Следующий бой уже за Железногорском случился, утром следующего дня. Город мы обошли с севера: им должна была пехота заниматься, при поддержке бригады, которая раньше дивизионным панцерполком была.
В этот раз летуны не оплошали – обнаружили они эту, выдвигавшуюся нам навстречу часть своевременно. А обнаружив, раздолбали.
Давно я уже такой красоты не видел, больше года, пожалуй. Не какой-то там металлолом штатский, а полноценно проштурмованная и выбомбленная колонна: тягачи, транспортеры, панцеры… пара даже тяжелых, несколько пушек. Картинка… прямо жаль, что никого с фотоаппаратом поблизости не случилось, пока мы всю эту роскошь с дороги спихивали.
Даже странно, что те, кто в мясорубке той уцелел, драться не передумали.
Мы-то уже решили, что всех дел – по кустам разбежавшихся переловить. Пехота спешилась, развернулась в цепь… ну и мы за ней метрах в ста пристроились, повзводно.
И вдруг – вжик – и от сосны передо мной щепки облаком брызнули. Точно в ствол. Секунды три она еще постояла, а потом величаво так обрушилась.
Штурмпушка, будь она неладна.
Михеич, умный, без приказа назад сдал, да так, что я, в люк съезжая, едва затылком о край не приложился.
– Котенок-4, Котенок-5, – ору, – на два часа, бронецель, восемьсот… работаем «фронт-фланг».
Пошли мои «котенки». Я полюбовался, как они позицию «штуги» фугасными окучивают, местность перед нами в голове проскакировал.
– Михеич… плюс двадцать, отдельный куст, влево двадцать, складка, двести. На счет «три» быстро дотаскиваешь нас до неё, потом еще семь секунд – и выскакиваешь. Иван, к этому моменту у тебя выстрел уже должен быть готов.
– Так точно!
– Тогда… подкалиберным – заряжай! Раз, два, три! Па-ашли!
Сработало. «Штуга» как раз пятиться начал, когда мы вперед двинулись – не любят штурмпушки, когда их с флангов обходить начинают. Пальнул в Ральфа, развернулся, чтобы по Понтеру врезать – и тут Севшин его достал. Четко видно было – серая продолговатая туша на фоне зеленых кустов и посередке, чуть ближе к носу, взблеск от попадания.
– Есть! Попадание! Давай второй туда же!
Второй снаряд мы в корму вколотили – и опять ни хрена. Ладно, взрыва нет – но хоть бы дымок какой паршивый?
– Котенок-5, – скомандовал я. – Ты ближе – врежь ему бронебойным!
Ральф врезал – гусеницу по центру разворотил. Нет, думаю, к свиньям – надоело снаряды тратить!
– Вперед!
Пехота, понятно, уже вовсю носами землю роет, по ней от рощи впереди пулеметы работают и в этой роще, среди деревьев, вдруг полыхнуло рыже…
– Стоп!
Оператор, похоже, не очень неопытный – ракета метрах в трех перед панцером в траву ткнулась, отрикошетировала вверх и лопнула где-то за кормой.
– Цель минус двадцать-ноль, пускач.
– Не вижу…
А я и сам не вижу… хорошо хоть, за деревце приметное успел глазом зацепиться.
– Дерево с белой кроной видишь? Невысокое, ствол изогнут? Влево тридцать… и где-то в тех кустах.
– Сам додумался, командир?
– Некогда думать! Осколочным… огонь!
Вкатили мы в эти кусты три осколочных. Я уж было собрался сказать, что еще один – и заканчиваем, как наушники ожили:
– Donnerwe…– и всё.
Развернулся резко – и успел досмотреть, как у Котенка-6, из второго взвода, башня, крутясь, метров с трех на землю падает. Отто Визель там командиром… был. Не повезло парням – детонация боекомплекта штука тяжелая, лекарствами не лечится.
Только вот какая же Arsch mit Ohren [18] им такую сильнодействующую пилюлю прописала?
– Котенок-1,2, – это уже Розенбаум на командирской волне. – Возможная цель прямо по фронту. Котенок-3 – скорость, уступ влево.
Я перископом дерг, дерг… ни черта не вижу… и тут справа еще один удар доносится. Да что такое, чуть ли не со слезами подумал, он же нас, гад, на выбор расстреливает, как в тире, а я его не вижу!
Вывернулся из командирской башенки, рванул люк…
И ни хрена не увидел.
Почти.
– Михеич… влево, полный!
Ложбинка, хилая, правда, зато перед ней хоть какой-то кустарник имелся. От снаряда он нас, понятно, не спасет, но хоть прикроет как-то… «эффект шторы» это называется.
– Стоп!
А потом я его увидел.
Чем-то он силуэтом на наш «смилодонт» был похож… только ниже, приземистей, и башня не из ровных граней, а какая-то… вогнуто-выпуклая. И пушка другая – короче и толще.
Не думал я, что доведется мне его «вживую» углядеть.
«Муромец»… новейший, тяжелый.
В голове сразу страничка из «наставления» генерал-инспектора панцерчастей высветилась: лоб – сто двадцать, башня – двести пятьдесят, литая, обтекаемой формы, борт – сто пятьдесят, сто…
Да-а… это не «дятел», этого спереди нашей восемь-восемь хрен возьмешь, с любой дистанции.
Нырнул обратно вниз, навел на него визир и на общую волну переключился.
– Я—Котенок-1, – шепотом отчего-то начал, словно те, в авровском панцере, услышать меня могли, – цель на двух часах от меня, перемещается вправо. Цель – «муромец», повторяю, это «муромец», дистанция тысяча, тысяча сто.
– Понял тебя, Котенок-1, – отозвался «обер Мойша». – Котенок-3, доложите ваше место?
– Я – Котенок-3, подходим к краю рощи. – Меня как током дернуло.
– Михель, осторожно! – заорал я в переговорник. – Он в вашу сторону разворачивается.
– Котенок-1, Котенок-7, – немедленно среагировал комроты. – Беглый огонь.
Ну вот, думаю, один «седьмой» от второго взвода остался.
Эх, «дудку» бы мне сюда, «дудку»! Ракетой я бы его достал!
– Красноголовым, – скомандовал вполголоса, – заряжай… наводчик, ты его держишь?
– Да.
– Огонь!
Севшин не подкачал – влепил точно в борт. «Муромец» замер и начал в нашу сторону башню разворачивать.
– Подкалиберным… заряжай! Прицел прежний… огонь!
И опять попали… только всего результата – сноп искр от башенной брони.
– Михеич… приготовься.
Еще один сноп искр полыхнул, даже больше предыдущего – кто-то из моих «котят» бронебойным влепил.
Вот сейчас, прикидываю, вот он башню доразвернул… уточнил прицел… к спуску потянулся…
– Вперед!
На полсекунды я их выстрел опередил, может, даже меньше – впритирку трасса прошла.
– Котенок-1, Котенок-7, – снова Розенбаум в наушниках прорезался. – Прекратить огонь.
Я начал рот открывать – и в этот момент из рощи позади «муромца» вывернулся третий взвод и, – в упор! – первым же залпом зажег его, словно свечу рождественскую.
* * *
Потом уже, после боя, меня здорово прихватило. Сигарету пытался достать – разорвал пачку, рассыпал все к свиньям собачьим. Минут пять по траве ползал, собирал. Руки – ни к черту… в смысле, нервы ни к черту стали.
Давно уже такого со мной не было.
