— Невероятно… — покачал головой ученый, сопровождающий делегацию.
— Но то было три года назад. Уже сейчас мои войска перевооружаются еще более могущественным оружием, оттачивая тактику на основании полученных уроков. Ведь умные люди учатся не только на своих ошибках, но и на победах, которые никогда не бывают идеальными. Если, конечно, им не застилает разум гордыня.
— А что вы хотите за свою помощь? — Осторожно поинтересовался ученый.
— Маньчжурию.
— Хорошо, Ваше Величество, — покладисто склонил голову глава делегации после нескольких минут молчания, — мы подумаем над вашим предложением.
Вечером того же дня
— Что же на самом деле хотел этот варвар?
— Если бы я знал… — покачал головой ученый. — Земля ему, очевидно нужна. Севернее Маньчжурии очень плохие урожаи. Но имея силу для уничтожения армии восьми знамен, он мог бы и с Императором мир подписать. Уверен, что тот не стал бы сильно упрямиться перед лицом такого могущества. Значит здесь что‑то еще….
— Но что делать нам?
— Пусть тигры дерутся, — пожал плечами ученый. — Разве мы можем им помешать в этом?
— Не тигры.
— Что?
— Вы видели знамя этого варвара? Там изображен медведь. Неуклюжий, смешной, но он намного опаснее тигра.
— Поживем — посмотрим. По крайней мере, у меня пока нет никакой уверенности в том, что этот русский… хм… медведь сможет сломать хребет маньчжурскому тигру. А если сможет, то я не считаю большой потерей желанные им земли. Вполне достойная плата за помощь. Но пускай сначала покажет себя…
В то же время, в кабинете Петра
— Слушай, — задумчива поигрывая небольшим кинжалом, спросила Анна, — а зачем ты вообще беседовал с этими… хм… клоунами? За ними ведь нет никакой силы. Так… пламенные самоубийцы. Ты надеешься с ними заключить какой‑то договор? Кто его станет выполнять?
— Милая, ну какой договор? Признаться, меня до сих пор жаба душит из‑за того, что я их за свой счет прокачу вокруг света.
— Тогда зачем все это? Поясни, я не понимаю.
— Дело в том, что как таковых китайцев нет. Есть ряд народностей, проживающих на территории Китая. Их основа — этнос хань. Но даже у него масса вариаций, сильно отличающихся по диалекту. Иногда настолько сильно, что они друг друга понять не могут. Вроде как француз и итальянец. Речь немного похожа и буквы используют одинаковые, однако, не понимают. И, как следствие, вариативна их культура. То есть, в них больше различий, чем общего. Конечно, есть какие‑то общие стержни, но… они слабы и малочисленны. В своей вековой истории Китай не раз распадался на множество государств. Даже центральное его ядро, не говоря уже об окраинах. Сплоченности в них нету совершенно. Пока нету. Император Канси пытается централизовать свои владения. Силой.
— Погоди‑ка… — задумчиво потерла подбородок Анна. — Ты хочешь забрать эту силу?
— Именно. В будущем правление Канси назовут Золотым веком Китая, но там все не так гладко. У него очень шаткое положение, так как он стремится привлечь на свою сторону как можно больше сторонников. Из‑за чего, ему пришлось отойти от исконных традиций и привилегий маньчжуров и дать шанс хань, которые составляют основную массу населения его государства. Что вызывает брожения и недовольство среди маньчжурской знати. Но пока его власть держится на военном успехе — они покорны. Воины никогда не отвернутся от победоносного лидера, даже если он творит лютое беззаконие.
— А хань? Он ведь дал им шанс.
— Только им этого мало. Они желают вернуть прошлое не отрывками, а целиком. Да и терпеть рядом с собой этих варваров, против которых столько сражались, могут с трудом.
— Тогда получается, что ты делаешь доброе дело… — хмыкнула герцогиня, пожав плечами. — Но на тебя это непохоже.
— Благими намерениями, как известно, выстлана дорога в ад, — злобно усмехнулся царь.
— И что конкретно ты задумал?
— Их беда в том, что маньчжуры захватили Китай силой и пытаются удержать вместе, путем насаждения идеологии из‑под палки. Причем, не скрывая этого. У таких систем имеется извечное слабое место. Точнее два. Во — первых, сильный лидер, опирающийся на репрессивный аппарат…. Это и преимущество, и недостаток. Ибо достаточно разрушить эту связку, как все пойдет прахом. Во — вторых, отсутствие осознанного желания широких масс следовать путем, что указал их лидер. То есть, схема пастуха и стада баранов. Убери пастуха — бараны разбегутся.
— А у тебя разве не так?
— Отнюдь. Я выстраиваю систему взаимовыгодных отношений в обществе. Когда правильно поступать выгодно. Это ключевой момент. Может быть выгода и не финансовая, но социальная или еще какая. Но она есть совершенно точно. А насилие, которое я все‑таки применяю, изредка, и очень избирательно, не носит больших масштабов. Вспомни пленных, захваченных в 1702 году. Я их мог гноить в концентрационных лагерях или вообще перебить, пустив как сырье в селитряные ямы. Но не стал так поступать. Зато сейчас они честно и добровольно трудятся. Даже после того, как война закончилась, и я предложил всем, кто пожелает, вернуться домой. Не ушел никто. Все знают ради чего они прикладывают усилия. Их не нужно заставлять и охранять. Они сами идут к желанной цели, зная, что отличники производства будут первыми распределяться на самые лучшие участки. А у Цин все не так. Совсем не так.
— Про твой подход я соглашусь… но Цин. Они для меня темный лес. Что же должно получиться, когда ты лишишь их лидера… хм… репрессивного аппарата?
— Он потеряет власть. В считанные дни, если не часы. Скорее всего погибнет. После чего Империя начнет сыпаться на осколки буквально на глазах. Именно поэтому я и беседовал со столь разными людьми. Чем больше народа узнает о предстоящей войне, тем лучше. Кто‑то поверит в мой успех, кто‑то нет. Однако… люди будут готовиться. Региональная знать станет прикидывать для себя удобные варианты. Наводить мостики с отрядами зеленого знамени… то есть, со старыми войсками Империи Мин. Каждый более — менее влиятельный чиновник или командир начнет думать, что у него появился шанс. Ведь в Китае сейчас нет сильных лидеров. Как и законного правительства, ведь Цин и маньчжуров таковыми хань не считают.
— Хм… чем‑то похоже на яблоко раздора.
— Своего рода, — усмехнулся Петр. — Я просто дам людям свободу. Кто же виноват в том, что они к ней не готовы?
— А твои люди? У тебя ведь там дипломатическая миссия. Что станется с ней? — Лукаво улыбнувшись, поинтересовалась Анна.
— Они уже покинули Пекин. — Улыбнулся Петр. — Официальная версия отбытия — плохое самочувствие посла. Он желает перед смертью повидать родичей. Мне уже отписались, что Император все понял и отпустил их с миром. Кроме того, пока они там и не нужны. Сеть осведомителей создана и отлично управляется из Софии — на — Сахалине. Про сестру мне не стоит забывать… и ее амбиции. Им тоже нужно подбрасывать косточки.
