инфаркт не схлопотал. Аж внутри что-то ёкнуло!
Как позже выяснилось, это орал ишак. Никогда до этого я не слышал подобного выступления. Главное, вживую ни хрена не похоже на то, что когда-то слышал в фильме. Вопит, будто ему яйца прищемили.
На стоянке крутилось десяток аборигенов, которых так и хотелось назвать оборванцами. Вооруженными оборванцами. Про имеющиеся у них ножи и кинжалы я молчу. Помимо этого, в пирамиде, устроенной чуть в стороне, я рассмотрел и огнестрельное оружие, которое так и хотелось назвать карамультуками. Хрен его знает, что это за ружья или винтовки. Но среди них удалось рассмотреть и хорошо знакомую мосинку, которая на фоне всех остальных ружбаек смотрелась, как породистый скакун, на фоне недавно оравшего ишака.
Кстати сказать, рядом с этим самым ишаком действительно находились три лошади. Если две были довольно неказистые, то одна явно была породистой, из дорогих. Но это я отметил краем глаза. Основное внимание сосредоточилось на другом. Только, когда из-за куста, загораживающего мне обзор, вышел лощеный мужик в дорогом дорожном костюме и с пробковым шлемом на голове, я, сместившись чуть в сторону, смог разглядеть ещё двух человек. Увиденное мне не понравилось.
Эти двое военных, судя по форме, были связаны и походили на жертв подвыпившего паука. На них как-то бестолково намотали верёвки, много и не функционально. Но меня напрягло другое. Если один из них был уже в возрасте, бородат, одет в подобие казацкой формы (определил я это только по лампасам), то второй был молоденьким безусым парнишкой в офицерский форме с одним оторванным погоном. Немного удивило сочетание такой формы и мосинки. Не знаю, когда армию переодели, до появления мосинок или после, но то, что парень одет в русскую форму, почему-то не возникло и капли сомнения.
Вопрос, вмешиваться или нет, не стоял. Обнаружив пленников, я принял решение на уровне подсознания. Другое дело, что предпринимать что-либо надо в момент, удобный для этого. Всё-таки количество в противостоянии имеет значение. Если начать отстреливать горцев сейчас, когда они разбрелись по округе, и автомат может не помочь. Поэтому, аккуратно меняя позицию с расчётом, чтобы во время стрельбы не зацепить лошадей с громкоголосым ишаком, я старался не смотреть в сторону пленников. Там шакал, одетый в европейский костюм, начал крутить ухо молодому парню, что-то при этом активно ему высказывая. Боясь не сдержаться, я и отводил взгляд в сторону.
Ждать пришлось минут тридцать, пока от кашеварящего горца не прозвучал гортанный крик, и народ не начал подтягиваться к костру. Всего этих оборванцев я насчитал двенадцать человек, европеец был тринадцатый. Действительно, чёртова дюжина. Как только противники скучковались, я прицелился и одной длинной очередью на половину диска стеганул по этой толпе, стараясь не дать стволу автомата задраться в сторону и вверх. Удачно получилось. Всех одной очередью не свалил, но большинство достал. Дальше я бил уже короткими очередями, стараясь никого не упустить. Европейца планировал оставить живым и стрелял ему по ногам, но не получилось, очень шустрым оказался товарищ. Сориентировался он в ситуации, в отличие от горцев, мгновенно. Попытался перекатом уйти за валун, расположенный рядом, и сам нарвался на веер пуль.
Несмотря на то, что я бил ему по ногам, он перекатом нарвался на очередь, и таким образом, сам себя убил.
Пленники действительно оказались русскими военнослужащими. Бородатый дядька, как я и думал, был оренбургским казаком. А молодой парнишка подпрапорщиком, так называемого, памирского отряда.
Знакомились мы с ними, можно сказать, мимоходом. Подпрапорщика звали Эдуард, фамилия у него была какая-то не русская, да я впопыхах ещё не особо её расслышал, Ко… хрен пойми… ненон, какой-то. Казак представился Алексеем Селезневым.
В разговоре удалось выяснить, что сейчас на дворе тысяча восемьсот девяносто четвертый год, и нахожусь я, как вы уже поняли, на Памире. Освобожденных мной военнослужащих захватили в плен, когда они втроём (два казака и подпрапорщик) направлялись по заданию командования (какого, выяснить не получилось) вглубь Памирского высокогорья. Нападение на них было внезапным, один из казаков погиб.
Командовал отрядом нападавших самый, что ни на есть, настоящий англичанин, которого я случайно убил. Беда в том, что убитые мной афганцы, это только малая часть отряда, участвовавшего в похищении этих двоих.
Приблизительно в паре часов пути, позади этого отряда, уничтоженного мной, в нашу сторону движутся ещё около сотни подобных вооруженных оборванцев. А самое плохое то, что встречи с этим отрядом, если не уходить вглубь Афганистана, не избежать. Получается, что дорога домой перекрыта. Есть ещё один не очень хороший, но проходимый путь в восточную сторону. Но это тоже не вариант, так как там придётся пересечься с китайцами, разбойничающими в этих краях, что, по мнению собеседников, будет ещё хуже, чем с афганцами.
Разговор получился сумбурным и для меня непонятным. Если нет других путей, то каким образом я оказался здесь?
Эти двое пояснили, что пешим ходом пройти можно, и может быть даже получится избежать встречи с кем-либо. Но делать это — смерти подобно. Без знания местности, дорог и не имея опыта подобного перемещения, такое путешествие добром не закончится.
По сути, остаётся единственный приемлемый вариант развития событий. Спрятаться и переждать, пока означенный отряд афганцев не проследует мимо, а потом уже двигаться обратно, на территорию Российской империи.
Разговаривая, мы активно занимались сбором трофеев и пытались скрыть следы нападения, что, если честно, плохо получалось. В итоге, забили на это дело. Отволокли трупы поглубже в рощу, присыпали пылью кровавые пятна. На этом и закончили, если не считать, что дополнительно спрятали вещи, которые не собирались брать с собой. Их оказалось не так уж и много. С удивлением я смотрел на действия казака. Конечно, всем известно, что они знатные трофейщики, но этот перешёл все границы. Загрузил лошадей так, что их не было видно из-под горы имущества. На моё замечание, что лучше было бы использовать этот четвероногий транспорт по-другому, казак, ухмыляясь в бороду, произнес:
— Не сможем мы большую часть пути идти верхами, поэтому нет смысла оставлять врагам столько добра.
Наверное, ему виднее. Посмотрим, как будет дальше. Но, когда этот барахольщик ещё и ишака собрался грузить, я возмутился уже всерьёз. Он же своими воплями выдаст нас сразу! Казак, когда подпрапорщик меня поддержал, вынужден был отступиться от своих планов. Правда, с явно выраженной неохотой. В итоге, ишака просто отпустили. Но, когда эта скотина никуда уходить не стала, а вместо этого начала спокойно пощипывать растущую здесь жиденькую травку, пришлось отгонять его на другую сторону рощи.
Хоть мы
