, если мурманы, пострадает один Михаил Андреевич, у Федора Ивановича под боком вятичи. Общего врага нет, общего друга нет, общего интереса нет.
– Доходили до меня слухи о твоем богатстве, – дружелюбно заговорил князь Федор, – сейчас сам убедился.
