о науке рассуждаем, — перебил профессора чекист, — а об обороноспособности нашей Родины! Вы хоть знаете, что сейчас в мире происходит?
— Я как-то не следил за новостями… — растеряно признался Трефилов.
— Бажен Вячеславович даже ночами работал, не спал, чтобы свою теорию до ума довести! — выступил в защиту профессора Сергеев. — Опыты на себе ставил, чтобы машину свою испытать…
— За это, профессор, вам почет и уважение! — искренне произнёс Фролов. — Наука наукой, но и за страну переживать надо — а вдруг завтра война? Вы уж, Бажен Вячеславович, и этот существенный моментик из виду не упускайте, пожалуйста!
— Да-да, я обязательно… — Закивал головой профессор. — Но вы так и не сказали: как связаны моё изобретение и обороноспособность страны?
— Ох, и странный вы народ, ученые, — покачал головой Фролов. — Умные, образованные, но иногда дальше своего носа ничего не видите. Что ваша машинка может сделать с обычным человеком, если увеличится его время? Ну, профессор! Неужели этот простой вопрос поставил вас в тупик?
— Ничего меня в тупик не ставит! — огрызнулся профессор. — По отношению к абсолютному времени скорость такого человека может возрасти в разы, а из физики мы знаем, если возрастает скорость — возрастает и кинетическая энергия.
— То есть, такой человек становится сильнее? — по-простому переиначил слова профессора Фролов.
— Да, — согласился профессор, — несомненно станет сильнее…
— Сильнее, быстрее, ну, давайте же, профессор! — подстегнул Трефилова старший лейтенант госбезопасности. — Вы же умный человек, товарищ профессор!
— Идеальные солдаты! — бухнул Трефилов, попав «в яблочко».
— Браво, Бажен Вячеславович! — Даже зааплодировал Фролов. — Каждый из таких солдат будет стоить двух-трех-пяти-десяти солдат противника!
— А то и больше, — произнес Трефилов, — смотря, насколько его удастся ускорить…
— Вы должны понимать, Бажен Вячеславович, что мы, возможно, стоим на пороге новой войны! И каждое изобретение, способное увеличить обороноспособность нашей страны — сейчас на вес золота!
— Понимаю, — взгляд Трефилова потух, — мне предстоит повторить путь Альфреда Нобеля, всю жизнь проповедовавшего пацифизм, но прославившегося за изобретение по уничтожению себе подобных — динамита.
— Не переживайте вы так, профессор! Зато подумайте о том, сколько жизней наших советских товарищей вы сможете спасти!
— Я понимаю, понимаю…
— Так давайте начинать! — нетерпеливо предложил Фролов.
— Это невозможно! — неожиданно заявил Сергеев.
— Отчего же? — спросил Фролов.
— Видите ли, товарищ старший лейтенант государственной безопасности… — «официально» произнес Сергеев.
— Лучше — Лазарь Селиверстович, — подсказал Фролов. — Оставим ненужный официоз.
— Лазарь Селиверстович, — послушно продолжил Сергеев, — опыты можно проводить только на живых людях, а это очень опасно! Опыты на животных, к сожалению, не дали результатов… — И доцент виновато развел руками.
— Но, если мне правильно доложили, — возразил Фролов, — профессор Трефилов нынешней ночью поставил опыт на себе, и ничего — жив-здоров…
— Это могло быть случайностью! Он потерял сознание во время его проведения! Возможно, только это и спасло его от гибели! — возбужденно затараторил Сергеев. — Можете считать меня трусом, но лично я — боюсь за его здоровье!
— Я готов повторить! — Глаза профессора вновь загорелись неподдельным азартом настоящего исследователя.
— Нет-нет, профессор, — моментально охладил его пыл Фролов, — если с вами действительно что-то случится, кто потом со всем этим разберется?
— Товарищ старший лейтенант госбезопасности, я готов! — Шагнул вперед Чумаков. — Ну, если и погибну — то не зря! За Родину ж… И я уже участвовал в опытах Бажена Вячеславовича.
— Нет, — замахал руками Сергеев, — тебе тоже нельзя!
— Это почему же то, Лазарь Селиверстович? — возмутился Иван.
— Да вы сами подумайте, товарищ старший лейтенант госбезопасности, — горячась, произнес доцент Сергеев, — если с вашим сотрудником действительно что-нибудь случится, что тогда с Баженом Вячеславовичем сделают? Гибель сотрудника госбезопасности — это даже не вредительство! Это уже расстрельная статья! И уж, извините, товарищ Фролов, даже ваше заступничество тут не поможет!
— Верно, — не стал спорить Фролов. — Только Иван внештатный сотрудник… И если он готов рискнуть…
— Готов! — поспешно откликнулся Чумаков. — Для меня настоящая честь быть первопроходцем, как челюскинцы! Да и сами прикиньте — с Баженом Вячеславовичем ничего же не случилось! — убедительно произнёс Иван. — Значит, и со мной ничего страшного не случится!
— Товарищ Трефилов, сколько человек нужно для проведения опытов? — поддался на уговоры Чумакова старший лейтенант госбезопасности, которому самому страсть как хотелось увидеть работу «машины времени».
— Хотя бы одного… Но лучше двоих, чтобы отработать одновременный приём-передачу донорского времени.
— Иван готов рискнуть, — ответил Фролов. — Да и я сам бы тряхнул… вдруг, тоже в историю войду…
— Ну, уж, нет! — возразил доцент Сергеев. — Вторым буду я! Ох, — неожиданно озадачился он. — А как же университет? Нам же по прогулу влепят!
— На этот счет можете не беспокоиться — в институт мы обязательно сообщим! — заверил ученых старший лейтенант госбезопасности.
— Тогда за дело! — воскликнул профессор, с удвоенной энергией погружаясь в работу. — Сейчас я настрою оборудование для новых условий… Не переживайте вы так, Андрюшенька! — заметив, как нервничает Сергеев, произнес профессор. — Вы же знаете, что несколько часов назад я испытывал мое изобретение на самом себе. И, как видите, жив и здоров! Все будет хорошо, товарищи! Снимайте рубашки и присаживайтесь.
Сергеев И Чумаков заняли места на двух стульях, поставленных спинками друг к другу. После чего Трефилов связал «испытателей» крепким шнуром.
— А это еще зачем? — поинтересовался Фролов.
— Понимаете, в результате испытаний наблюдается временное помутнение сознания, — доброжелательно объяснил профессор. — И, как следствие, обморок. А нам крайне важно, чтобы наши ребятки оставались в эпицентре действия электромагнитных волн. Это вынужденная мера, но она не позволит им выйти из зоны экспериментальной установки, — продолжая просвещать представителя «органов», профессор тем временем прилепил к оголенным телам участников научного эксперимента присоски многочисленных датчиков и отошел в сторону.
— Все готово, Бажен Вячеславович? — немного нервно и дергано поинтересовался доцент.
— Готово! — Довольно потер ладошки профессор. — Начнем, товарищи?
— Начнем! — хором ответили испытатели, а Фролов согласно качнул головой.
— Опыт по перемещению индивидуального биологического времени, — торжественно произнес Трефилов, — от одного разумного
