сейчас делаете такой вывод? Вы видели, чтобы я что— то брал в руки, кроме письменных принадлежностей?
— Это неважно…
— Почему бы вам не опросить сидящих вокруг?
— И это тоже неважно, но…
— Почему для вас нет ничего важного?
Просмотрев листок, он сделал себе какую-то пометку в блокноте. Взоры всей аудитории были направлены на меня, и в глазах каждого читалось — это фиаско, братан!
— Присаживайтесь и продолжайте. Вас это удовлетворит?
— Вполне.
— Товарищ… ну… преподаватель, — поднял руку Виталик. — Это не его. Вы ошиблись. Это… моё! Запишите лучше меня в свой блокнот.
— Абитуриент, сядьте на место! Вы находитесь через два ряда от Родина. Бардак, а не экзамен, — сказал физик, зарубив на корню слушания.
Дописав работу и удостоверившись, что Артëм и Макс справятся без меня, через пару минут пошёл сдавать свой листок. Виталя Казанов закончил вместе со мной. Бросив взгляд на его работу, я понял, что там скудненько всë написано.
— Ты чего задумался? — спросил меня Виталик, когда мы сидели в казарме, в ожидании возвращения остальных с экзамена по физике.
Странно, но вспомнил Краснову. Подумал, что если сейчас не поступлю, поеду домой и зайду в гости. За пирожки спасибо скажу!
— Знакомую вспомнил. Одноклассницу.
— Красивая? Писать обещала? — продолжил допрос Казанов.
— Вроде. Извини, Виталь, сейчас как-то не по себе. Ты ж видел всë, — сказал я и подошëл к окну. Перед казармой один из курсов занимался строевой подготовкой. Вспомнилось, что через много лет начнëтся строительство новой казармы на месте этого большого плаца. И, как это ни печально, дальше котлована работы не продвинутся.
В расположение зашëл сержант Бирсов и Баля с, явно, довольными ухмылками. Радуются, что отомстили.
— Ну что, псы? Думали это всё? Сегодня в наряд по столовой заступаете, насколько я знаю. Будете там друг за друга заступаться, — сказал Бирсов, поддерживая свою загипсованную руку.
— Я гляжу, ты доволен, обморок? Силëнок не хватает, чтобы себя показать? Так ты поднасрать решил! — обратился я к ефрейтору.
— Ой-ой, — усмехнулся Баля. — Зато цель достигнута. А ты, енот, следом пойдëшь. Для тебя тоже что-нибудь придумаем.
Два ржачных животных развернулись и зашагали прочь.
— Не переживай, ну… преподаватель видел, что ты не использовал шпаргалки, — сказал Виталя.
— Охотно верю. Ну ладно, ещё не вечер.
В казарму вошëл майор Неваднев и дал указание построить заступающий наряд на «взлëтке». Сейчас должно начаться самое «интригующее» явление военной службы — инструктаж по мерам безопасности.
— Горячее голыми руками не брать. Ножом пользоваться аккуратно. В споры с работниками столовой не вступать, — в подобном ключе проходит данное мероприятие.
А уже через полчаса четыре человека, и я в том числе, стояли на первом этаже столовой в белых рубахах с длинным рукавом и рабочей одежде.
Невыносимая жара, пронзительные и оглушающие крики с кухни, а также — запах. Те самые «приятные ароматы», после которых одежду надо выбрасывать. Никакая стирка хозяйственным мылом не поможет отбить этот «ле парфюм де ль арми».
Как оказалось, здесь тоже есть свои менее энергозатратные места — хлеборезка и офицерский зал. А в моë время мы подобным не занимались! Хлеб резала одна из официанток, она же заведовала самым ходовым товаром — сливочным маслом и булочками.
В офицерский зал, где обедал начальник училища, путь и вовсе был закрыт. Нельзя было даже громко разговаривать в радиусе нескольких метров от входа в него. Сервировкой стола там занималась самая красивая из официанток. Если таковой не было на смене, то заведующая столовой. Начальника училища нужно всегда встречать, как подобает.
Нас, абитуриентов, отправили на первый этаж к своим. Однако мой путь к сервировкам столов лежал через разгрузку продуктов.
Дежурный по столовой оказался прапорщик. Из разговоров курсантов я понял, что он из службы тыла. Толстый, с усами легендарного Будëнного и совершенно незаметный, поскольку показался он перед нами только в начале наряда при получении продуктов.
— Щас опять свалит куда-то. Опять сами по себе, — сказал один из курсантов, работавший вместе со мной.
— Ну шевелитесь, шевелитесь! — подстëгивал нас прапорщик, уплетая при этом булочку с чаем. Не знаю, куда он так торопился, но тентованный ЗИЛ-157 нужно было разгрузить как можно быстрее.
— Мог бы и побольше народу дать, — сказал мой коллега, скидывая очередной мешок картошки.
Неплохо забив мышцы, я вернулся к своим на этаж. Вся столовая заранее поделена на участки и за каждый отвечал кто-то из состава наряда. Чтобы не было обидно, при дележе участков тянули жребий.
Самым тяжелым был варочный цех. Жара и зимой и летом от множества электрокотлов, печей и духовок в которых постоянно что-то варилось, жарилось и парилось. Я и не сомневался, что именно нам с Виталей выпадет варочный цех.
— Поставь это сюды! — указывала полненькая повариха.
— Геннадьевна, ну куда ты?! Сюды надо ставить! — кричала другая, помешивающая что-то в огромной кастрюле.
Не натаскался я сегодня ещё! Сначала машину разгрузи, а теперь в «кухонные шахматы» играть заставили. Под командованием горластых женщин-поварих Виталик и я постоянно что-то перетаскивали — вёдра с шинкованными овощами, коробки с макаронами, мешки с крупами. Самое энергозатратное это баки по 20 литров с горячими блюдами отнести из цеха в лифт.
— Хоть лифт есть. Подумал, так потащим, — сказал я, загружая в лифт бак с гороховым пюре. Хотя, не уверен, что это именно оно.
— Таскаем… ну…. и таскаем. Когда… уже загрузим? — кряхтел Виталик.
— Эй, хлопцы! — позвала нас одна из поварих, отмеченная большой родинкой над глазом. — Он уже неделю не работает. Вам чего, усач не сказал?
Я этому прапорщику, с большими усами сейчас эту кастрюлю на голову насажу! Не мог предупредить?
— Вот эти коробки тоже наверх. И быстрее! — грозила «меченая» повариха.
Пешком, по узкой лестнице на верхние этажи — хорошая проверка на силу, выносливость и способность терпеть боль от ожогов.
— Ну… почему лифт сломан? — возмущался Виталик, когда нам покорился один пролëт.
— Представь, что ты на тренировке, учишься… держать… равновесие. И не филонить!
На ступеньках был плотный слой жира, который позволял нам почувствовать себя фигуристами в парном катании.
— Ну… откуда столько… жира…ааа?! — сказал Виталик и не удержался на своих ногах.
Поскользнувшись, Казанов смачно приземлился на свою пятую точку. В последний момент, он отпустил бак и тот боком упал на бетонную поверхность. «Гороховый деликатес» тут же начал выливаться, но от полного уничтожения ценнейшее блюдо спас я, поставив его ровно.
— Растяпы! И как вам самолëт доверять, — кричала повариха сверху, сбрасывая нам швабры и тряпки. — Шевелитесь!
— А ты ещё спрашиваешь, откуда здесь жир, — сказал я Виталику.
Когда пришëл личный состав на
