Жандармы завороженно слушали красноречивого офицера, сопровождавшего каждое слово решительным взмахом руки.
— Мы пойдем огородами, чтобы роялисты, если они поставили наблюдателя, не смогли нас заметить. Затем вы спрячетесь в винном погребе, а когда соберутся враги, наш человек подаст вам сигнал. Он крикнет: «Смерть и преисподняя!» Внимательно слушайте, чтобы не пропустить.
— А долго ждать? — поинтересовался один из жандармов.
— Не больше трех часов. Чтобы не замерзнуть, можете пропустить по стаканчику, Республика заплатит, — громогласно объявил Лис и всхлипнул на канале связи: — Ах, если бы Республика!
* * *
Сержант-вандеец открыл зарешеченную дверцу возка, пропуская драгоценного пленника. Еще там, в лагере посреди болота, всех участников авантюры строго-настрого предупредили ничему не удивляться. Если же все пойдет кувырком, главное — четко выполнять приказы и стараться ни словом, ни жестом не выдать себя. Но даже в глазах конвоира можно было заметить недоумение: речь Лиса никого не оставила равнодушным.
— Гражданин сержант, — помогая закованному в кандалы старцу усесться, приказал я, — возглавьте колонну. Су-лейтенант Орбиньяк в передовом охранении. Когда вернется, передадите командование ему. Я сопровождаю арестованного.
— Слушаюсь, гражданин лейтенант! — рявкнул бывший сержант королевских гренадеров.
— Закрывайте двери, марш-марш! — Наша кавалькада на рысях вынеслась из тюремного двора.
— Господи, — прошептал я, — только бы теперь все прошло нормально!
Маркиз де Лантенак смотрел на меня с нескрываемым презрением.
— Боитесь? Это хорошо. Путь до Парижа длинный, еще не раз успеете штаны обмарать.
— Мы не едем в Париж.
Маркиз на мгновение помрачнел:
— У вас приказ меня расстрелять без суда и следствия? Ваши хозяева еще большие трусы, чем вы.
— Не стоит бросаться словами, ваше сиятельство. Мы не едем в Париж, поскольку направляемся к генералу Кадуалю.
Старец замолчал, недоуменно обдумывая новость.
— Это что же, очередная уловка ищеек? — наконец прервал он затянувшуюся паузу. — Если вы надеетесь, что я приведу вас…
— Это ни к чему. Не далее как вчера мы беседовали с месье Жоржем. Он ждет встречи с вами.
— Я вам не верю.
— Увы, монсеньор, я лишен возможности передать вам зеленую кокарду с золотой лилией, вышитой ее высочеством в застенках Тампля.
Глаза моего собеседника удивленно распахнулись:
— Что вы знаете об этой кокарде?
— Немного. После вашего чудесного спасения с корвета «Клеймор»[34] вы отдали ее некоему матросу, велев ему отправиться к вожакам вандейских отрядов, чтобы собрать их под единые знамена.
— Невероятно! — прошептал де Лантенак и через минуту вновь повторил: — Невероятно. Вы что же, один из наших? А кто же тогда был тот, в башне?
— Жандармский капитан, прибывший за вами из Парижа.
Маркиз захохотал на удивление молодо, хлопая себя руками по коленям:
— Видал я наглецов, но чтобы так? Как же зовут моего спасителя?
— Это не важно. Здесь и сейчас меня именуют лейтенант Виктор Арно.
— Вы что же, служите республиканцам?
— Мой генерал, я выполняю свой долг столь же ревностно, как вы — свой. К сожалению, это все, что я могу сообщить.
— Капитан, я уже на месте, — зазвучало на канале связи. — Как там у тебя обстановка?
— Кажется, мы достигли взаимопонимания.
— Ну лишь бы не взаимопоминания.
Мои слова несколько успокоили маркиза, однако было заметно, что он все еще сомневается в искренности столь информированного незнакомца. На мой взгляд, это было разумно. Мало ли на какую провокацию способны враги, чтобы войти в доверие к столь ценному пленнику? Фальшивый побег — еще не самая изощренная ловушка. Время от времени, словно невзначай, он задавал вопросы о «прежней жизни», исподволь стараясь узнать, с кем имеет дело. Мои уклончивые ответы ничуть не удовлетворяли любопытства принца Вандеи, но сказать больше я не имел возможности.
Наконец мы достигли владений Кадуаля. Генерал со всем войском восторженно приветствовали несгибаемого старца, вышедшего из зарешеченного возка, словно из золотой кареты. Можно было не сомневаться, что кандалы, еще недавно сковывавшие его по рукам и ногам, сегодня же станут драгоценными сувенирами. Во всяком случае, Лис считал именно так и поэтому изъял у меня инвентарь в счет компенсации материального и морального ущерба, нанесенного Французской республикой в лице ее жандармерии.
Покончив с приветствиями, Кадуаль отослал возниц спрятать уже ненужный транспорт где-нибудь в отдалении, и отряд двинулся к болотной крепости — последнему оплоту некогда огромной и неуловимой вандейской армии. Там радостная встреча повторилась с участием всего гарнизона. Повсюду, где появлялся де Лантенак, суровые, не склонные к сантиментам бретонцы приходили в священный трепет.
Воспользовавшись статусом героя, а проще говоря, отсутствием конвоя, я отправился на поиски Софи и ее брата. Мне не терпелось спросить ее о Метатроне. Кто знает, может, она невзначай сболтнет то, о чем так старательно умалчивает Арман? Пока суд да дело, я запросил о Метатроне Базу, дабы при случае пустить пыль в глаза неожиданной информированностью. Сопричастность тайне порой развязывает языки лучше, чем пытки или психологическое давление.
— Джокер 1 вызывает базу Европа-центр. База, ответьте Джокеру 1.
— Слушаю тебя, Джокер 1.
— Мне срочно необходима информация о некоем Метатроне.
Ответ не заставил себя долго ждать:
— Метатрон — князь божественного присутствия. Единственный среди ангелов наделен привилегией служить Богу непосредственно внутри завесы, окружающей Всевышнего на Престоле Славы. По библейской книге Еноха, Метатрон первоначально являлся человеком, тем самым пророком Енохом. На небесах тот был обращен в огонь, и из этого пламени сотворен Метатрон. С тех пор он является перстом Божьим, возвышается на вершине древа жизни, охраняя известные каждому яблоки познания добра и зла.
— Это я все помню. Он также указывал Моисею путь через пустыню, что позволило тому блуждать сорок лет на клочке земли, который неспешно пересекается за неделю.
— На все воля Божья.
— Эту версию я условно принимаю. Но тот Метатрон меня сейчас не интересует.
— Другого нет.
— Как это нет?! Какой-то Метатрон действует здесь и сейчас. Я практически уверен, что речь идет не об архангеле.
