- Вот как? – заинтересованно удивился Александр. Все-таки в его образовании зияли прорехи величиной с Эверест. Второго сына готовили к воинской стезе, а никак ни к управлению Империей. География, нравы и обычаи сопредельных стран, Бульдожке давались несколько однобоко. – Впрочем, мы можем теперь же это выяснить со всей определенностью.
Хорошо быть великим князем. Регентом, конечно, еще лучше. О государе-императоре и говорить нечего. Впрочем, чтоб отправить кого-то из свитских с заданием «отыскать и доставить сюда немедля» посланника японского императора, хватило и князя.
Нет нужды описывать подробности нашей беседы о самураях, кодексе бусидо, и экзотической восточной гимнастике. Скажу лишь, что донести свою идею о сближении двух империй через внедрение в России японских боевых искусств было не просто. Регент, отказывающийся принимать всерьез многовековые традиции Страны Восходящего Солнца, не понимал, зачем мне выписывать учителя для часто хворающего Сашеньки из таких мифологических далей. Особенно на фоне вполне сложившейся европейской школы работы с утяжелениями.
Эномото же прекрасно осознавал необходимость такого эксперимента, но затруднялся определить то, как быстро он сможет это организовать. Сам чрезвычайный и полномочный посол проделал весьма и весьма долгий путь, прежде чем попал, наконец, в Санкт-Петербург. Делегация отправилась из Иокогамы 10 марта 1874 г. Пройдя Суэцкий канал, путешественники сошли на берег в Италии, в Венеции, и поездом через Швейцарию прибыли во Францию. В Париже для подготовки к аудиенции с русским императором за 700 рё для Такэаки была сшита парадная форма вице-адмирала военно-морского флота. Посол, кстати, с какой-то детской прямотой рассказывал, что так как образцов не было, пришлось украшать ее галунами и шевронами по собственному вкусу. На счастье, чувство стиля у дальневосточного гостя все-таки присутствовало. Мундир вышел вполне европейским по виду: довольно богатый, и не напоминал нелепые наряды африканских туземных царьков.
Затем Эномото проследовал в Голландию, где встретился со своими старыми знакомыми по учебе, а затем прибыл в Берлин. Примерно 7 июня он отправился из Берлина и 10 июня благополучно прибыл в Петербург, пробыв в пути, таким образом, ровно три месяца. И истратив на все это, едва-едва не кругосветное, путешествие без малого четырнадцать килограмм золота. Учитывая, что в золотом российском червонце три грамма - сорок пять тысяч восемьсот рублей.
Понятное дело, потенциальному тренеру для болезненного ребенка, шитый золотом мундир не понадобится. Да и путь можно было бы существенно спрямить, если из Италии пароходом отправиться прямиком в Одессу. Откуда уже чугункой в столицу. Но и без излишеств приобретение специалиста по воспитанию тела и духа в самурайском стиле должно было обойтись мне в весьма круглую сумму.
Да, черт возьми! Едрешкин корень. Неужто я стал бы считать в ассигнации в портмоне, если речь идет о здоровье любимого ребенка?! Иные вон за куда большие суммы выписывают породистых лошадей из Аргентины или Эфиопии...
Я не учитывал, что у регента на заказываемого мастера могут иметься свои планы. К счастью, никак моим устремлениям не мешающие. Скорее даже наоборот.
- Ваш же старший отпрыск, Герман Густавович, - неожиданно вмешался в разговор Бульдожка. – Он ведь обучается наукам совместно с цесаревичем Александром?
- Точно так, Александр Александрович, - согласился я, внутренне возликовав. Только что мне был дан карт-бланш на возвращение Герочки в учебные классы Зимнего. Хотел бы я взглянуть на человека, посмевшего теперь препятствовать воссоединению маленького царя со своим единственным другом.
- Мастер, о котором вы ныне ведете беседу, мог бы заниматься еще и ими? – огладив бородку, хитро взглянул на меня регент. – Не так ли?
- Не сомневаюсь, это станет честью для него, - через переводчика, заверил Эномото. Нижненемецкий, или как теперь все чаще говорят – голландский, самого посла, возможно, был вполне хорош, но труден для понимания.
- Отлично, - улыбнулся Саша. – В таком случае, справедливо будет, если оплату его проезда по землям Империи возьмет на себя казна?
- Да я, Александр Александрович...
- Мне ведомо, Герман Густавович, что ваших капиталов довольно будет и на то, чтоб купить специально для этого предприятия морское судно. Однако же, у меня для вызываемого в Санкт-Петербург мастера будет и иное поручение, расходы по исполнению которого, я намерен целиком взять на себя! Дело в том, что, данным мною распоряжением, наш посланник при дворе императора Мэйдзи...
Господи! Ну знал ведь прекрасно об увлечении регента предметами искусства! Знал, и ничего не сделал. А что мне стоило озаботиться приобретением коллекции чего-нибудь китайского или того пуще – японского?! Проявить заинтересованность в хобби великого князя, и показать этим собственное к нему расположение. Не удивительно, что князю Владимиру пришлось этаким вот замысловатым способом нас с регентом мирить, коли я проявлял чуть ли не показное равнодушие. А ведь уже десять лет среди этих акул жил. Пора бы уже было научиться языку поступков-жестов.
Кирилл Васильевич Струве, сын основателя Пулковской обсерватории, известный путешественник и ученый - на основе сделанных им вычислений в Генеральном Штабе создавалась карта Туркестанских владений, с семьдесят третьего года назначен министром-резидентом Российской Империи в Токио. Именно его, как высокообразованного человека, великий князь Александр Александрович просил собрать произведения искусства, антиквариат и предметы интерьера для создания японской коллекции в одном из залов Эрмитажа. И, теперь, когда поручение было выполнено, Бульдожка хотел, чтоб коллекция была доставлена в Петербург. Ну и почему бы ему было не воспользоваться оказией, если из далекой страны все равно должен был отправиться будущий учитель высокородных детей?
К слову сказать, воодушевленный нежданно негаданно полученными бонусами – а я, кроме всего прочего, теперь, с легкой руки Регента, мог запросто общаться на любые темы с любым иностранным послом – в тот же вечер отписал Мише Карбышеву в Томск. Моему бывшему секретарю, поручику жандармерии в отставке, а теперь генеральному директору Восточного отделения нашей с Наденькой корпорации, вменялось в обязанность организовать в Китае скупку антиквариата, произведений искусства, древнего фарфора и иже с ними. Быть может отдельную залу в Эрмитаже я и не надеялся заполучить, но в качестве подарков ценителям китайские трофеи должны были пойти как нельзя лучше.
Одним и элементов парадного офицерского мундира является шелковый шарф. Однако же носят его военные не на шее, как того следовало бы, следуя из названия предмета одежды, а и вовсе на поясе. На манер кушака, как оби – пояс для спортивного кимоно. Шарф этот, который вовсе пояс с кистями, даже успел попасть в историю Империи, как одно из подходящих средств, на ряду с табакеркой, для убиения императоров.
Так вот. Существует у нас в Отчизне странная, или даже – удивительная, традиция. При каждой смене правителя на троне, меняется и форма в армии. Причем, простота и удобство в использовании обычно в качестве оснований для выбора не рассматриваются. Фуражки и береты, маленькие погоны, или какие-то штуковины на груди вместо погон. Эполеты, кивера, лосины, аксельбанты и пышные султаны... Чего только не придумывали наши правители! Естественно, не мог в этом национальном виде спорта не отметиться и Александр Освободитель. И в числе прочего, с тех самых шарфов были убраны кисти. В целях, так сказать, демократизации. Шелковая полоса с бантиком и сама по себе немалых денег стоит, а кисти, скрученные из шелковых же нитей, и того подавно. Мундирами-то в то былинное время никто офицеров и не подумал бы снабжать централизованно. Довольно и того, что жалование платили более или менее исправно. И вроде как, не все офицеры могли себе позволить траты на бесполезную, в общем-то, деталь экстерьера.
И вот однажды, года этак три назад, как раз в самый разгар всеевропейского экономического кризиса, император Николай Второй, плохо высыпавшийся и находящийся в перманентном состоянии легкой хвори, на ежегодный майский парад войск гвардии и столичного гарнизона, одел мундир подпоясанный шарфом с теми пресловутыми кистями. Вроде бы мелочь, скажете вы! Мол, ну и что с того? Кому это могло помешать? И будете на сто процентов правы! Если бы не одно «но». Хреновина эта была намотана на пояс Царя! А значит, просто обязана была что-то значить!
